Дэвид Мёрфи - Что знал Сталин

• Название: Что знал Сталин
• Автор: Дэвид Мёрфи
• Издательство: Рейтар
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 5-8067-0047-X

Эта книга написана разведчиком высочайшего класса: ее автор Дэвид Э. Мерфи с начала 1950-х до 1961 года был резидентом ЦРУ в Западном Берлине, в 1963–1968 годах руководил Советским отделом ЦРУ. Нет смысла объяснять, что в американской разведке это направление считалось важнейшим, так же как американское — в КГБ. Теперь Дэвид Э. Мерфи предстает перед нами как историк — глубокий, объективный и вдумчивый исследователь деятельности советских разведок в 1939–1941 годах. Известно, что истинные профессионалы разведки относятся друг к другу с большим уважением — даже если их службы, мягко говоря, не являются союзниками.

Дэвид Э. Мерфи В 1963–1968 гг. руководил советским отделом ЦРУ, который в те времена был важнейшим в американской разведке. В своей книге Дэвид Э. Мерфи с профессиональной точки зрения оценивает деятельность советских разведок с 1939 по 1941 год. Дэвид Э. Мерфи был в СССР пять раз: в 1987, 1993, 1994, 1995, 2000 году. Работал в соавторстве с генерал-лейтенантом С. А. Кондрашовым при написании книги «Поле битвы — Берлин» о деятельности ЦРУ в Берлине. Полная биография Сергея Александровича Кондрашова приведена на сайте СВР. Вот некоторые выписки из неё.

С октября 1953 года по 1955 год С. А. Кондрашов — 1-й секретарь посольства СССР в Великобритании, и.о. резидента. Это назначение было прямо связано с его предстоявшей работой со знаменитым советским агентом Джорджем Блейком, который в те годы занимал в британской разведке (SIS) должность заместителя начальника отдела, внедрявшего подслушивающую технику на советских объектах.

---

Документы, проанализированные в этой книге, бесспорно устанавливают, что советские спецслужбы были полностью осведомлены об этой угрозе (Хронологию сообщений агентуры смотрите в Приложении 4.). Как внешняя разведка, так и контрразведывательные подразделения, использовали весь диапазон источников, людских и технических, которые были им доступны. Естественно, они не имели подходов ни к личному окружению Гитлера, ни к верхним эшелонам верховного командования. Также, насколько нам известно, в самые последние дни перед началом вторжения у них не было «разведки срочного оповещения» — такого уровня как у англичан. Тем не менее, их освещение германских военных приготовлений на июнь 1941 года, по всем меркам, было внушительным. Также мы не можем принять довод, выдвигаемый в некоторых публикациях, что главным образом немецкие обманные действия затруднили советским спецслужбам анализировать получаемую информацию, выделяя ложные сведения и сообщать результаты советскому политическому и военному руководству. Защитники спецслужб приводят доводы, что у них не было в то время аналитических возможностей. Конечно, это не соответствует действительности, так как советская военная разведка имела аналитическое подразделение, которое проводило основную работу по анализу активности немецких войск в пограничных районах СССР. Что касается Службы внешней разведки Государственной безопасности (НКВД/НКГБ), то практика обмана или «активных мер» являлась основной частью доктрины и операций со времени ее создания. Хотя это не превышало возможностей службы, чтобы распознать главные черты немецкой дезинформационной кампании.

Конечно, не впервые службы разведки чувствовали себя вынужденными предоставлять оперативные оценки, которые соответствовали бы планам и позиции политических лидеров — так же, как порой неизбежны были и провалы политических лидеров, которые принимали действия, основанные на предостережениях разведки. Эти вечные проблемы наносят ущерб многим государствам, но больше всего превалируют вдемократических, где общественное мнение может препятствовать свободе действий руководителя. Нежелание Консервативных правительств в Англии в 1930-е годы оценить опасность германской угрозы является одним из таких примеров. Недавним аналогом может служить провал американской администрации президента Буша в Ираке. В то время как разведывательное сообщество проводило поиски оружия массового уничтожения, которые, как оказалось, были напрасными, предыдущие администрации, очевидно, проигнорировали ряд признаков того, что Аль-Каида намеревается совершить крупное нападение на цели внутри самих Соединенных Штатов.

Нельзя, однако, сравнить советскую ситуацию 1941 года с ситуациями в других странах и в иные времена. Прежде всего, масштабы угрозы были значительно больше. Наглые после своих побед во Франции в июне 1940 года, немцы сконцентрировали вдоль советской границы с оккупированной Польшей огромные силы закаленных в боях ветеранов. У них было испытанное оружие и такая боевая тактика, которая изначально угрожала не только частям Красной Армии, стоящим перед ними, но даже и самому существованию советского режима. И хотя добытый для Советского руководства объем разведывательной информации об особенностях этой угрозы был точным и детализированным, Сталин, тем не менее, отверг его и отказался разрешить военным принять необходимые меры для ответа, чтобы не «провоцировать» немцев. Результаты — в показателях людских потерь — были катастрофическими, превышая число погибших любой другой страны в период Второй Мировой войны.

