Сергей Ковалев - Тайны пропавших экспедиций

• Название: Тайны пропавших экспедиций
• Автор: Сергей Ковалев
• Жанр: Публицистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-5772-2

Суровая и холодная Арктика. Закованные в лед моря, острова, архипелаги и берега, не вернувшиеся в родной порт и вмерзшие во льды суда и корабли, занесенные метелями поселки. Бескрайняя ледяная стихия враждебная человеку. По всему Крайнему Северу— в тундре, на берегах Ледовитого океана, на покрытых льдом островах, на заброшенных стоянках стоят памятные знаки, кресты и надгробные камни — немые свидетели самоотверженности и мужества героев, которые шли покорять арктические моря и пустыни. Славные имена полярных исследователей — Руаля Амундсена, Виллема Баренца, Витуса Беринга, Фердинанда Врангеля, Семена Дежнева, Т. Де–Лонга, Дмитрия и Харитона Лаптевых, Петра Пахтусова, Федота Попова, Владимира Русанова, Георгия Седова, Эдуарда Толля, Джона Франклина, Семена Челюскина — навсегда вошли в историю изучения Севера.

О тайнах пропавших полярных экспедиций, о загадках суровой Арктики рассказывает новая книга писателя и журналиста, капитана 1–го ранга С. Ковалева.

---

Тайны пропавших экспедиций

Ковалев. С. А.

Москва

«Вече»

Суровая и холодная Арктика. Закованные в лед моря, острова, архипелаги и берега, не вернувшиеся в родной порт и вмерзшие во льды суда и корабли, занесенные метелями поселки. Бескрайняя ледяная стихия враждебная человеку. По всему Крайнему Северу— в тундре, на берегах Ледовитого океана, на покрытых льдом островах, на заброшенных стоянках стоят памятные знаки, кресты и надгробные камни — немые свидетели самоотверженности и мужества героев, которые шли покорять арктические моря и пустыни. Славные имена полярных исследователей — Руаля Амундсена, Виллема Баренца, Витуса Беринга, Фердинанда Врангеля, Семена Дежнева, Т. Де–Лонга, Дмитрия и Харитона Лаптевых, Петра Пахтусова, Федота Попова, Владимира Русанова, Георгия Седова, Эдуарда Толля, Джона Франклина, Семена Челюскина — навсегда вошли в историю изучения Севера.

О тайнах пропавших полярных экспедиций, о загадках суровой Арктики рассказывает новая книга писателя и журналиста, капитана 1–го ранга С. Ковалева.

ВВЕДЕНИЕ

Суровая и холодная Арктика — край мороза и пурги. Закованные в лед моря, острова, архипелаги и берега, не вернувшиеся в родной порт и вмерзшие во льды суда и корабли, занесенные метелями поселки. Бескрайняя ледяная стихия, враждебная человеку. Но есть и другая Арктика — в граните, в каменных гуриях, в обетных и надмогильных крестах. По всему Крайнему Северу — в тундре, на берегах Ледовитого океана, на покрытых льдом островах, на заброшенных стоянках стоят немые свидетели самоотверженности и мужества героев, которые шли покорять арктические моря и пустыни. Славными именами полярных исследователей — Руаля Амундсена, Виллема Баренца, Витуса Беринга, Фердинанда Врангеля, Семена Дежнева, Т. Де–Лонга, Дмитрия и Харитона Лаптевых, Петра Пахтусова, Федота Попова, Владимира Русанова, Георгия Седова, Эдуарда Толля, Джона Франклина, Семена Челюскина и многих других — справедливо гордятся во всем мире. Эти исследователи показали незабываемые примеры самоотверженности ради покорения Арктики. И сегодня их имена хорошо известны каждому цивилизованному жителю нашей планеты.

Но есть среди покорителей арктических морей и пустынь тысячи моряков, кормщиков, промышленников, купцов, имена которых не стали достоянием мировой истории. Об их судьбе ни родные, ни близкие уже никогда не узнали. Меж тем этих людей роль в освоении арктических пустынь не меньше, чем заслуги вышеназванных. И хотя имена многих пионеров освоения Арктики уже затеряны в тумане истории, но ниже мы вспомним их, и по возможности — поименно. Правда в большинстве случаев — очень и очень скупо, так как туман мировой истории с годами стал откровенно «непроницаемым». А сколько промысловых зимовий и безвестных крестов, стоящих на арктических берегах и островах еще хранят память об их подвигах! Тем более, что зимовья нередко становились убежищем для моряков и промышленников с кораблей и судов, погибших в неравной борьбе с суровой Арктикой. К сожалению, только малая часть этих памятных мест известна нам и сегодня.

Данная книга представляет собой первую попытку собрать воедино имена погибших арктических путешественников, мореходов и полярников в назидание новым поколениям жителей России. Сразу же оговорюсь, что здесь будет рассказано не только о погибших экспедициях, но и о тех, которые вернулись домой.

Глава 1 РУССКИЕ ЭКСПЕДИЦИИ, НАВЕКИ ОСТАВШИЕСЯ НА «СЕВЕРАХ»!

