Сборник - Таинства Церкви

• Название: Таинства Церкви
• Автор: Сборник
• Издательство: СИНОДАЛЬНАЯ БОГОСЛОВСКАЯ КОМИССИЯ
• Жанр: Религия: христианство
• Год: 2007

Синодальная Богословская комиссия Русской Православной Церкви

Материалы подготовительных семинаров Международной богословской конференции Русской Православной Церкви «Православное учение о церковных Таинствах»

Москва, 2007

По благословению митрополита Минского и Слуцкого Филарета, Патриаршего Экзарха всея Беларуси, Председателя Синодальной Богословской комиссии Русской Православной Церкви

© Синодальная Богословская комиссия, 2007

---

Ключевыми датами здесь можно назвать середину II в. — начало интенсивного становления катехумената; IV в. — время легализации Церкви; и начало VI в. — окончательное угасание огласительной практики.

В послеапостольский период Церковь живет напряженным ожиданием скорого пришествия Христа. Взгляд не простирается в далекое будущее, этот мир преходит и эсхатон близок. «Да прейдет мир сей», «Маранафа (Господь грядет)» — молится община тех дней. Кроме того, в этот период еще не было столь острой конфронтации христианской общины и языческого общества[167]. Естественно предположить, что община, сама состоявшая из вчерашних язычников и не имевшая опыта давления со стороны государства, не смотрела на языческое общество как на крайнее зло. Ожидая скорого пришествия Христа, она не требовала от вновь приходящих той длительной практики оглашения и очищения, какую мы встречаем позднее.

Такой подход тем более естественен, что ранняя Церковь не находила развернутого опыта катехумената в апостольской практике. Наоборот, исходя из Книги Деяний апостолов (8. 36; 16. 33) можно подумать, что Крещение совершалось сразу же, как только люди, услышав проповедь, изъявляли согласие принять его. Несомненно, что основа будущего катехумената заложена в повелении Христа: «Научите народы», предваряющего собой заповедь о Крещении (Мф 28. 19). Однако лаконичные свидетельства апостольских посланий (напр.: Рим 2. 18; 1 Кор 15. 1; Гал 6. 6; Евр 6. 2-3) и христианских произведений, близких к апостольскому веку[168], позволяют говорить о традиции оглашения в смысле предваряющей проповеди или научения, но не дают основания подразумевать здесь длительную практику оглашения и очищения. Самого института оглашения как буферной зоны для вступления в Церковь не было. Апостольская проповедь была не только в слове, но и в силе Духа, поэтому нет нужды удивляться столь быстро совершавшимся обращениям и следовавшим за этим Крещениям. Становление же и организацию катехуменат получает, начиная со 2-й половины II в.[169]

Итак, раннехристианский период являет отсутствие развитого института оглашения, чему способствовала живая апостольская проповедь, обилие даров, напряженное эсхатологическое ожидание скорого пришествия Христа. Хотя основные элементы все же существуют уже и в этот период: 1) предварительное научение (проповедь); и 2) предкрещальная подготовка (напр., пост и молитва — Дидахи 7. 4).

Что же способствовало становлению и развитию института оглашения? Без ответа на этот вопрос сложно понять смысл и значение катехумената, а также причины его угасания и исчезновения. Несомненно, оглашение не было новшеством: форма научение-Крещение, как мы видели, ведет свое начало с апостольских времен, но научение там составляло непродолжительный период, часто это — проповедь-согласие-Крещение. Обучение могло продолжаться далее в общине (см. напр.: Дидахи 4. 1-2; сщмч. Поликарп Смирнский. Послание к Филиппийцам. 4). Кроме того, краткость предкрещальная подготовка объяснялась эсхатологическими чаяниями общины: мир осужден, и медлить нельзя — «уже последние времена», предупреждает сщмч. Игнатий Богоносец эфесских христиан (Послание к Ефесянам. 9). Напряженность эсхатологических ожиданий поднимала аскетический настрой общины на большую высоту: «Никто, исповедующий веру, не грешит, и никто, стяжавший любовь, не ненавидит. Дерево познается по плоду своему: так и те, которые исповедуют себя христианами, обнаружатся по делам своим. Теперь дело не в исповедании только, а в силе веры, если кто пребудет в ней до конца», — продолжает в 14-й главе том же послания сщмч. Игнатий Антиохийский.

Но с течением времени предположение, что мир скоро кончится, начинает терять свою силу. Община постепенно переосмысливает цели своего исторического существования. По мере этого, в общине начинают появляться члены, не отдающие себе отчета в высоких нравственных идеалах Церкви. Кроме того, христианами начинают не только становиться, но и рождаться. Это послужило причиной появления в Церкви признаков нравственного разложения. Решению этой проблемы посвящен один из памятников данного периода — «Пастырь» Ермы. Интересно, что внутри самого памятника вопрос решается обоснованием института исповеди.

