Валентин Шатилов - Филумана

• Название: Филумана
• Автор: Валентин Шатилов
• Издательство: АРМАДА: «Издательство Альфа-книга»
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-93556-151-4

Не знала главная героиня романа, вполне современная девушка, что по отцу она – сиятельная княгиня, дочь знаменитого и славного князя Вениамина Шагирова, жившего в параллельном с нами мире – забавной, но небезобидной смеси русского и западно-европейского Средневековья. Автор назвал этот мир регрессивным.

Только «крутой» разговор с матерью приоткрыл ей фантастическую тайну ее рождения. Отчаянно упорная и смелая, девушка нашла калитку, которая впустила ее в этот мир интереснейших приключений, природных и техногенных катастроф.

Княгиня Шагирова вместе с автором открывают читателям этот волшебный мир с помощью чудесной вещицы – гривны Филуманы – нечто вроде одушевленного талисмана, обладающего сверхвозможностями и награждающего ее обладателя могуществом сверхчеловека.

---

– Я! – ткнула я пальцем себе в грудь. – Ваша! – ткнула в них. – Гос-по-жа!

Уже знакомый мне говорун встал на четвереньки. Спросил с надеждой: – Шаце-по-ку-жа-гос-хер?

– Шаце-по-ку-жа-гос! – грозно кивнула я головой. – Без последнего.

Свою внушительность я не уставала подкреплять ласковыми поглаживаниями.

– Шаце-по-ку-жа-гос-хер! Шаце-по-ку-жа-гос-хер! – радостно загомонили бывшие Краснорыбицыны анты.

Слабы были запоры, поставленные нечистью в их мозгах, ничего они не значили против княжеской воли. Потрескались, полопались, антовская любовь потекла через них в мою сторону, заструилась горячим восторженным ручейком. И уже новые русла, которые прокладывала любовь в их извилинах, быстро твердели, каменели, превращались в нерушимые железобетонные каналы – куда там жалким бороздкам, пропаханным нечистью! А я в ужасе смотрела на своих новых подданных и думала: «Да что же я наделала?! Беглая, бесприютная, беспомощная – и повесила себе на шею еще и эту слабосильную команду! А с другой стороны, как их оставишь? И вправду, утопятся ведь!…»

– Ну и где ваша деревня? – обреченно спросила я.

Говорун смотрел непонимающе.

– До-мой! – приказала я.

Говорун закивал головой, но на всякий случай переспросил: – Шаце-мой-до-хер?

– Вот именно туда, – горестно вздохнула я.

* * *

Деревенька оказалась еще та! Такой убогости и нищеты я и представить не могла. Вернее, представить все можно, но жить-то как тут? Не дома, даже не землянки – норы. Вот и все жилье.

Горестная весть разнеслась мгновенно. Человек пятьдесят вылезло из своих нор-берлог. Все истощенные, практически не одетые, на голых рахитичных детей с огромными, на поллица, глазами вообще страшно смотреть. Но рыдали и катались по земле, оплакивая тварь, доведшую их до этого состояния, они исправно.

Горе сменилось радостью, от которой мне совсем заплохело. «Шаце-по-ку-жа-гос-хер!» – вот какие позывные были у их счастья. Целый колхоз – да что ж мне с ними делать?

Первым делом хотелось их накормить.

Подозвав говоруна, как самого боевого, я приказала: – Утка-стре-ляй!

Он ойкнул, отшатнулся, запричитал про запрет, про «зя-нель» с добавлением известной частицы, но я была нумолима: – Стре-ляй!

Снарядили на болото перепуганную экспедицию cvлуками, предназначенными, как я уже знала из их коротеньких мыслишек, только для одной цели – отстрела страшных, ликом чистых господ. Охота же строго воспрещалась. Ослушники должны были быть покараны смертью. Но где их в этой деревеньке было взять – ослушников? По крайней мере до тех пор, пока я не появилась.

Бокше было поручено устройство ночлега – не в норы же антовские лезть? А также подготовка костров. Дело в том, что ни дымка, ни следа от костров в этой так называемой деревне не было видно. Из чего я заключила, что прежняя хозяйка довела своих подданных до абсолютно животного состояния – отобрав даже огонь. Так и оказалось.

Когда понурые охотники вернулись, сложив у моих ног десятка два хороших, жирных уток, и я велела Бокше зажигать костры для приготовления жаркого, это привело моих новых подданных в замешательство, граничащее с умопомешательством.

Я их быстро привела в чувство, заставив заниматься делом: ощипывать перья, потрошить и даже жарить уток на вертеле.

Звезды в темном небе заблестели, когда мы сидели за ужином. Тут, правда, была еще одна морока: как сделать так, чтобы мои новые подданные не обожрались с непривычки до заворота кишок? Пришлось Бокше разрезать каждую утку на небольшие порции, которые я самолично раздавала обитателям норной деревни, предварительно построив их в длинную очередь.

Получилось замечательно. Однако такая забота со стороны госпожи в дальнейшем грозила новыми осложнениями: в мозгах моих поселян как-то незаметно утвердилась мысль, что с новой хозяйкой они могут получить вкусную еду, но только лишь из ее заботливых рук. Я же, со своей стороны, вовсе не планировала превращать это в ежедневный ритуал. «Ладно, придумаем что-нибудь!» – с этой мыслью я и уснула.