В древнейшие времена в Греции родилась легенда о стране гипербореев, которая была расположена на Крайнем Севере, за пределами дуновений холодного ветра Борея, где полгода длится день, а полгода — ночь. Исключительно важными для историков стали рассуждения о полярных странах знаменитого греческого ученого и воспитателя Александра Македонского — Аристотеля, который на одном из рисунков своего труда «Метеорологика» изобразил южный и северный полюса Земли, а в тексте отметил, что после «летнего солнцеворота» постоянно дуют северные ветры (бореи). «Объясняется это тем, — писал Аристотель, — что борей дует из полярной области, полной воды и снега». Но первым, побывавшим в районе Полярного круга в 325 году до нашего летоисчисления, оставившим после себя письменные свидетельства о существовании страны полуночного солнца — Туле и «свернувшегося моря», стал древнегреческий астроном и географ Пифей. Первым, кто к 890 году нашей эры проник в Баренцево и Белое моря и достиг устья реки Северная Двина (по другим данным, Варзуга), стал норвежец Отар из Халогаланда. Этот поход открыл путь из Норвегии к мурманскому берегу.

Появление русских людей на берегах Белого моря предположительно произошло в начале XII века. А в 1342 году новгородский боярин Лука Валфромеев основал на берегу Северной Двины городок–крепость Орлец. Однако отдаленность от Новгорода удобных и богатых промысловых мест на Севере и трудности шедших туда путей стали основными причинами, почему простому переселенцу трудно было туда попасть. Он застревал на пути, задержанный широкими порожистыми реками, каменными скалами–сельгами и топкими болотами Обонежья. На далекий морской берег (Терский, Поморский, Летний, Зимний, как его называли в разных местностях) могли проникнуть только хорошо снаряженные и снабженные партии колонистов, имевшие целью основать новый промысел или приобрести новое становище для морского лова. Такого рода партии и формировались новгородскими боярами, желавшими завести или увеличить свои промысловые заимки на Севере. Они шли туда на конях или на лодках- «ушкуях» и чаще всего добирались до морского берега. Выйдя к морю, они шли морем вдоль берегов, ища удобных мест для жизни. Найдя устье реки, впадающей в море, они входили в реку до первых ее порогов. Привлекали их и удобные бухты, в которых можно было основаться для ловли рыбы и боя моржей. Все удобные места, не занятые ранее, занимались последними на имя господина и становились боярской вотчиной.

Затем, распространяясь затем от первых становищ по берегу или в глубь страны, они покоряли инородцев — «корельских детей», «самоядь» или «лопь дикую», естественно, чаще всего, получая в том отпор. И много покорителей со славянскими именами так и остались навсегда в дремучих северных лесах или на безлюдных берегах заполярных рек.

В последующих сохранившихся до наших дней письменных материалах нет точных указаний на то, как и когда в XIII — XIV веках началось движение Московского княжества на север. Есть только намеки на распространение в северном направлении княжеских вотчин московских, ростовских и ярославских князей. Эти устремления также были связаны с возрастающим отпором местных жителей. И только к середине XVI столетия для сношений с иностранными купцами на Кольском полуострове появились пристани и таможни в Коле, Варзуге, Кевроле, Мезени и Пустозерске.

В Печорском крае новгородцы появились много раньше, чем на берегах Белого моря. В 1095 году в летописи Нестора сообщается, что новгородцы ходили за данью в государственные «волости» Печора и Югра (область ниже Оби), где собирали дань с остяков и ненцев. По всему новгородскому пути на Югру возникали русские промысловые поселения, такие как Ижемская слобода (у впадения реки Ижмы в Цыльму), Усть–Цылемская слобода и Пустозерский острог. Вся пушнина, добывавшаяся на северо–востоке, целиком шла в Поморье, где был устроен ряд торговых гаваней для торговли с иностранцами. Примерно в это же время русские поморы освоили путь через Карское море, Обскую и Тазовскую губы и в Старую Мангазею (город на реке Таз, чуть выше впадения в нее реки Панча- Яга). Когда иностранцы — англичане и голландцы — появились в Северном Ледовитом океане, то уже в середине XVI века они нашли здесь русских мореходов, которые знали берега Карского моря и, как сообщал один из иностранцев, свободно говорили по–самоедски и хорошо знали реку Обь. В 1607 году у впадения Турухана в Енисей возникло Туруханское зимовье, в которое через 70 лет была перенесена резиденция мангазейских воевод. Оно стало называться Новой Мангазеей (в наши дни город Туруханск). Итальянский купец Мауро Урбино в начале XVI века рассказал, что русские поморы хорошо знали дорогу к Новой Земле.

Стимулом к освоению поморами морских и охотничьих промыслов на Шпицбергене стал указ царя Михаила Федоровича, запретившего где‑то между 1596 и 1645 годами так называемый «Мангазейский ход». Весь замысел заключалась в засекречивании для иностранцев морского пути к устьям рек Обь и Енисей. Попутно плавания к сибирским рекам для ведения зверобойного и морского промысла были запрещены также двинянам и печорцам. А чтобы не было соблазна, с 1620 года промыслы и торговля в северных морях были обложены повышенными государевыми пошлинами. Для надлежащего контроля исполнения царского указа в пролив Югорский Шар и на полуостров Ямал были направлены стрельцы, которые создали здесь мытные заставы и собирали с проходящих промышленников новое мыто. И простым поморам пришлось искать новые районы для промысла. После выхода указа мурманские и архангельские промышленники, издавна привыкшие к суровым зимовкам на северных островах и землях, двинулись в глубь Арктики, где свобода промысла моржа, белухи, белых медведей, оленей и песцов пока еще никем не ограничивалась. И в первую очередь таким районом стал Грумант.