С одной стороны, реакцией на подобное нравственное разложение явился монтанизм, как призыв вернуться к первоначальной апостольской чистоте[170]. С другой стороны, мы наблюдаем развитие института оглашения, что могло быть внутренней реакцией общины, ограждающей Церковь от дальнейшего обмирщения. В этом случае институт оглашения выступает как защитное пространство между миром, пронизанным ложью язычества, и общиной. Это экклезиологическое чувство не приемлет в Церкви ничего, что в мире и требует отложения «ветхого человека» (Еф 4. 22). Такой подход к вступающим в общину мы наблюдаем уже с апостольских времен, и надо отметить, что раннехристианская община являла соответствие своим идеалам: «Будем убегать всякого дела неправедного и возненавидим заблуждение настоящего времени. Не дадим душе нашей места, где бы она могла ристать с нечестивыми и грешниками, дабы не уподобиться им» (Послание Варнавы. 4. 4).

Ярким свидетельством противостояния язычеству со стороны христиан является т. н. «Апостольское предание» (III в.). Для желающих принять Крещение в памятнике содержится, помимо ряда строгих моральных предписаний, еще и список запрещенных должностей, куда попали профессии связанные с безнравственностью или языческим культом. Характерно, что некоторые профессии разрешены лишь условно — например, можно быть скульптором, но только в том случае, если по роду занятий это не будет связано с изготовлением языческих идолов. Отражение подобных взглядов можно встретить и в сочинении Тертуллиана «Об идолах», а также в т. н. «Апостольских постановлениях» (IV в.).

Следует заострить внимание на том, что это было противостояние христианства не миру как таковому, но тому миру, который почти во всех его проявлениях пропитался язычеством. Действительно, с одной стороны, в раннем христианстве можно заметить отвержение всего языческого, уход от мира, политической, социальной жизни, как следствие гонения; но, с другой стороны, в молитвах и богослужении нет никакого пафоса, озлобления против мира. Так, в Первом послании сщмч. Климента Римского к Коринфянам одна из основных идей — это учение о стройности и гармонии мира (особенно 20-я гл.). Это же можно наблюдать и в практике катехумената, начиная с первых дней — очищение от всего языческого, от скверн мира, но не ненависть к нему.

Другой причиной возникновения катехумената, уже внешнего характера, были развернувшиеся гонения на христиан. Конечно, между гонениями бывали довольно длительные промежутки, но все же христианские общины в любой момент могли быть объявлены преступными сборищами, и это могло привести к тому, что новые неокрепшие члены общины рисковали стать отступниками. Опасность могла угрожать и остальным членам общины, поскольку правительство пыталось узнать места собраний христиан[171]. Это потребовало уже не только подготовительной практики, но и поручителей из верных. Другой задачей поручителей было следить за нравственным уровнем желающих креститься и помогать им совершать первые шаги в вере[172]. «Христиане же начинают, насколько это возможно, — свидетельствует Ориген в своем труде «Против Цельса», — с того, что испытывают души тех, кто желает их слушать, и наставляют каждого в отдельности. После того, как слушатели выкажут достаточное желание вести праведную жизнь, они вводят их в свое общение. Они отделяют группу начинающих, которые еще не получили символа очищения. Из другой группы (верных) назначают людей, которые справляются об образе жизни и поведении желающих присоединиться к общине. Это делается для того, чтобы воспрепятствовать имеющим тайные грехи присутствовать на их общих собраниях» (3. 51).

В целом, эта система поручительства говорит как о подвиге доверия общины, так и о ее активности и ответственности за воспринимаемого катехумена. «Возрастание в вере было не только личным, но и общим делом», — пишет о. П. Гаврилюк[173].

Доказавшие свою верность делам общины и изъявившие желание принять Крещение переходили ко второму этапу — предкрещальной подготовке, сопровождавшейся постом, обрядами экзорцизма и усиленными молитвословиями. Характерно то, что первоначально община постилась вместе с готовящимися к крещению в знак солидарности с ними. Самое первое упоминание об этом мы находим в «Дидахи» (7. 4), памятнике, хронологически примыкающем к апостольской эпохе. Этот пост наиболее ярко дает образ общины активной, открытой по отношению к желающему в нее вступить.

Участие в заклинательных обрядах было многократным, до торжественного заключительного чина изгнания злых духов накануне таинства Крещения: «После того, как они избраны, пусть руки возлагаются на них, и пусть бесы изгоняются из них ежедневно. И когда подойдет день их Крещения, то пусть епископ возложит руки на каждого, для уверенности в том, что тот очищен. Но если найдется человек, который не очищен, то пусть его отстранят (от Крещения), потому что он слушал слова наставления без веры. Ибо (злой и) чуждый дух оставался в нем» (Апостольское предание. 20. 3-4). Многочисленные обряды экзорцизма предстают, как попытка Церкви очистить своего будущего члена от всякого смешения с языческим миром, всякой скверны и демонского влияния этого мира.