Том Шарп - Уилт Непредсказуемый

• Название: Уилт Непредсказуемый
• Автор: Том Шарп
• Жанр: Юмористическая проза

---

– А ты не женился, – Брэйнтри выглянул на Уилта изза кружки, куда спрятался от невыносимых дифирамбов в честь Ирмгард. – А Ева камнем висит у тебя на шее…

– Именно камнем! – подхватил Уилт. – Лежит в постели этакая глыба… Ладно, обойдемся без натурализма. Достаточно сказать, что она весит, как два меня.

Он осушил кружку пива и замолчал.

– И все же ты сделаешь ошибку, если разоблачишь их с этим фильмом. – Брэйнтри перевел разговор на менее больную тему. – Пусть их… Вот мой принцип.

– Пусть что? Крокодилов трахают? Этот ублюдок Билджер совсем обнаглел: обзывает меня свиньей и приспешником фашистского капитализма… Ага, спасибо, еще кружечку… И я же его после этого защищаю. В общем, я бы не против рассказать прессе про гуманитеховские нравы. Вот только Токстед и его банда национальных фронтовиков только и мечтают поставить Гуманитех на уши. А помогать им – нет уж, спасибо.

– Видел я утром, как наш юный фюрер клеил плакат в столовой

– Да? Очередная кампания? Кастрировать всех индусов в Англии или снова ввести колесование?

– Что-то против сионизма, – сказал Брэйнтри, поморщившись. – Я бы, конечно, содрал эту гадость, но он поставил часового – здоровенного бедуина. Последнее время он с арабами на короткой ноге.

– Здорово, – сказал Уилт, – просто здорово! Эти правые и левые маньяки чертовски непредсказуемы – вот что мне в них нравится. Например, Билджер: дети его в частной школе, живет в роскошном особняке, купленном за папины деньги, рвется к мировой революции, разъезжает взад-вперед на «порше», который влетел тому же папе тысяч в шесть, и еще обзывает меня фашистской свиньей. Не успел я очухаться, как нарвался на Токстеда. форменный фашист, в отличие от Билджера, живет в муниципальном доме и мечтает всех, у кого проблема с цветом кожи, отправить в Исламабад, включая и тех, кто родился в Клэпхэме и в жизни не выезжал из Англии. И с кем, спрашивается, он якшается? С арабскими шейхами. У них нефтедолларов больше, чем песчинок на пляже. По-английски трех слов связать не могут, зато оккупировали половину Мейфэра10. И заметь, арабы – семиты, а он – антисемит, да такой, что Эйхман по сравнению с ним – лучший друг израильского народа. Болван непредсказуемый! Д-а-а-а, тут без бутылки не разберешься.

И в подтверждение своих слов Уилт заказал две кружки пива.

– Ты уже выдул шесть, – напомнил Брэйнтри. – Ох, задаст тебе Ева чертей!

– Так она и так их задает, – мрачно проговорил Уилт и продекламировал: – Задумавшись, на что уходит жизнь, мой друг…

– Да не задумывайся ты об этом… Вон уже с горя пить начал – последнее дело!

– Это не я задумываюсь. Это Брижес11. Первая строфа из «Заветов красоты». Впрочем, это не имеет отношения к делу. И хотя у меня действительно горе, я вовсе не пьян! Я злюсь! У тебя день прошел нормально, и тебе не надо вечером лезть в постель к вечно недовольной жене. А то б ты тоже искал забвения в пиве. Представляешь, каково лежать с Евой, зная, что только потолок и коврик отделяют тебя от самой прекрасной, самой умной, самой великолепной и одухотворенной Му…

– Не вздумай снова сказать «музы»! – грозно перебил его Брэйнтри.

– А я и не собирался, – заявил Уилт. – Такие слова не для твоего ума! Слушай, прямо в рифму вышло. Тебе не приходило в голову, что на английском языке только стихи писать?

И, найдя более приятную тему, Уилт принялся разглагольствовать. Когда кабачок закрывали, Брэйнтри уже напился в стельку.

– Тачку я оставлю здесь, а утром пригоню домой, – объяснил он.

Уилт тем временем обнимался с фонарным столбом.

А на твоем месте я б вызвал такси. Ты же на ногах не стоишь.

– Нет! Будем общаться с природой, – пьяно проговорил Уилт. – Мне торопиться некуда. Если повезет, это чудище уснет, когда я приползу…

Он взял направление на Веллингтон-роуд и пошел, выделывая стремительные неровные зигзаги. Несколько раз останавливался, в основном чтоб позаимствовать равновесие у столбов или пописать в чужой сад. Именно тогда он и спутал розовый куст с гортензией и довольно сильно поранился о колючки. Пока Уилт сидел на бордюре газона и накладывал жгут из носового платка, рядом затормозила полицейская машина. Уилту посветили фонариком в лицо, он зажмурился, затем луч света скользнул вниз на окровавленный платок.

– С вами все в порядке? – озабоченно поинтересовался владелец фонарика. Уилту это не понравилось.