* * *

Сны мне снились странные.

Болото, через которое мы брели, кипело и плевалось раскаленными брызгами. Однако пройти его я была обязательно должна, потому что со всех сторон раздавались умоляющие крики: «Госпожа, госпожа!»

Крики были бордово-красные, как костюм Георга. А сам Георг сверху, со своего черного коня, ронял медленные презрительные слова: «Сначала – женой, а уже потом…» – и многозначительно замолкал. Но это был не Георг, а другой лыцар, которого все почему-то называли «господин Покойный». Но он был жив! Он улыбался, махал мне рукой, приглашая к себе на озеро.

«Там прохладно, – говорил он. – Там вы найдете свою гривну!»

«У меня она есть», – отвечала я, показывая Филуману, которая извитой змейкой лежала у меня на ладони.

«Но это же Филумана! – смеялся лыцар. – А я говорю про вашу гривну!»

«Вы правы, княгиня, – подключался к разговору серебристо-зеленый Михаил, облитый лунным сиянием, как хрусталем. – И прав я. Получается – мы оба правы!»

«Вы не можете так говорить, – возмущался лыцар Покойный. – У вас в шее дырка!»

«Но я говорю про княгиню!» – не отступал Михаил.

«А почему вы не спросите меня саму?» – удивлялась я.

Но меня никто – совсем никто! – не слышал, потому что все спали, а странное звездное небо не умело разговаривать.

И это уже был не сон.

Звезд на небе осталось совсем мало, оно светлело. Костер уютно потрескивал, и хотелось заснуть вновь. Но неужели Бок-ша не погасил все костры? Так и до пожара недолго!

Я хотела встать, но не смогла даже приподнять голову. Только повернула ее чуть в сторону.

Возле чуть теплящегося костра спал, свернувшись калачиком, какой-то полуголый, неряшливый человек. «Один из моих новых подданных?» – предположила я.

К черту подданных – почему я не могу встать?!

«Бокша!» – решила позвать я, но услышала только свой тихий, хриплый стон.

Меня связали! И засунули в рот кляп! Но кто, когда? Неужели преследователи догнали нас и захватили во сне?

Я еще раз попыталась шевельнуться и позвать Бокшу.

На мой стон человек у костра поднял голову, потом на четвереньках подполз, заглянул в мои открытые глаза и обра-дованно заорал прямо в ухо какую-то тарабарщину.

Он ликовал. И сообщал всем, что госпожа очнулась.

Вокруг стало очень много народу, все тарахтели не переставая, а я хотела видеть одного – Бокшу.

С большим трудом мне удалось совладать со своим голосом настолько, что я прошептала: – Бокша…

Несмотря на всеобщий гомон, человек рядом со мной услышал шепот и замахал руками так, что все смолкли. А потом начал долго и путано объяснять мне, что мой слуга ушел, что его нет, что звать его не надо…

«Как это ушел?» – не поверила я. Но уже только мысленно, опять проваливаясь в сон.

«Этого просто не может быть! Ант не может сбежать от хозяина!» – с этой мыслью я проснулась уже днем, когда ярко светило солнце.

– Этого не может быть! – сказала я громко. Ко мне подбежали, усадили, и я увидела гору дареных уток у моих ног. От горы шел ощутимый душок гнили.

– Нет, их делить и есть нельзя, – жестко сообщила я собравшимся. – Их нужно срочно выбросить, пока кто-нибудь не отравился.

Но оказалось, что уток никто из антов и не собирается есть. Нестройный хор мыслей вокруг меня свидетельствовал, что это моя, и только моя, еда.

– Значит, тогда отравлюсь я! – сказала я, – Не буду есть!

И снова оказалась неправа.

Выяснилось, что по их представлению эта еда мною уже была съедена – должна же была я чем-то питаться, пока лежала больная?

Интересное дело – «лежала больная…»

Судя по тому, что я и сидеть-то сейчас могу с трудом, я действительно лежала… Но сколько же это я провалялась, если приготовленное жаркое успело завонять?

Найденный в антовских головах ответ был таков: пятый день пошел.

Ох, ничего себе!

– Ну а свеженького вы мне поесть дадите теперь?

Без проблем! Мне тут же притащили двух подгорелых уток

Я ткнула пальчиком. Еще даже горячие. Но уж больно грязны были ручонки, которые мне их преподнесли… Придется на всякий случай снимать утиную кожу. В этом был и дополнительный смысл: конечно, утиные перья выдергивали – это было заметно, но выдергивали не настолько тщательно, как хотелось бы. Утки выглядели небритыми, как запойный алкоголик.

Я все-таки взяла одну из них. И выронила. Хотя ронять вовсе не собиралась.

«Что еще за чертовщина?» – успела подумать я, прежде чем обратила внимание, что, оказывается, пыталась взять утку только одной рукой – левой Вернее, мозг отдал команды обеим рукам, но откликнулась только левая.

Я скосила глаз на правую руку. Она была на месте. Голая – рукав платья почему-то оборван до плеча.

Я пошевелила плечом. Плечо исправно шевелилось. Пошевелила рукой. Никакого эффекта. Еще раз подергала плечом. От этого движения моя правая рука, до сих пор мирно лежавшая на каком-то валике из трав, соскользнула с него и брякнулась ладонью вверх на землю.