Саймон Скэрроу - Меч и ятаган

• Название: Меч и ятаган
• Автор: Саймон Скэрроу
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-71858-0

1535 год. В ходе сражения с османскими пиратами неподалеку от острова Мальта юный рыцарь Ордена иоаннитов сэр Томас Баррет освободил из лап врага юную итальянскую аристократку. Между молодыми людьми вспыхнула любовь. Но об этом непростительном для рыцаря-монаха грехе стало известно великому магистру. Томаса изгнали из Ордена — и с Мальты. На долгих двадцать лет юноша уехал на родину, в Англию. Но вот над иоаннитами — и над всем христианским миром — нависла огромная опасность: войной против неверных пошел османский султан Сулейман. И начал он с Мальты и ее обитателей, своих извечных врагов. Если остров будет захвачен, султан получит превосходную позицию для дальнейшей атаки на европейские державы. А стало быть, в обороне Мальты каждый меч на счету — тем более уже закаленный в боях. И Орден снова призвал сэра Томаса Баррета под свое знамя, на одно из самых великих сражений в истории человечества…

---

Когда все четверо сели, Томас отодвинул от себя тарелку, еда на которой оказалась нетронута. Сделать то же самое он исподтишка указал и Ричарду: негоже оруженосцу уплетать в одиночку перед старшими по званию.

— Сэр Томас, прошу извинить меня за то, что нарушаю традиции этикета и прямиком перехожу к делу. Просто перед отплытием на Сицилию у меня осталось мало времени. Скажите мне, что вам известно о положении на Мальте?

— Лишь то, что поведал мне рыцарь, доставивший в Англию письмо с вызовом. Он сказал, что из донесений осведомителей Великий магистр прознал о намерениях султана захватить Мальту, чтобы раз и навсегда покончить с Орденом Святого Иоанна.

— Это действительно так, — дон Гарсия кивком подтвердил достоверность этих сведений. — На уме у него занять Мальту, и через это защитить свои пути снабжения. И этот его замысел мы должны сорвать. Его общую стратегию я знаю назубок. Вот уже много лет Сулейман и его союзники-пираты расширяют свое влияние в западном Средиземноморье. Каждую весну мы с тревогой ждем, когда на восточном горизонте появятся акульи плавники их парусов, но пока сарацины довольствуются тем, что пробуют на прочность берега Италии, Франции и Испании, захватывая наши суда и совершая набеги на прибрежные села и городки, чтобы разжиться невольниками. И до сих пор мы мало что могли им противопоставить. Пока мы, получив сообщение, отправляли к месту флотилию, нечестивцы уже успевали ускользнуть. Тем временем я делал все от меня зависящее для подготовки наших оборонительных рубежей, а также галер к внезапному и, увы, неминуемому вражескому нападению. И вот это время настало, сомнений нет. Наш осведомитель в Стамбуле видел приготовления неприятеля своими собственными глазами. В Золотом Роге сейчас тесно от галер и галеонов, а по суше к городу ежедневно подходят целые обозы с порохом, боезапасом, осадными орудиями и провиантом. У стен Стамбула яблоку негде упасть от десятков тысяч солдат, ждущих посадки на корабли. — Испанец, чуть отстранившись, забарабанил пальцами по подлокотникам кресла. — В том, что турки не пройдут, не может быть сомнения. Этого момента я сам давно ждал. Более того, страстно жаждал. Настал судьбоносный год, когда нашей вере суждено возвыситься — или же пасть под тенью полумесяца.

— Насчет возвыситься — не знаю, а выстоять мы должны, — твердым голосом произнес Томас. — Если же Ордену суждено погибнуть, то пусть то, как это произойдет, послужит примером стойкости остальному христианству.

— Уповаю на правоту ваших слов, сэр Томас. Если государи Европы не договорятся меж собой об общем противостоянии угрозе, наша скорбная участь предрешена, и народы наши будут вынуждены склониться перед ложной верой. Единственное, пусть и небольшое, утешение в том, что мы с вами этого срама уже не застанем. Клянусь здесь, перед вами, что я погибну с мечом в руке и благословенным именем Иисуса на окровавленных моих губах и не буду целовать ими туфлю Сулеймана.

— Мы все в этом клянемся, — сказал на это Томас и сделал крестное знамение.

После недолгого молчания вновь заговорил дон Гарсия.

— Свои силы я решил сосредоточить в пределах Сицилии. Его Величество уведомил все европейские державы, что если они надумают присоединиться к нашему великому делу, то могут посылать своих солдат и корабли к нам на Сицилию. С Божьей помощью у меня в распоряжении окажется достаточно галер для противостояния армаде Сулеймана. Кроме того, это придаст моим действиям гибкость: если он вздумает вначале ударить по Мальте, то я тронусь на юг, а если высадится в Италии, то поплыву на север.

— Мудрый замысел, благородный дон, — одобрил Томас.

— Мудрый? Пожалуй, — улыбнулся Гарсия. — Но только если я получу все обещанные мне силы. А иначе шансов на победу у нас, прямо скажем, негусто.

Кашлянув, подал голос Фадрике:

— В каком бы мы ни были меньшинстве, с нами Бог. А потому одолеть нас невозможно. Бог наш истинный, а значит, всемогущий, и не допустит этого.

