Дженет Робертс - Озорная леди

• Название: Озорная леди
• Автор: Дженет Робертс
• Издательство: Совершенно секретно, Селена
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-88046-029-0

Во всей Англии, пожалуй, не было более потрясенной и растерянной юной леди, чем прелестная Мэри Макгрегор, которая приехала в замок Сент-Джон, чтобы выйти замуж за виконта Кристофера Хантингдона, и узнала, что тот женился на другой! Как жестокую шутку восприняла девушка предложение лорда Хантингдона занять место своего младшего брата у алтаря. Рассердившись, она сказала «да» и опомниться не успела, как стала женой человека, которого совсем не знала, а также участницей смертельно опасной игры. Среди хитроумных интриг Мэри понадобилась вся мудрость ее ума и сердца, чтобы узнать наконец, кто ее муж — герой или негодяй, познать любовь и ненависть.

---

Глава 5

За ужином в тот вечер зашел разговор об убийстве фермера, и возникло много различных гипотез. Эван Бэссет считал это делом рук какого-то ревнивого мужа.

— Хоть они и ведут себя тихо и спокойно, — говорил он, слегка усмехаясь, — но женщины, особенно молодые, не прочь пофлиртовать. Держу пари, этот фермер ошибся в выборе объекта страсти, и разгневанный муж счел, что таким образом избавится от волнений и хлопот.

Георгиана, новобрачная, покраснела:

— О нет, это невозможно. Я жила в тех местах всю жизнь, и…

— …и родители надежно прятали тебя от всего вокруг, — закончил за нее Кристофер и похлопал ее по руке. Он был согласен с Эваном. — Нет, если бы это были контрабандисты, мы бы уже что-нибудь услышали об этом. Слухи к нам в замок всегда доходят, а, мама?

— Я обращаю мало внимания на эти грязные истории, — сказала леди Хелен и сделала жадный глоток из стоявшего перед ней бокала с французским вином. — Для меня они все неотесанные деревенщины. Одним меньше — экая важность…

Глаза Мэри полыхнули огнем и встретились с глазами мужа, сидевшего на противоположном конце длинного стола, уставленного сверкающими приборами. Над хрусталем и стеклом, над изысканным серебряным кубком с белыми и красными розами встретились их взгляды.

— Я надеялся, — глубоким голосом сказал Стивен, задумчиво двигая по столу серебряный нож, — что после поражения Наполеона контрабанда прекратится из-за отсутствия рынка. Но акцизные сборы не отменены, и, похоже, люди всегда будут контрабандно торговать ценными предметами, легкими для транспортировки, пока есть готовый рынок и высокая прибыль. И это нередко является причиной убийств и других преступлений.

— О, Стивен! — вскричал Эван Бэссет с жаром. — Это же глупо! В округе и не пахнет контрабандой. Я бы обязательно что-нибудь услышал об этом, уверяю тебя! К нам обратились бы, чтобы сбыть что-нибудь; я бы им тогда показал!

— Знаю, Эван. И, возможно, именно поэтому к нам и не обращались, — сказал Стивен, все еще глядя в глаза Мэри. Ей было интересно, что он прочел в ее взгляде. — Я решительно против контрабанды, однако боюсь, что она будет продолжаться. Рынок внутри страны для этого существует, я почти уверен; и, пожалуй, даже не далее чем в Лондоне.

Она посмотрела на него скептически. Как он может говорить таким осуждающим, суровым тоном, когда его собственный подвал полон контрабандных товаров? Его лицемерие вызывало у нее отвращение.

Она повернулась к стоявшему рядом дворецкому.

— Уберите со стола и принесите сладкое, — сказала она так резко, что Уэнрик посмотрел на нее с удивлением.

В зеленой гостиной после ужина она разлила всем кофе, пытаясь сдерживать свое негодование. Ужасно было то, что Стивен, по всей видимости, был связан с контрабандистами, по крайней мере покупал у них очень многое. Но то, что он все отрицал и так ханжески рассуждал об этом, не заслуживало ничего, кроме презрения!

Вскоре она извинилась и ушла в свою комнату. Раздевшись с помощью Бонни и отпустив девушку, она надела бледно-зеленую шелковую ночную сорочку с кружевами, а поверх нее — кружевной домашний халат такого же цвета. Она не устала. Ярость кипела в ней. Она подошла к окну и стала глядеть в сад, на море, шумевшее за ним. Вот оттуда они и пришли, подумала она. Она вспомнила стук колес повозок, который слышала ночью. Вероятно, это контрабандисты доставляли очередную партию товара! А Стивен с жаром говорил о том, как ужасен их промысел!

Открылась дверь. Она резко обернулась и, когда вошел ее муж, уже стояла лицом к нему в обрамлении зеленых штор. Он был суров. Уходя, Бонни оставила около кровати подсвечник; других источников света в комнате не было. Дрожавшие огоньки освещали кружевной халат Мэри, ее длинные рыжие волосы, ее маленькое лицо, вызывающе обращенное к мужу.

— Я давно собиралась поговорить с вами насчет того, как свободно вы входите в мою спальню, — решительно сказала она, прежде чем он вымолвил слово. — Мне бы хотелось, чтобы вы стучались и спрашивали моего разрешения!

