Марина Рощина - Прощай, мафия!

• Название: Прощай, мафия!
• Автор: Марина Рощина
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Уютный детектив, cozy
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9524-2690-0

Мир высокой моды охвачен ажиотажем: Александр Андреади вот-вот представит на суд публики новую, юбилейную коллекцию. Это будет триумф русского кутюрье! Но откуда ни возьмись появляется таинственный миллионер, явно имеющий зуб на Андреади. Удары судьбы обрушиваются на голову «русского Версаче» один за другим. Чем же он так насолил богатому иностранцу? Вот что интересует охотницу за сенсациями Анну Старцеву. Жаль, ее напарника Андрея Ветрова волнует совсем другая сторона модельного бизнеса. Аня и Андрей начинают собственные журналистские расследования, даже не предполагая, как скоро они пересекутся…

---

Я часто вспоминаю нашу давнюю совместную поездку на морское побережье. Все только начиналось, мы были молоды, полны надежд, ощущение праздника не покидало нас ни днем ни ночью. И даже тот трагический инцидент не смог испортить нам настроения. Последнее время я постоянно вспоминаю ту историю и твои слова: «За несколько секунд полета он заплатил жизнью. Это высокая цена, но и товар великолепен». Только сейчас я понял истинный смысл фразы. И я готов заплатить любую цену за несколько секунд полета.

Вспоминай меня.

Твой Александр».

— Что за трагический инцидент он вспоминает? — спросил Фролов.

— Это было очень давно. Мы ездили в район Сочи делать фотосессию для конкурса красоты, Александр готовил конкурсанткам платья. И там произошел ужасный случай. Семнадцатилетний парень спрыгнул со скалы прямо в море. Кажется, его бросила девушка, а в таком возрасте это всегда трагедия. Мальчик разбился насмерть, его даже не нашли. В этот день сильно штормило, и тело унесло в открытое море. Ужасный случай. Господи, неужели Александр решил повторить этот поступок?! — в отчаянии воскликнула Крушинская и закрыла лицо руками.

— Успокойтесь, Наталья Юрьевна, — мягко остановил ее Фролов. — Самоубийство Андреади не более чем версия. Тревогу подняла его домработница. Утром она, как обычно, пришла на работу и обнаружила эти письма. Охранник сообщил, что Андреади ушел из дома рано утром, как потом выяснилось, не взял с собой ничего, кроме небольшой суммы денег и документов. Пока никаких оснований для тревоги нет… кроме этих писем, разумеется.

— Но из этих писем совершенно ясно, что Андреади решился на самоубийство, — выкрикнула Крушинская. — Вы должны найти его и остановить! Найдите его, умоляю вас, — добавила она, едва сдерживая рыдания.

— Именно этим мы сейчас и занимаемся. А вы, как ближайший друг Андреади, должны нам помочь. Подумайте хорошенько и постарайтесь вспомнить: куда мог поехать Андреади, с кем бы он захотел попрощаться, если бы и вправду решился на самоубийство.

На этом беседа была окончена. Казалось, ситуация проще не придумаешь. Прославленный художник в состоянии творческого кризиса, усугубленного гибелью коллекции, нападками прессы в лице Белостоцкой и давлением со стороны бизнесвумен Егоровой, окончательно упал духом и решил покончить с собой. Прощальный тон его записок как будто эту версию вполне подтверждает. С другой стороны, и в этом Кирилл был согласен с Егоровой, Андреади не был похож на человека, способного добровольно причинить себе хоть какой-нибудь вред. А что, если великий Андреади просто решил тихонечко исчезнуть из эпицентра скандала и в каком-нибудь убежище переждать, пока улягутся страсти? А потом внезапно вынырнуть из небытия и упасть в распростертые объятия модной общественности, истосковавшейся по своему кумиру и готовой принять его любым, даже бескрылым. А критикессе Белостоцкой придется признать: как ни плох сегодняшний Андреади, но без него стократ хуже. Что ж, вполне логично и очень дальновидно. Да и Егорова своего не упустит, на мнимом самоубийстве модельера настрижет немало денег, значит, этот свой должок Андреади тоже заплатит.

Все было бы так, если бы не два странных обстоятельства. Во-первых, таинственный незнакомец, заказавший Белостоцкой разгромную статью об Андреади. Почти со стопроцентной уверенностью можно предположить, что именно он был организатором пожара в Доме моды, а помогал ему кто-то из ближайшего окружения Андреади. А что, если этот человек имеет отношение к исчезновению модельера? Тогда дело о самоубийстве плавно превращается в замаскированное убийство!

Второе подозрительное обстоятельство называлось «четвертое письмо». Именно так — прощальных писем, оставленных Андреади, было не три, а четыре. Другое дело, что это самое четвертое письмо не содержало в себе ни сантиментов, ни обвинений, ни слов прощания.

«Я, Андреади Александр Андреевич, добровольно ухожу из жизни и все свое имущество хочу оставить человеку, которому я обязан своим успехом и богатством. Это ты — Мика! Прошу считать эту просьбу моим официальным завещанием.

