Борис Шапталов - Испытание войной

• Название: Испытание войной
• Автор: Борис Шапталов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Ленинградский ВО - 1045 самолетов против 280 (из которых 40 бомбардировщиков и 100 истребителей были немецкими) самолетов немецкой армии "Норвегия" и финских ВВС.

Прибалтийский ОБО - 1211 боевых самолетов против 830 самолетов группы армий "Север" (из них 270 бомбардировщиков и 210 истребителей).

Западный ОВО - 1939 самолетов. Это 802 бомбардировщика (466 фронтовых и 336 дальних, из них 139 новых конструкций); 85 штурмовиков (из них 8 ИЛ-2); 885 истребителей (из них 253 новых); 154 разведчика; 13 корректировщиков. Этим силам противостояло 1670 самолетов противника группы армий "Центр", включая 490 бомбардировщиков и 390 истребителей.

Киевский ОВО имел 1313 самолетов и Одесский ВО - 950 самолетов против 900 самолетов в группе армий "Юг", а также около 400 устарелых румынских самолетов всех типов. В других источниках встречаются еще большие цифры советских самолетов и еще меньшие у противника.

Но и это не все. Военные флоты имели собственную авиацию: Северный флот 116 самолетов, Балтийский - 656, Черноморский - 625 (в том числе 346 истребителей).

Таким образом, ВВС приграничных округов Красной Армии располагали 8,6 тыс. самолетов против примерно 3700 немецких и около 800 морально устаревших самолетов союзников. Причем эти 4500 машин включали в себя все наличные силы, которые Германия и ее сателлиты смогли выставить против СССР, тогда как во внутренних военных округах СССР находились еще многие тысячи самолетов. Но даже из скромных 3 тыс. боевых самолетов Германия выделила для внезапного удара 22 июня лишь часть этих сил, так как не могла задействовать авиацию союзников (Румыния и Финляндия вступили в войну несколько дней спустя) и ряд собственных частей. По данным зарубежных источников, в утреннем налете германских ВВС участвовало 775 бомбардировщиков, 310 пикирующих бомбардировщиков и 290 истребителей. Поражает мизерное число истребителей. Это означает, что при должной организации ВВС и ПВО приграничных округов, которые насчитывали несколько тысяч истребителей, можно было нанести серьезный ущерб авиации противника. Что, впрочем, и произошло в последующем. К 19 июля 1941 г. люфтваффе потеряли 1280 самолетов, и это после потерь от внезапного удара по аэродромам приграничных округов.

Вернемся к дислокации войск Красной Армии в западных приграничных округах.

В официальной "Истории Второй мировой войны" указывалось, что на 22 июня 1941 г. в первом эшелоне армий прикрытия западных приграничных округов находилось 56 стрелковых и кавалерийских дивизий и 2 бригады. Во втором эшелоне армий на удалении 50-100 км еще 52 дивизии, в основном танковые и механизированные. "Для нанесения удара утром 22 июня 1941 г. в первом стратегическом эшелоне с учетом финских, венгерских и румынских войск было сосредоточено 157 дивизий (из них 17 танковых и 13 моторизованных) и 18 бригад (в том числе 5 моторизованных). Это была громадная, невиданная в истории армия вторжения" (т. 3, с. 441){27}. Еще бы! Против 56 дивизий готовились ударить 157 дивизий врага! Однако это ложь. Приведенный отрывок - типичный образчик сфальсифицированного подсчета сил официальной советской военной историографией, чье наследство и традиции еще живы в исторической науке и массовом общественном сознании. Если в первом абзаце выкладки верные, то во втором - ложные. Дело в том, что утром 22 июня венгерские, румынские и финские войска удар наносить не собирались. Финляндия вступила в войну 26 июня, Румыния - 2 июля. Естественно, и немецкие войска, находящиеся на их территории, выступили в те же сроки. А это 11-я армия с 7 дивизиями и армия "Норвегия" с 4 дивизиями. В резерве германского верховного командования находилось 24 дивизии. В свою очередь, группы армий имели свои резервы (до 3 дивизий). Поэтому реально утром 22 июня могли выступить около 100 дивизий, и исход приграничного сражения зависел от того, насколько организованно вступят в бой части прикрытия и насколько быстро подойдут дивизии второго эшелона.

