Кэтрин Вебб - Наследство

• Название: Наследство
• Автор: Кэтрин Вебб
• Издательство: РИПОЛ Классик
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-386-05163-1

Промозглой английской зимой сестры Эрика и Бет Кэлкотт приезжают в старинное поместье, доставшееся им в наследство от недавно умершей бабушки. В детстве они проводили здесь каждое лето. До тех пор, пока не пропал без вести их кузен Генри…

Кажется, Бет знает о случившемся куда больше, чем говорит. Пытаясь выяснить, что же скрывает сестра, Эрика неожиданно возвращает к жизни историю вековой давности о богатой девушке из солнечной Оклахомы. И оставленные в наследство тайны прошлого странным образом преломляются в настоящем…

---

Я возвращаюсь к компьютеру, ввожу в поисковик «Американские торговые марки, серебро, Г». Появляется множество ссылок на онлайн-энциклопедии и руководства для коллекционеров серебряных изделий. Горэм. Компания основана в штате Род-Айленд в 1831 году. Эта известная ювелирная фирма специализируется на серебряных изделиях, ими были изготовлены серебряные чайные сервизы для Белого дома, но в основном Горэм славится чайными ложечками, наперстками и подобными подарочными вещицами. Нахожу и молот в листе символов, которыми у Горэма отмечали разные годы, — 1902-й. Выходит, это мне удалось доказать — кем бы ни был младенец на снимке, кем бы ни был его отец и что бы с ними ни стало, изящное кольцо из серебра и слоновой кости принадлежало ему. Это он был прекрасным сыном, которому предназначался подарок. Не Клиффорд, не какой-либо другой мальчик, даже если он родился у Кэролайн в Англии. Я бережно держу колокольчик, чувствую, как нагревается в руке металл, а внутри чуть колеблется язычок, будто крошечное трепещущее сердце.

Медленно продвигаюсь по направлению к Хай-стрит сквозь скопления деловито снующих людей. В витринах яркая реклама, сулящая невероятные скидки и потрясающе выгодные покупки. Наружу из дверей магазинов вырываются музыка и теплый воздух, вываливаются люди с тремя, четырьмя, пятью заполненными доверху бумажными пакетами. Меня пихают, толкают со всех сторон, а кафе, когда я все же до него добираюсь, оказывается полно под завязку. Во мне поднимается раздражение, но тут я замечаю Динни, он сидит за столиком у запотевшего окна. В воздухе изумительный крепкий аромат свежемолотого кофе. Я пробираюсь к окну по тесным проходам между столиками.

— Привет, извини, долго пришлось ждать? — Я бросаю куртку на стул напротив него.

— Нет, недолго. Мне повезло с этим столиком — пара старичков как раз поднималась, когда я вошел.

— Будешь еще кофе? Может, поедим чего-нибудь?

— Спасибо. Еще кофейку не помешало бы.

Сцепив пальцы, он кладет руки на влажную столешницу, и что-то в нем вдруг кажется таким непривычным, что я таращусь, не в силах понять что именно. Потом до меня доходит — те редкие случаи, когда я видела Динни вот так, в покое, в уютной обстановке, можно пересчитать по пальцам одной руки. Чтобы он расслабленно сидел за столом, не спешил снова туда, на волю, и занимался чем-то обыденным и прозаичным, например пил кофе в кафе.

— Что-то не так? — спрашивает он, заметив мой взгляд.

— Все нормально. — Я трясу головой. — Сейчас вернусь.

Я покупаю две большие кружки кофе со сливками и миндальный круассан для себя.

— Ты сегодня не позавтракала? — спрашивает Динни, когда я сажусь.

— Почему? Ела… — Я отрываю уголок и макаю в кофе. — Но сейчас Рождество.

Динни благосклонно улыбается, приподняв одну бровь. Свет солнца льется в окно, и вокруг его головы образуется ореол, такой ослепительный, что смотреть больно.

— Нашла, что искала?

— И да и нет. Согласно записям, по эту сторону Атлантики тот ребенок не умирал, значит, наверное, как ты и предположил, это случилось по ту сторону.

— Или… — начинает Динни.

— Или что?

— Или ребенок вовсе не умирал.

— Тогда где же он?

— Не знаю, это же ты ведешь расследование. Просто указываю на еще одну причину, по которой может не быть записи о его смерти.

— Верно. Но в брачном свидетельстве Кэролайн обозначено, что она девица. Так не написали бы, будь у нее ребенок от другого мужчины, — рассуждаю я. Динни пожимает плечом. Я протягиваю ему зубное кольцо: — Я проверила маркировку на этой штучке. Это…

— Зубное кольцо для ребенка? — кивает Динни.

— Подумать только, все это знают, кроме меня. — Я закатываю глаза. — Короче говоря, это американская фирма, а изготовлено оно в девятьсот втором году.

— А разве ты и без того не знала, что ребенок был рожден в Америке? Что это доказывает?

— Ну, по крайней мере это, по-моему, доказывает, что Кэролайн была его матерью. Когда я показала фотографию маме, она предположила, что Кэролайн могла сняться со своим крестником или с ребенком ее друзей… что-то в этом роде. Но если она всю жизнь хранила это кольцо, значит, наверняка это был ее сын, тебе так не кажется?