— Да… уж, — сказал он и подошел ближе, остановившись примерно в метре от нее. Она все еще стояла возле окна. — По-моему, вы очень сердитесь. Почему?

Она откинула голову, встряхнув ее так, что ее рыжие волосы взметнулись. Он протянул руку, будто бы непроизвольно сжал в ней прядь ее волос. Она шагнула в сторону, и его рука вернулась на свое место. Он пристально посмотрел на нее, слегка прищурив глаза.

— Вы очень красноречиво обличали контрабанду, — яростно сказала Мэри, — в то время как ваши погреба всегда полны французских вин и коньяков.

— Это осталось от отца, — медленно сказал он.

— Бутылки с прошлогодними датами? Правдоподобная басня, ничего не скажешь! — И она с вызовом посмотрела на него, — Нет, вы извлекаете пользу из контрабанды! Я сама в этом убедилась! И вы способны сидеть там, за столом с семьей и гостями, и распространяться о том, какая ужасная вещь контрабанда! Да, да, не пытайтесь обмануть меня! У меня есть глаза!

Повисло долгое, тягостное молчание. Он не казался сердитым, а, видимо, о чем-то напряженно размышлял. Его глаза изучающе бродили по ее лицу, шее, одежде. Она была напряжена, как натянутый лук, и кулаки ее, которые она держала перед собой, судорожно сжимались.

— Последние годы я провел во флоте, — наконец сказал Стивен очень спокойно и таким тоном, который должен был бы убедить ее. — И вы думаете, что я могу хладнокровно относиться к контрабанде, которая принесла такой барыш Наполеону… и стоила нашим парням жизней, рук, ног, глаз… и вы думаете, я сражался бы так, если бы…

— Вы сражались! — дерзким и насмешливым тоном сказала она и прижала руки к вздымавшейся груди. — Вы — сражались! Вы, скорее всего, проводили свои сражения в портовых гостиницах и тавернах, с первыми попавшимися девками! Не могу представить вас на палубе корабля с саблей в руке! Я слышала о вашей репутации среди женщин! Мужчины, которых я знаю, сражавшиеся с Бони, ни за что не участвовали бы в какой бы то ни было контрабанде и не потратили бы ни фунта на покупку французского вина у преступников…

— Вы… осмеливаетесь говорить это… мне… — Он шагнул вперед и обхватил ее за талию. Она попыталась вырваться. Он прижал ее к себе, и она почувствовала жар его тела. Он склонился к ее лицу, но она в ярости отвернулась. «Он хочет наказать меня, — подумала она, — самым унизительным способом — поцелуями против моей воли».

Она оказалась права. Он схватил ее за густые рыжие волосы на затылке и с силой повернул ее лицо к себе. Его чувственные губы приблизились.

Она открыла рот, оскалив белые ровные зубы.

— Если ты укусишь меня, Мэри, я побью тебя! — Он пробормотал эти слова, уже почти прижавшись к ее губам, затем последовал долгий глубокий поцелуй. Его губы были горячими, неистовыми; он все сильнее прижимал ее к себе. Он приподнял Мэри над полом, и ее ноги повисли в воздухе.

Он понес ее к кровати и почти кинул на нее. Затем лег сам, прижимая девушку к покрывалу. Она пыталась бороться с ним, оттолкнуть, но в его объятиях становилась беспомощной, как маленький ребенок. Его руки оказались крепче железа; от его прикосновений к ее груди она все больше слабела. Он расстегнул кружевной халат и уже подбирался к шелковой ночной сорочке.

Она извивалась и кричала, пытаясь вырваться:

— Отпусти меня… Скотина, животное… Отпусти меня! Я ненавижу тебя… Ненавижу!

Он не слушал, все крепче прижимая ее к кровати. Его губы скользили от ее шеи до белой груди, с которой его рука уже стягивала зеленое кружево.

Она боролась с ним, но ничего не могла сделать. Он целовал ее с неистовой страстью, которая ее сначала напугала, а его руки властно бродили по всему ее телу. К своему стыду, она чувствовала, что слабеет.

Затем его желание замедлилось — он понял, что она начинает сдаваться. Когда она перестала бороться, покорившись его воле, он стал более спокоен. Она испытывала незнакомые ощущения: прикосновения его тела, нежность ласкающих губ и то, что они вдвоем лежали обнаженными в постели. Больше Мэри не могла сопротивляться.

Она совсем ослабла, у нее слегка кружилась голова.

Какие-то непривычные чувства вторгались в ее мозг, сердце, тело. Она не хотела больше бороться. А когда он схватил ее безвольные белые руки и обвил ими свою шею, прижавшись к ней, она сдалась окончательно.

Она уже не могла себя сдерживать. Ей никогда еще не было так хорошо; она будто бы чувствовала себя другим человеком. Она всхлипывала и металась, а он был рядом, поворачивая и поднимая ее, заставляя выполнять свою волю и делать все, что он хочет.

Когда он наконец взял ее, она закричала от наслаждения под нахлынувшим вихрем эмоций. Он шептал ей странные, бессвязные слова, вынуждая ее отвечать ему… И она отвечала, не могла не отвечать. Все ее тело дрожало, исступленно реагируя на его объятия, и он удовлетворенно засмеялся, когда все свершилось.