21 июня 1941 года войска Германии и ее союзников уже находились на советской границе в полной боевой готовности. Стоящие перед ними советские войска не были полностью развернуты и ни в коей мере не были готовы к сражению. В советской и иностранной историографии отсутствие их готовности обычно приписывается промедлению Сталина. Мотивы этого промедления все еще являются предметом споров как в бывшем СССР, так и за границей. Некоторые историки утверждают, что у него были разумные причины. Например, что он очень верил, что Гитлер, преуспев в покорении Западной Европы, был чересчур умным, чтобы верить, что он сможет победить Россию, где перед ним потерпели поражение другие агрессоры. Действительно, действия Сталина в июне 1941 года показывают, что он был убежден Гитлером и немецкой мистификацией, что германские войска были дислоцированы только с целью избежать бомбардировок и наблюдения англичан. Он также был убежден, что Гитлер все еще намеревался оккупировать Британские острова — акция, которая без сомнения отодвинула бы любое нападение на Советский Союз, но могла, если немецкие войска будут разбиты и отброшены назад, открыть Сталину дорогу в Западную Европу. Все это оказалось бредовой идеей.

Другие могут спорить, что промедление Сталина, его настойчивое требование, чтобы военные не совершали действий, которые могут спровоцировать Гитлера или его генералов вторгнуться в СССР, происходили из его осведомленности, что Красная Армия не готова противостоять Вермахту. Но в этом был виноват сам Сталин — та система, которую он создал, привела к такому положению. Его чистки офицерского корпуса, вызванные боязнью, что военачальники они угрожают его власти; его отказы выступать против постоянных разведывательных полетов Люфтваффе; постоянные отсрочки в завершении создания укрепрайонов; неспособность экономики обеспечить Красную Армию необходимым транспортом — все это возникало из системы, в которой один человек, всегда боящийся угрозы для своей личной власти, сумел подчинить нужды нации своим собственным абсурдным заблуждениям. Результатом была историческая катастрофа.

Хотя Сталин несет полную ответственность, он не мог действовать в одиночку, как не смог бы и провести чистки только своими руками. У Сталина было много усердных пособников в партии, правительстве, армии, в разведке и в правоохранительных органах. В обстановке страха и раболепия, которую он создал, многочисленные ошибки и недосмотры в выполнении поручений были неизбежны, особенно в разведывательных службах. Информация о подготовке Германии к нападению так распространялась в Москве, что даже самые льстивые сотрудники этих служб испытывали трудности в попытках заглушить постоянный приток разведывательной информации.

Без сомнения, Сталину было доступно достаточное количество информации по подготовке Германии к нападению на СССР. Если бы она правильно оценивалась и распространялась, то оборонительные меры могли быть вовремя приняты, что в итоге либо разубедило бы Гитлера, либо свело на нет его агрессию.

Глава 1. Сталин против Гитлера: подоплека

В 1945 году мир увидел конец самой разрушительной войны в истории человечества. Среди стран, понесших самые большие человеческие и материальные потери были Германия и Советская Россия. Именно решение, окончательно принятое в августе 1939 года германскими и советскими руководителями, сделало эту катастрофическую войну неизбежной. Почему было принято это решение? Как германский руководитель Адольф Гитлер и его советский коллега Иосиф Сталин видели мир в то время?

Как Германия, так и Советская Россия понесли поражение в Первой Мировой войне. После относительно короткого, но важного периода дипломатического, военного и экономического сотрудничества в 1920-е годы, обе нации пошли различными путями развития в 1930-е годы. Сталин добился абсолютного контроля над правящей Коммунистической партией и приступил к крупномасштабному преобразованию сельского хозяйства, уничтожив растущую группу независимых крестьян и загнав остальных в колхозы. Эта политика постепенно позволила государству контролировать выпуск аграрной продукции, но вызвала массовый голод, приведший к гибели миллионов людей. Одновременно с этим Сталин начал гигантскую программу индустриализации, которая в значительной степени расширила существующие отрасли промышленности — большинство из них были экспроприированы после революции 1917 года, и создала новые обширные промышленные центры. Темпы и мощность этих усилий были беспрецедентными, но необходимыми, по мнению Сталина, из-за «капиталистического окружения» Советской России.

Сталин воспринимал критику любых аспектов своей аграрной и индустриальной политики, как нападки на его руководство партией и отвечал проведением широкомасштабных «чисток» тех, кого он называл «оппозицией». Аресты, тюремное заключение или казни многих тысяч самых талантливых граждан страны будет со временем чувствоваться повсюду — в партии, правительстве, экономике, но более всего в Вооруженных Силах. Кроме проблем, вызванных потерей опытных кадров, «чистки» создали атмосферу страха и подозрения, которая парализовала многих из уцелевших, сделала их неспособными или несклонными работать эффективно и творчески.