Алексей Пантелеев - Республика ШКИД (большой сборник)

• Название: Республика ШКИД (большой сборник)
• Автор: Алексей Пантелеев
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2014

В этот сборник вошли все произведения о "Республике ШКИД".

Начинается книга с двух повестей о жизни и приключениях авторов Шкиды до попадания в нее: "Ленька Пантелеев" и "Дом веселых нищих".

Затем следуют "Республика ШКИД", "Шкидские рассказы" и повесть о Шкиде после ухода Пантелеева и Янкеля - "Последняя гимназия", которую также написали воспитанники школы.

В заключение предлагается очерк самого ВикНикСора "Школа Достоевского", к сожалению, не законченный.

Читайте одну из самых лучших детских книг!

---

— Вот бес! — с некоторым даже восхищением воскликнул марафетчик. — С тобой, брат, и играть опасно. Ну что ж, выиграл — получай. Сколько я тебе должен? Двести?

— Нет, не двести, а двести пятьдесят, — сказал Ленька.

— Что ж, на, бери, разоряй инвалида!..

"Да, пожалуй, тебя разоришь", — подумал Ленька.

— Ну, больше не будешь небось? — спросил инвалид, опасливо поглядывая на мальчика.

— Нет, почему? Буду, — сказал Ленька.

— Играешь?

— Играю.

— На сколько?

В руке у Леньки был зажат огромный комок, который даже трудно было держать.

— Вот на всё, — сказал он.

— На двести пятьдесят мильонов?

— Да, на двести пятьдесят.

Толпа ахнула.

"Сейчас обману их, — поставлю не на двенадцать, а на восемь".

Он видел, как жулики переглядывались и перемигивались между собой.

Он поставил на восьмерку. Но стрелка почему-то опять остановилась на двенадцати.

"Эх, надо было за "двенадцать" держаться!" — с досадой подумал Ленька.

— Промахнулся, браток, — с добродушной усмешкой проговорил инвалид, спокойно забирая деньги и засовывая их за пазуху. — Не пепла и тебе, как видно, фортуна улыбается. Еще будешь? — спросил он.

— Да, буду, — сказал Ленька.

Он видел, как из-за спины марафетчика какой-то человек в ватнике и в барашковой солдатской шапке отчаянно мигает ему и качает головой. Он понимал, что его предупреждают: не играй, плюнь, тебя обманывают, но азарт игры уже овладел им, он ничего не понимал, не соображал, не мог остановиться.

— На сколько играешь? — спросили у него.

— На столько же, — ответил Ленька.

— На двести пятьдесят?

— Да.

— Выкладывай деньги.

В руках у Леньки было всего двадцать миллионов.

— Я отдам, не беспокойтесь, у меня есть, — сказал он, похлопав себя по карману.

— Нет, брат, изволь деньги на кон. Этак по карману-то всякий умеет хлопнуть. Может, у тебя там семечки или огурец соленый...

— Пожалуйста... Семечки! — сказал Ленька, торопливо отворачивая полу шубейки и застывшими руками отстегивая булавку. Он вытащил из кармана запечатанную пачку, на которой было написано: "500 млн." У марафетчика и у поднатчиков забегали и заблестели глаза. Человек в барашковой шапке громко крякнул.

Руки у Леньки дрожали, когда он вскрывал пачку.

— Ладно, погоди, не рви, — остановил его марафетчик. — Долго считать. Проиграешь — тогда расплатишься. Я верю. Можешь не ставить. На какой номер играешь?

— Эй, парень, на двенадцатый, на двенадцатый, — зашептали со всех сторон поднатчики.

— На восьмой, — сказал Ленька.

Ему казалось, что серебряная стрелка никогда не остановится. Он перестал дышать. От страха и волнения его начало тошнить.

— Не угадал, — услышал он откуда-то очень издалека голос марафетчика.

Стрелка, покачиваясь, остановилась у цифры "12".

— Еще будешь?

— Да, буду, — уже не своим голосом ответил Ленька.

Он поставил на двенадцатый номер. Стрелка остановилась на шестерке. Он проиграл всю пачку. Он проиграл 20 миллионов, которые были у него на руках.

— Ну, кончил? — весело спросил марафетчик.

— Нет, не кончил, — прохрипел Ленька, доставая из кармана вторую пачку.

Через пять минут он держал в руках пять или шесть бумажек по десять миллионов. Это было все, что у него осталось.

— Давай, давай, парень! Играй! Выиграешь, — уже посмеиваясь, ворковали поднатчики.

Ленька увидел, как за спиной марафетчика человек в барашковой шапке презрительно усмехнулся и как губы его явственно и отчетливо выговорили: ду-рак.

— Играешь? — спросил марафетчик.

— А ну вас всех к чегту! — сказал задрожавшим голосом Ленька. Катитесь... оставьте... пустите меня... жулики!..

В горле у него было горько и сухо, как будто он наелся черемухи или волчьих ягод. Ничего не видя, он выбрался из толпы.

"Дурак... идиот... подлая тварь", — без жалости ругал он себя.

— Рейтузики... рейтузики не надо ли кому? — услышал он пискливый бабий голос. — А вот рейтузики... теплые... зимние... шерстяные...

