Мария Чурсина - Петербург 2018. Дети закрытого города

• Название: Петербург 2018. Дети закрытого города
• Автор: Мария Чурсина
• Жанр: Постапокалипсис
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-085330-4

В этом городе произошла катастрофа и те, кто выжил – стали «новыми людьми». У города теперь другое имя и другая жизнь. Он закрыт от внешнего мира двумя высокими стенами с пулемётными вышками. Учительница биологии Вета Раскольникова попадает сюда извне, и в полумраке улиц ей открывается второе лицо города: жуткое, нечеловеческое. Её ученикам грозит опасность. В битве потусторонних сил и спецслужб их жизни ничего не стоят. Пути отступления перекрыты ночными обитателями улиц. Ещё немного, и Вета останется один на один с тем, кто владеет судьбами здешних жителей.

---

– Давайте начнем с вас.

Понимая, что стоит ей упустить ситуацию хоть на секунду, как она скатится в невообразимый хаос, Вета выразительно подняла брови.

– Выходите.

Прямо перед ней – через стол и парту – сидели две девочки. Одна очень спокойная, черноволосая, она только изредка оборачивалась назад, словно показывая одноклассникам: да, я с вами, заодно. Вторая сидела, опустив плечи и прячась под неопрятными прядями волос, спадающими прямо на лицо.

– Ну же?

Девица отчаянно покрутила головой.

– Я не кусаюсь.

Та затряслась еще сильнее, откинувшись на спинку стула. Замахала руками. Стеснительная?

– Зато мы кусаемся, – выкрикнула девочка в белом.

Вета обернулась на нее:

– Ладно, выходите вы. Представьтесь только.

Она отбросила на спину не забранные в прическу волосы и вышла вперед, покачивая бедрами, как взрослая женщина.

– Меня зовут Вера Орлова.

Улыбнулась. В ответ ей зычно загоготали с задних рядов парни. Все правильно, им бы уже пора вступить в развеселый возраст полового созревания.

– Почему вы к нам пришли? – прямо спросила Вера, заводя прядь волос за ухо. Накрашенные – или от природы угольно-черные – ресницы задрожали насмешливо.

– Да, почему? – потянулось по кабинету.

Вета поднялась и встала, прижавшись бедром к краю стола. Так, ей казалось, она смогла бы удержать контроль. Из окон класса открывался вид на улочку, усаженную кленами и кустарниками в белом цвету. На голубом здании через дорогу виднелась надпись: детская поликлиника.

В небе кружили птицы.

– Потому что я теперь здесь работаю, и я буду вашим классным руководителем. Жаннетта Сергеевна ушла на пенсию.

Тот парень, сидящий у окна, глядел в небо, подперев ладонью подбородок. Воротник его рубашки наполовину был заправлен под жилетку, вторая половина торчала дыбом.

– Почему ты не в форме, Вера?

– Жилетка в стирке, – фыркнула та и опустилась за свою парту. Она нашла себе занятие – бездумно перекладывала тетрадь и учебник то туда, то сюда. Главное – не поднимать глаз.

– Она не на пенсию ушла, – прикрывая рот ладонью, буркнула девочка с первой парты – черноволосая и очень серьезная. Бледная. То ли так падал свет, то ли она и правда была бледнее остальных.

– Она не ушла на пенсию, хватит нам врать. Мы знаем!

Вета поймала взгляд крикуна: паренек, которого она и не назвала бы восьмиклассником, сидел как раз сзади Веры. Маленький и очень подвижный – как обезьянка, – он тут же отодвинулся в сторону, едва не навернувшись со стула.

– Отлично. С вами я тоже хочу познакомиться, выходите.

Он помялся у доски, как будто вспоминая сложную формулу.

– Марк. Эм, а, эр, кэ. Вы записываете? – Он вытянул шею, чтобы глянуть Вете через плечо – в ежедневник.

– Да. Хорошо, я готова выслушать то, что вы мне скажете. Что тут происходит, Марк?

Он скорчил уморительную рожицу, и класс грохнул хохотом.

– У нас душевная травма, – возопил с третьей парты Валера, хватаясь за сердце. – Нас бросили, как вы не можете понять? Нас просто бросили.

Вета вздохнула, чувствуя, что еще немного, и воздуха ей перестанет хватать. Придется открывать окна. А они пыльные и заставлены цветами под завязку.

– Валера, может быть, вы успокоитесь? Волноваться вредно. – Она встала. Угол стола больно впился в бедро.

– Вообще-то он не Валера, он Арт, – прикрываясь ладонью, буркнула девушка в первой парты. – А Валера сидит возле окна.

Тот принялся поправлять выбившийся из-под жилетки воротник. Арт корчился на парте в предсмертных муках. Открыть окно стало жизненно необходимо для Веты, она задыхалась. Самую малость – на пару сантиметров, чтобы не задеть один из горшков.

– Отдай! – Это Марк снова стащил с Веры белую кофту.

– А вы от нас откажетесь теперь, да? Откажетесь? – с идиотскими смешками спрашивали с задних парт.

Вета хлопнула ладонью по столу, только на мгновение прекратив общий шум, а пальцы тут же заболели. От шума и пыли у нее начинали ныть виски.