— Разумеется, ты прав, — благодушно согласился с сыном отец, а сам снова обратился к Томасу: — Завтра с шестью галерами я выхожу на Сицилию, сопровождая четыре галеона с первыми двумя тысячами солдат, которые положат там задел нашему обустройству. Оттуда я отправляюсь на Мальту, снестись с ла Валеттом. Рад буду предложить вам и вашему эсквайру место на моем флагмане.

— В высшей степени великодушно с вашей стороны.

— Тогда с первым светом будьте на борту. На рассвете мы отплываем. — Гарсия встал с кресла, а за ним поднялись остальные. — Ну а теперь прошу меня извинить: много мелочей, которые еще надо уладить. Фадрике проследит, чтобы вас определили на постой здесь, в цитадели, и позаботились о ваших лошадях.

— Они не наши. Их нам в Бильбао одолжил начальник порта, так что они — собственность вашего короля.

— Тогда их можно будет пристроить для нужд моей армии… Что ж, господа, удачного вам дня. Желаю без суеты закончить завтрак и наконец отдохнуть. Пойдем, Фадрике!

Несмотря на тучность, двигался дон Гарсия с порывистой стремительностью, так что сын за ним едва поспевал. Когда дверь за ними закрылась и шаги утихли, Ричард пододвинул свою тарелку и возобновил трапезу, а спустя минуту негромко произнес:

— Получается, расклад все-таки не в нашу пользу.

Томас на это пожал плечами:

— Насколько себя помню, так у Ордена обстояло всегда. На протяжении всей его истории.

— Пустая героика, — задумчиво проронил Ричард. — Или попытка придать самоубийственным порывам обличие доблести.

— Попридержи язык. Ты не ведаешь, что говоришь. Служители Ордена дают клятву сражаться во славу Божию, и ни для чего иного. А самоубийство — смертный грех, и ты это отлично знаешь. — Смирив раздражение, Томас с ухмылкой добавил: — Кроме того, как выразился сын дона Гарсии, Бог на нашей стороне.

— Ну да, божественное благоволение здесь не помешает. Однако, если я не ошибаюсь, Всевышний почему-то не вступился, когда Сулейман отнимал у Ордена остров Родос. И где он был, когда с падением Акры Орден чуть не оказался сметен с лица земли? Откуда у вас уверенность, что Бог непременно встанет за вашей — за нашей — спиной на Мальте?

— Уповать на Бога в нашем деле не мешает при любом раскладе, — ответил Томас, хотя сомнения Ричарда вполне разделял. Он поднял глаза — молодой человек близко на него смотрел.

— Иногда мне думается: неужто Божья воля состоит в том, чтобы подвергать мучениям тех, кто так истово ему поклоняется? Если да, то я не могу не усомниться в здравомыслии и самого Господа, и его творения.

— Осторожнее, Ричард. Ты богохульствуешь.

— Да нет, просто философствую. По моему разумению, обе стороны в грядущем противостоянии сражаются во имя веры, у каждого своей. Если верх одержат турки, то значит ли это, что от нас отвернулся Бог, или же их вера просто более крепка? А если она одинаково сильна и у тех, и у других, то значит ли это, что судьбу боя решают сами люди?

Действительно, что тут скажешь. Остается одно: если больше не можешь убивать во имя Христа, то тогда придется драться хотя бы ради того, чтобы не дать убить себя во имя Аллаха.

— Если это и впрямь решают люди, то значит, быть посему. Я готов внести в это свою лепту. — Томас встал. — Ладно, пойду прогуляюсь.

— А я?

— А ты — нет. Оставайся здесь. Доедай, а затем принеси наши сундуки и устраивайся на отдых. Он тебе ох как не помешает. Вскоре он станет для нас недосягаемой и самой вожделенной роскошью.

— Вроде вечного покоя?

Томас, подумав, покачал головой:

— Может статься, что и его получится обрести лишь после долгих мучений.

Глава 13

Флотилия находилась всего в половине дня пути от бухты Пальма-де-Майорка. Томас с Ричардом наслаждались прохладой утреннего бриза, когда на горизонте был замечен первый парус. Моряк в корзине на главной мачте, одной рукой прикрыв глаза от солнца, другую выпростал в сторону северного горизонта, откуда со стороны Франции задувал упругий ветер.

Капитан флагмана на кормовой палубе, подойдя к бортику, поднес ладонь ко рту:

— Что ты там видишь?

Моряк некоторое время напряженно оглядывал горизонт, высматривая какие бы то ни было подробности. Движение на главной палубе замерло: все ждали ответа.

— Два латинских паруса, господин капитан!

— Как пить дать, это галера, — высказал мысль Томас.

— Откуда вам известно? — поинтересовался Ричард, выгибающий шею в попытке что-нибудь разглядеть поверх зыби. — Я вот даже не вижу.

— Правильно. Пока и не увидишь. Она еще с час будет за бугром.

— Каким таким бугром?

Томас улыбнулся, припоминая, как его эсквайр добрую половину пути от Лондона провалялся горестным калачиком в каюте галеона.

— В мореходстве ты, я вижу, пока несведущ.