— Думаю, да, — кивает Динни и возвращает мне костяное кольцо.

От горячего кофе у меня раскраснелись щеки. Динни смотрит в окно, на людную улицу, он о чем-то глубоко задумался.

— Так как же, нравится вам быть хозяйками поместья? Начали привыкать к новой жизни? — неожиданно спрашивает он, все еще глядя в окно, отвернувшись от меня.

— Вряд ли. Мне кажется, мы вообще никогда не сможем считать этот дом своим. А насчет того, чтобы остаться здесь жить… не знаю. На уход за ним понадобится куча денег.

— А как же все несметные богатства Кэлкоттов, о которых судачат в поселке, вы же их унаследовали?

— Боюсь, это только слухи. Состояние семьи пришло в упадок после войны, и я говорю о первой войне. Мередит постоянно жаловалась, что мои родители ей не помогают, что ей не под силу поддерживать дом и имение. Поэтому она постепенно распродала почти все земли, лучшие картины, серебро… ну, и так далее. После ее смерти остались кое-какие деньги, но их едва хватит, чтобы заплатить налоги на наследство.

— А как насчет титула?

— А… он перешел к Клиффорду, отцу Генри. — Произнося это имя, я поднимаю взгляд и на миг встречаюсь глазами с Динни. — Мой прадедушка, тоже Генри, обращался в парламент и внес поправку в грамоту о пожаловании дворянства, потому что у него не было сыновей. Согласно этой поправке титул баронессы мог перейти к Мередит, но потом должен был вернуться к мужчине. Ее наследователю мужского пола или как там это называется.

— Так вот почему Мередит оставалась Кэлкотт даже после замужества? А почему твоя мама тоже Кэлкотт? И как вышло, что ты и Бет тоже носите фамилию Кэлкотт?

— Потому что Мередит буквально вынудила моих родителей так сделать. Бедный папа не мог ей противостоять. Она заявила, что фамилию рода Кэлкотт никак нельзя утратить. У Элланов, видимо, недостаточно веса в обществе.

— Странно тогда, что она завещала дом вам, девочки, если титул перешел к дяде, а ей так хотелось, чтобы продолжался род и все такое, — бурчит Динни, гоняя остатки кофе по дну кружки.

— А Мередит и правда была со странностями. Она никак не могла повлиять на то, кому перейдет титул, но с домом-то вольна была поступить как вздумается. Может, ей показалось, что это лучший способ сохранить семью.

— Стало быть, после Клиффорда титул…

— …исчезнет. Не будет больше баронов Кэлкоттов. Теоретически Клиффорд мог бы обратиться в суд и передать его Эдди, но Бет ни за что на свете этого не допустит.

— Нет?

— Она не хочет иметь с этим ничего общего. Как и с домом, кстати. А это, видимо, определит и мое решение — ведь мы должны были поселиться здесь вместе, если захотели бы его сохранить.

Динни долго молчит. Я почти физически ощущаю сгустившееся между нами облако — это сопротивление Бет.

— Что, в общем, неудивительно, — тихо говорит Динни.

— Что? — переспрашиваю я, наклоняясь вперед.

Но Динни молча откидывается на спинку стула.

— Так почему же вы здесь? Если знаете, что все равно не останетесь?

— Мне казалось, что нам нужно здесь побывать. Что это будет хорошо… хорошо для Бет. Для нас обеих. Вернуться, пожить тут какое-то время и… — я неопределенно взмахиваю рукой, подбирая слова, — пережить заново. Ну, ты понимаешь.

— Чем же это так хорошо для нее? Мне показалось, она даже думать не хочет обо всем этом, не говоря уж о том, чтобы заново переживать. Ваши детские годы здесь, я имею в виду.

— Динни, — я продолжаю не сразу, — когда ты заходил и разговаривал с ней… что ты имел в виду, когда сказал, что ей кое о чем необходимо узнать? Что ты хотел ей сказать?

— А ты подслушивала, что ли? — спрашивает он с непонятным выражением.

Я пытаюсь изобразить раскаяние.

— Что ты имел в виду, Динни? Это как-то связано с Генри? — настаиваю я с яростно бьющимся сердцем.

Динни глядит на меня исподлобья:

— Мне кажется, я ей должен… нет, не то. Это неверное слово. Я уверен, что ей нужно, обязательно нужно узнать кое-что о… о том времени, когда мы были детьми. Я не знаю, что она об этом думает, но… кое-что тогда произошло совсем не так, как это выглядело, — тихо произносит он.

— О чем ты? — Я резко подаюсь вперед, впиваюсь в него глазами.

Динни колеблется, замолкает.

— Бет все время втолковывает мне, что время нельзя повернуть вспять и мы не можем возвратиться в прошлое.

Я быстро поднимаю на него глаза:

— Но я просто хочу, чтобы ты знал, Динни… ты можешь мне доверять.

— Доверять тебе? В чем, Эрика? — спрашивает он, и в голосе его слышится горечь.