– А то как будто не видно, – сердито огрызнулся он. – Сижу себе на бордюре, заворачиваю в платочек остатки мужского достоинства. А вы лезете с дурацкими вопросами.

– Прошу вас, сэр, давайте без выражений, – предупредил полицейский. – Есть закон, запрещающий выражаться, сидя на тротуаре.

– А против тротуаров, засаженных вдоль роз, то есть наоборот, нет закона? – осведомился Уилт.

– А можно спросить, сэр, чем вам розы помешали?

– Спросить, конечно, можно, – ответил! Уилт, – особенно если сам не в состоянии допереть. В этом случае спросить даже нужно.

Тогда будьте добры, – попросил полицейский и приготовился записывать.

И тогда Уилт выдал – от всей души, со всеми подробностями, да так, что в соседних домах зажегся свет.

3

Через десять минут его извлекли из полицейской машины и препроводили в участок.

– В нетрезвом виде дебоширил, выкрикивал нецензурные слова и выражения, нарушал спокойствие граждан…

– Какое там к черту спокойствие?!! – завопил Уилт. – Нет там никакого спокойствия! У нас перед домом – вот где спокойствие! Ни одной колючки. А там колючки аж в метр длиной! И вообще я ничего не нарушал. Знали бы вы, что такое сделать себе обрезание розовым кустом, тогда б поняли, кто чего нарушал. Только я собрался втихаря облегчить душу, ну… попросту говоря, поссать, а эта колючая гадость решила мне отомстить да ка-а-а-к схватит когтистыми лапами за… Если не верите – проверьте сами.

– Отведи его в трюм! – приказал дежурный сержант. Он не хотел, чтоб у пожилой дамы, пришедшей заявить о пропаже своей собачки, завяли уши от Уилтовых речей. Два констебля потащили Уилта в камеру, но их остановил громоподобный глас инспектора Флинта.

Инспектора вызвали в участок по поводу ареста одного взломщика. За ним долго охотились, и вот теперь Флинт с удовольствием его допрашивал.

Вдруг он услышал знакомый голос и выскочил из кабинета. Увидев Уилта, он пришел в бешенство.

– Какого черта он здесь делает? – закричал Флинт.

– Видите ли, сэр… – начал один констебль, но Уилта снова прорвало:

– Эти болваны утверждают, что я собирался изнасиловать розовый куст! А я говорю, что просто писал…

– Слушай, Уилт! – металлическим голосом начал инспектор. – Если опять приперся отравлять мне жизнь, то черта лысого! А вы Двое, внимательно посмотрите на этого ублюдка и хорошенько, слышите?.. Хорошенько запомните его рожу. И не дай Бог, близко к нему подойти. Только если этот идиот будет кого-нибудь убивать, лучше подождите, пока убьет, только тогда арестовывайте. А теперь вышвырните его отсюда!

– Но, сэр…

– Я сказал, вон отсюда!!! – завопил Флинт. – В-о-о-он!!! Это же ходячий вирус идиотизма! Выкиньте его, пока он не превратил наш участок в дурдом! |

– Нет, ну ты посмотри… – возмутился! Уилт. – Притащили сюда по сфабрикованному, обвинению…

Уилта вытолкали взашей, а Флинт вернулся в кабинет и задумался, рассеянно глядя перед собой. Думал он об Уилте. Флинт никак не мог забыть ту дурацкую историю с надувной куклой, и как потом допрашивал этого гаденыша. Опростоволосился он тогда; подумал, что Уилт убил жену, а труп залил бетоном. А Ева Уилт, черт бы ее взял, тем временем, живая и здоровая, каталась по реке на пароходике.

Выставила его эта семейка идиотом, нечего сказать! В местном кабачке еще долго вспоминали эту эпопею. «Ну, ничего, – злорадно подумал Флинт, – скоро я ему отомщу. Очень скоро!» – и повернулся к арестованному. Было! видно, инспектор что-то задумал.

Придя домой на Веллингтон-роуд, Уилт сел на ступеньку крыльца, вперил взгляд в ночные облака и погрузился в размышления о любви и жизни. Он пытался понять: почему на разных людей он производит такое разное впечатление. Как там его назвал Флинт?.. Заразный вирус… ходячая зараза… Слово «зараза» напомнило Уилту о его травме.

– Можно и столбняк подцепить, – пробубнил Уилт, шаря по карманам в поисках ключей. Уже через десять минут он был в ванной комнате, без штанов, но в пиджаке и при галстуке, и полоскал свой инструмент в стаканчике для зубных щеток. В таком виде его и застала Ева.

– Интересно, который час? – начала она и замолкла, с ужасом глядя на стаканчик.

– Три часа, – непринужденно ответил Уилт, мечтая избежать щекотливых объяснений. Но Еве уже было наплевать, который час. У нее отвисла челюсть.

– Бога ради, что все это значит? Уилт перевел взгляд на стаканчик.

– А, это? Ты ничего такого не подумай, это все не то. Понимаешь, на самом деле я… Ну, в общем, дезинфицируюсь…