Андреади».

Внизу, сразу после текста, рукой Андреади была нарисована бабочка, сложившая крылья. Учитывая полную безадресность записки, оставалось предполагать, что это и был портрет той самой Мики.

Кирилл так и сяк крутил картинку, пытаясь вспомнить, где он не так давно видел похожий рисунок, но все без толку. Впрочем, записка и без бабочки давала пищу для размышлений.

Хотя чего тут размышлять? Как ни крути, но это очень плохой признак, когда кто-то кому-то завещает огромное богатство и почти сразу же исчезает, не взяв с собой ничего, кроме денег и документов, зато оставив несколько прощальных писем.

Это был очень плохой признак. И кто бы ни была загадочная Мика, она не только в мгновение ока стала владелицей огромного состояния, но еще и здорово влипла.

Глава 9 Распродажа шансов

Ну что за невезуха, право! Определенно он родился под несчастливой звездой. Призрачный шанс спастись и тот упорхнул, растаял, как дым от злосчастной сгоревшей коллекции. Хотя, откровенно говоря, Зотов далеко не был уверен, что ему удалось бы вот так с лету покорить Софию Полонскую и раздобыть у нее ключик от заветной дверцы. Лучков однозначно ошибался насчет нее: София не мечтала ни о сказочном принце, ни о жалком ничтожестве вроде него. Из всех мужчин, живущих на земле, Полонскую интересовал только Андреади, да и то потому, что был модельером, а создание одежды и стало единственной страстью несуразной девицы. Вот если бы он умел мастерить модели или разбирался бы в тканях… Тогда у него и появился бы шанс, но, увы, за неделю этими умениями не овладеть даже теоретически.

Впрочем, что толку теперь рассуждать о способах охмурения Софии Полонской? Коллекция сгорела, Андреади мертв, а Зотов истратил почти весь аванс, выданный Лучковым, и снова на мели. Кроме долга Черному Максу, над ним нависла реальная угроза заплатить собственной жизнью за проваленную работу. Конечно, он сам виноват. Повел себя как последний идиот во время переговоров с этим странным типом: работа показалась такой легкой, а сделка такой выгодной, что и в голову не пришло обговорить форс-мажорные обстоятельства.

На этот раз Зотов решил не прятаться. Как только в газетах появились официальные сообщения, что коллекция погибла, а Андреади отправился вслед за ней, он поехал в казино, к Черному Максу, чтобы через него попросить аудиенцию у заказчика.

Зотов собирался прояснить для себя, как минимум, два момента. Во-первых, нужно ли ему готовиться к смерти, как не справившемуся с поручением, пусть даже и по чужой вине. Во-вторых, нет ли у Лучкова еще какой-нибудь работы для Зотова, такой же рискованной, творческой и оригинальной, за которую он готов взяться немедленно и на тех же условиях.

Черный Макс встретил его как родного. Он не знал подробностей сделки, понятия не имел, почему Зотову предоставили отсрочку, но не сомневался: рано или поздно лафа для этого жалкого типа все равно закончится, он вернется в его братские объятия, и уж тогда Макс сполна вознаградит себя за долготерпение.

— Не знаю, не знаю, — задумчиво покачал головой Макс, когда Зотов изложил ему свою просьбу. — Это, знаешь ли, такой человек, что его нельзя беспокоить по всяким пустякам. Может, он сейчас кушает или ванну принимает, а тут ты лезешь со своей ерундой.

Стояло раннее утро, они сидели в пустом зале, и Макс, который сегодня почему-то пребывал в чрезвычайно благодушном настроении, даже снизошел до того, что угостил Зотова кофе за счет заведения.

— Это не ерунда, Макс, — уговаривал его Зотов. — Это очень важное дело. Мне нужно срочно с ним поговорить! Ну, скажи ему, что я заставил тебя позвонить… что угрожал тебе пистолетом.

— Ты, это… фильтруй базар, парень! — взвизгнул Макс, которому в самом страшном сне не привиделось бы большего унижения, чем Зотов, угрожающий ему пистолетом.

В конце концов Зотов уломал Макса. Прежде чем набрать номер, Черный тщательно прокашлялся, пригладил пятерней редкие белесые волосы и отхлебнул немного минеральной воды.

— Павел Петрович? С добрым утречком вас! Это Максим Чернов. Не разбудил? — заискивающе пищал в трубку Макс. — Отдыхаете после пробежечки? Извините за беспокойство, я бы никогда не посмел вас потревожить, но тут Зотов явился, очень хочет с вами поговорить. Я-то сначала хотел его выгнать взашей, но он, вы не поверите, начал пистолетом угрожать, — зачем-то повторил глупую выдумку Макс, и Зотов услыхал в трубке громкий раскатистый смех. — На, говори. — Макс ткнул Зотову трубку и с облегчением выдохнул.

— Слушаю, — послышался в трубке знакомый сочный бас, и вдохновленный успехом Зотов понесся во весь опор.