– Арт, откройте окно.

– Почему я? – заныл он, корча из себя первоклассника.

– Потому что я вас попросила.

Он оглянулся по сторонам, чтобы все смогли увидеть недовольное лицо, и потащился к кону через незанятую парту. Загремели падающие стулья.

– Никогда не улыбайтесь нам, – сказала девочка из-за ладони. «Руслана» – прочитала Вета на обложке ее тетради. – Никогда. Вас что, в институте не учили?

Глава 4 Слова и соль

Четвертое сентября – день сожалений

Когда прозвенел звонок, Вета просто сидела на месте. Она истратила весь свой запас слов и уговоров, сердитых возгласов и упреков. Она молчала, только барабанила ручкой по листку ежедневника, а класс жил насыщенной и яркой жизнью.

Кто-то перебрасывался учебником, Вера опять отбирала у Марка свою кофту, Валера терзал листок хойи, оторванный Артом. Тот сражался с другом на стульях. Вздох вечернего ветра бродил по классу над всем этим.

Затрезвонило в коридоре, и они бросились наружу, шумя и перекрикивая друг друга. На полу остались валяться клочки бумаги и чья-то забытая тетрадь. Вета наклонилась, чтобы поднять ее. Безымянная. Бросила на стол.

Спина и плечи болели так, словно целый час она перетаскивала мешки с песком. В горле стало сухо и противно. Она слышала, что школьники имеют привычку проверять новых учителей, но то, что происходило на ее уроке, уже превысило всякие рамки розыгрыша.

Ненависть. Вот что пряталось за шутовскими кривляньями Арта, за надменным взглядом Веры. Ненависть скользнула в истеричном веселии всех остальных. Вета никак не могла избавиться от этого чувства – гнетущего, черного.

Она ушла в лаборантскую, чтобы глотнуть чуть теплой воды из чайника, но сухое горло по-прежнему болело.

– Они просто обижены за то, что ушла обожаемая Жаннетта, – сказала Вета, глядя на себя в зеркало. Блеклая помада стерлась, обнажая беззащитные обветренные губы. – Они успокоятся, и все станет хорошо.

Грохнул звонок, и в кабинете опять зашумели, задвигали стулья. У нее этим вечером в расписании стояла вся восьмая параллель. Глядя на себя в зеркало, Вета думала, выходить или нет. За окном кричали птицы. Если бы она могла спрыгнуть с подоконника прямо в клумбу на кленовой аллее и просто уйти.

Но она расправила плечи и вышла, нацепив на лицо безразличную улыбку.

– Здравствуйте, я ваш новый учитель биологии.

В ответ громко захохотали.

«Лучше бы не выходила», – мелькнуло в голове.

– А вы нам ничего не сделаете! – закричал на противной высокой ноте белобрысый паренек. – Двойки всему классу нельзя ставить. И вы даже не знаете, как нас зовут.

Через две минуты, когда муляж сердца пролетел у нее над головой и с размаху врезался в доску, Вета поняла, что ее восьмой «А» обошелся с ней очень нежно.

В перерыв она закрыла кабинет и ушла в другое крыло, в кабинет завуча, просто надеясь, что та до сих пор сидит над расписанием. В школе стояла тишина, не совершенная, нет, но в сравнении с тем, что творилось в коридорах утром, здесь разостлала свои пески настоящая пустыня.

Лилия стояла, уперевшись ладонями в стол, и разглядывала карандашные строчки одни поверх других. Числа в столбик и фамилии в десятки столбиков. Когда скрипнула дверь, она улыбнулась.

– Ну как?

Вета опустилась на стул и сжала зубы изо всех сил, потому что надетая перед уроком улыбка быстро сползала, а под веками собиралась противная влага.

– Что? – кашлянула завуч уже привычно, по-деловому.

– Все ужасно. – Пришлось прижать к губам пальцы, чтобы и правда не разрыдаться. У нее еще один урок, хороша же будет учительница с красными глазами.

Учительница со срывающимся голосом тоже так себе зрелище.

– Так, без паники. – Лилия бросила карандаш. – Со всеми бывает. Ну? Они же вас проверяют. Главное – не показывайте, что испугались, иначе вообще на шею сядут. А знаете, я сейчас посижу у вас на уроке, да?

Вета всхлипнула.

– Ну же! – Лилия захлопнула дверь, чтобы не набежали любопытствующие. – Ничего страшного, говорю. У всех так. Или вы как думали, все легко и просто будет? Нет-нет. Ничего, привыкнут к вам и успокоятся. Только не улыбайтесь им. Никогда. Договорились?

Вета судорожно кивнула.

– Вот и хорошо. А теперь успокаивайтесь и идемте. Хотя ладно, – она глянула на то, как Вета ловит слезы на собственных щеках. – Я пойду первая, поговорю с ними, а вы подходите потом. Умойтесь только.

Тщательно высушив лицо, она пришла после звонка. И, стоя за дверью кабинета, услышала, как Лилия вдалбливает притихшему классу что-то о том, как много работы у нового учителя – нужно же сдавать разные тематические планы и прочие бумажки. Вот Вета и опоздала, она…