"Господи, что же делать?! — воскликнул мысленно Ленька. — Пойти домой к маме, все рассказать ей?"

Нет, об этом даже думать было страшно.

Он подошел к решетке набережной... Фонтанка была покрыта грязным льдом. Он представил черную глубокую воду, которая медленно течет и колышется под этим ледяным покровом, и содрогнулся.

...Без всякой цели он бродил часа полтора по окрестным улицам. Было уже темно. Он замерз, проголодался.

На Мучном переулке зашел в маленькую чайную, сел в углу, заказал рисовую кашу, какао, два пирожных.

С мрачной прожорливостью он ел переваренную, темную, как топленое молоко, сладкую кашу, думая о том, что ест он, вероятно, последний раз в жизни. Вдруг он услышал у себя над головой радостный возглас:

— Хо! Кого я вижу?!

У столика стоял и улыбался своей безжизненной нервной улыбкой Волков. Он был в американской желтой кожаной куртке с цигейковым воротником-шалью, на голове его, сдвинутая набекрень, сидела котиковая шапка-чухонка.

— Разбогател? А? — спросил он, протягивая Леньке руку и показывая глазами на пирожные и прочую снедь.

— Да, — мрачно усмехнулся Ленька, — "газбогател"...

— Что же ты меня обманул, Леша? — сказал, присаживаясь к столу, Волков. — Обещал прийти и не пришел. А? Я ждал тебя...

— Мне некогда было, — пробормотал Ленька.

— Работаешь?

— Нет... учусь. То есть учился... Сейчас не учусь уже.

— Выгнали?

— Да, почти выгнали.

— Послушай, Леша, — сказал Волков, заглядывая Леньке в глаза. — Ты чем-то расстроен? А? Правильно? Угадал? Опять что-нибудь стряслось?

Ленька находился в таком состоянии, что любое, мало-мальски теплое и дружеское сочувствие, даже сочувствие такого человека, как Волков, было ему дорого. Он рассказал Волкову все, что с ним случилось.

— Эх, братец... какой ты, ей-богу, — сказал, усмехнувшись, Волков. Разве можно?.. У этих же марафетчиков такие кнопки, шпенечки. Они нажимают на каком номере нужно, на таком стрелка и останавливается.

— Ну их к чегту! — хмуро сказал Ленька.

— Правильно, — согласился Волков. — Послушай, Леша, — сказал он, помолчав и подумав, — ты оба пирожных будешь кушать?

— Бери, ешь, — мрачно кивнул Ленька.

— Мерси...

Волков подхватил грязными пальцами рассыпчатый "наполеон", широко открыл рот и сунул туда сразу половину пирожного.

— Постой, — сказал он, облизывая губы и смахивая с воротника слоеную крошку. — А сколько ты должен этому — своему патрону?

— Какому патрону?

— Ну, хозяину.

— Много, — вздохнул Ленька. — Шестьсот восемьдесят лимонов.

— Н-да. Это действительно много. А у тебя сколько имеется?

— А у меня — ни шиша не имеется. Вот все, что на руках — двадцать четыре лимона.

— И занять негде?

— Негде.

Волков доел пирожное, облизал пальцы и сказал:

— Я бы тебя, Леша, выручил охотно, но, видишь ли, я сейчас временно сам на колуне сижу.

— Я и не прошу, — сказал Ленька.

Волков минуту молчал, сдвинув к переносице тонкие брови.

— Погоди... Сейчас придумаем что-нибудь...

Он вытер о бахрому скатерти пальцы, напялил шапку, поднялся.

— Ладно... Идем. Достанем сейчас.

— Где?

— Неважно где. Беру на свою ответственность. Ты рассчитался?

— Да. Заплатил.

Они вышли на улицу. Волков шел уверенно, поглядывая по сторонам.

— А идти далеко? — спросил Ленька.

— Нет... Тут, совсем близко. Вот хотя бы — в этом доме.

Они свернули под ворота.

— Если спросят, куда идем, — негромко сказал Волков, — говори: в квартиру двадцать семь, к Якову Львовичу. Понял?

Ленька ничего не понял.

— Почему? — спросил он.

Волков не ответил.

На черной лестнице пахло кошатиной. На площадке мигала покрытая толстым слоем пыли десятисвечовая лампочка.

— А ну, нагибайся, — шепнул, останавливаясь, Волков.

— Что? — не понял Ленька.

— Ну, быстро! В чехарду играл когда-нибудь?

— Играл.

— Нагибайся же. Черт! Слышишь? Пока никого нет.

Ленька понял.

Он нагнул голову, ладонями уперся в стену. Волков быстро и легко, как цирковой акробат, вскочил ему на плечи. Что-то хрустнуло, на лестнице стало темно, на голову Леньке посыпалась пыль и кусочки штукатурки.

Он почувствовал, что его затошнило. Что-то внутри оборвалось.

"Кончено", — подумал он.

Волков бесшумно, по-кошачьи, спрыгнул на каменный пол.

— Есть! — услышал Ленька в темноте его радостный, возбужденный голос. Сто лимонов имеем. Живем, Леша. Пошли дальше!..

В этот вечер они свинтили в разных домах Мучного переулка восемь лампочек. В кустарной электротехнической мастерской на Гороховой улице продали эти лампочки по сто миллионов за штуку.