Если подытожить выводы советской военной историографии, касающиеся состояния Красной Армии накануне войны, то легко вычленить главный, неустанно доказываемый тезис - подготовиться к войне не успели. И в качестве объективных причин неудач лета 1941 г. советские историки перечисляли, что именно не успели сделать: развернуть, подвезти, достроить, дообучить... Но все ли в этой тотальной недоустроенности было предопределено нехваткой времени и сил? В "Истории Второй мировой войны" читаем: "На 1 июня 1941 г. средняя укомплектованность стрелковых дивизий приграничных округов составила: Ленинградского - 11 985 человек, Прибалтийского Особого -- 8712, Западного Особого - 9327, Киевского Особого - 8792 и Одесского - 8400 человек" (т. 3, с. 419){27}. Но, наверное, на то и были эти округа "особыми", чтобы встретить врага в полной готовности? "Однако на 1 июня 1941 г. из 170 дивизий и 2 бригад... ни одно соединение не было укомплектовано по полному штату, говорится в другой солидной работе. - 144 дивизии имели численность по 8 тыс. человек, 19 - от 600 до 5 тыс." (с. 209){24}. Во-первых, это не совсем так. Например, полностью был укомплектован 6-й механизированный корпус в Западном ОВО, имевший 1021 танк. Это три дивизии. Во-вторых, что мешало увеличить численность дивизий до необходимого уровня боеспособности? Кого, собственно, винить? Не Гитлера же! Но и по численности дивизий данные были тоже сфальсифицированы. Все дело в дате: "на 1 июня...". По сведениям генерала Ю. Горькова, работавшего с архивами, к 22 июня за счет призванных на сборы 802 тыс. человек удалось "21 дивизию укомплектовать до 14 тысяч, 72 дивизии - до 12 тысяч и 6 стрелковых дивизий - до 11 тысяч" (с. 71){8}.

Немало написано и о танках старых типов, многие из которых нуждались в ремонте. В июне 1941 г. Красная Армия имела 22,6 тыс. танков, из которых 16,5 тыс. требовали ремонта (!), утверждалось в одной из статей "Военно-исторического журнала" (1990, No 3, с. 5){3}. Это обстоятельство вряд ли может считаться смягчающим, так как подготовка к войне не равнозначна подготовке к посевной кампании. Войска приграничных округов всегда должны быть готовы к бою, тем более в условиях критической международной обстановки. Зато в воспоминаниях участников войны не встречается сетований на фатальную нехватку запчастей, хотя промышленность потеряла огромные мощности. Получается, что когда возникла необходимость, то уровень снабжения сразу повысился.

Слабость заключалась не в технике и не в ее количестве - давно доказано, что бьют не числом, а умением. Войскам "чего-то" не хватало и под Сталинградом, и на Курской дуге, и вообще нельзя всерьез надеяться, что вероятный противник даст возможность "пришить последнюю пуговицу к мундиру последнего солдата". Ведь и германская военная машина покатилась навстречу войне с Советским Союзом, имея существенные пробелы в военной технике (было мало средних танков и минометов) и скудные резервы. Исход сражений решала чаще всего боевая выучка войск, хорошая организация дела, нацеленность на решающий результат. Мотивы же явных фальсификаций и умолчаний в советских исторических трудах понятны. Надлежало представить Советский Союз и его военно-политическую верхушку жертвами агрессора. Иначе у простых людей неизбежно бы возник вопрос: почему руководство страны, которое отождествлялось с Коммунистической партией, так плохо распорядилось столь мощным арсеналом, созданным трудом этих простых людей за счет их безжалостной эксплуатации? Лучший ответ - это снять сам вопрос. И он был снят версией о "неготовности".

Была ли в комплексе проблем, которые можно назвать "феноменом 22 июня", некая фатально-объективная неизбежность поражения? Вопрос с арсеналами оружия мы рассмотрели. Анализ дает отрицательный ответ на вышеприведенный вопрос, ибо оружия и мощностей для его производства вполне хватало, а качество оружия находилось на уровне мировых стандартов и даже выше. Не было и сколь-нибудь непоправимой нехватки солдат. Резервы же были настолько обильными, что вермахт о таких и не мечтал. Тогда в чем причина случившегося летом 1941 г.?

Интересна в этой связи оценка Красной Армии ее противником. Аналитики вермахта невысоко оценивали боевые возможности РККА. В записи обсуждения плана "Барбаросса" в Ставке Гитлера от 3 февраля 1941 г. начальник штаба сухопутных сил Ф. Гальдер констатировал: "Количественное превосходство у русских, качественное - у нас". И объяснил: у противника "много танков, но плохих, наскоро собранная техника" (как это знакомо по нашим плохо собранным автомобилям!). И далее: "Артиллерией русские вооружены нормально... Командование артиллерией неудовлетворительное" (кн. 1, с. 591){9}. В этих лаконичных фразах - искомые грани истины.

Полный ответ придется давать на протяжении двух глав, но прежде всего необходимо отметить чрезвычайно высокую зависимость всего происшедшего от субъективного фактора в лице верховного командования Красной Армии. Официально во главе ее стоял достаточно опытный, целеустремленный нарком по военным делам С.К. Тимошенко. Генеральный штаб возглавлял талантливый военачальник с развитым стратегическим мышлением Г.К. Жуков. Казалось бы, все в порядке. Но фактически главой страны и ее вооруженных сил был, конечно, И.В. Сталин, скромно именовавший себя секретарем ЦК. От него зависело утверждение всех стратегических и даже оперативных мероприятий и всех сколь-нибудь значимых кадровых перемещений. Пагубность диктаторского всевластия, когда с мнением одного человека ничего не могли поделать знающие, профессионально подготовленные люди, особенно значимо проявилась в ходе событий 1941 г.