Рудольф Баландин - Клубок вокруг Сталина

• Название: Клубок вокруг Сталина
• Автор: Рудольф Баландин
• Жанр: История

---

Его называли "победителем Колчака" (на эти лавры не по праву претендовал Тухачевский) и "Сибирским Лениным". Правда, кремлевский Ленин не ладил с Сибирским и выступил в 1921 году против переизбрания Смирнова в состав ЦК. Однако через год Троцкому удалось добиться назначения Смирнова на пост руководителя Петроградской губернской партийной организации, а также членом президиума ВСНХ, начальником управления военной промышленности. После резкого ослабления власти Троцкого, Иван Никитич в 1923-1927 годах стал возглавлять Наркомат почт и телеграфов СССР.

Он входил в состав руководства троцкистской, а с 1926 года троцкистско-зиновьевской оппозиции. Был исключен за фракционную деятельность из партии и отправлен в ссылку. Смирнов гораздо дольше отказывался капитулировать, чем Пятаков и Радек, а тем более Зиновьев и Каменев, "раскаявшихся" уже через считанные дни после отправки в ссылку.

Но в 1930 году "раскаялся" и Смирнов. Еще перед этим, осенью 1928 года, из своей ссылки в Сухуми он писал И.Н. Радеку: "Обостряющаяся нужда в городах: недостаток товаров и хлеба - создадут острую реакцию в них... Мне пишут из Москвы и Ленинграда о росте антисоветских настроений среди рабочих... Озлобление, растущее на почве усиливающейся нужды, сопровождается уменьшением доверия к руководству... Рабочий устал физически и морально. Его давит чудовищная безработица... Перспективы на рост его жизненного уровня нет... Мне смешна мысль, что они смогут держаться и делать политику. Вся экономическая обстановка против них".

В этом письме он предлагает "при наступлении кризиса выступить посредником между рабочим классом и руководством".

После того как Смирнов подверг себя самокритике (притворной), он был восстановлен в партии. И сразу же приступил к созданию антисталинской группировки. Вполне возможно, что в этом отношении он принципиально отличался от таких "капитулянтов", как Зиновьев, Каменев, Угланов, Смилга, Преображенский, которые вернулись к оппозиционной деятельности, по-видимому, только через 3-4 года после "раскаяния", когда обострилась экономическая и политическая ситуация в стране.

Судя по имеющимся в настоящее время данным, именно И.Н. Смирнов (а не Рютин или кто-то иной) был инициатором и одним из главных организаторов объединенного блока антисталинских подпольных групп.

В 1931 году произошло событие, долгое время хранившееся в тайне. Летом в торговом зале одного из берлинских универмагов "случайно" встретились два человека, которые давно знали друг друга. Один - Лев Седов, сын Троцкого и его правая рука, главный редактор "Бюллетеня оппозиции" (троцкистского печатного органа). Он еще подростком сопровождал отца в его поездках по фронтам Гражданской войны в знаменитом тогда бронепоезде председателя Реввоенсовета. Седов был членом ЦК комсомола и Исполкома Коммунистического Интернационала молодежи. Другой - командированный из СССР начальник строительства Нижегородского автомобильного завода... Иван Смирнов.

О чем могли беседовать - тайно - эти два человека? Судя по всему, они обсуждали планы совместной антисталинской (а не антисоветской) подпольной деятельности, договорившись о взаимных контактах и координации действий.

В.З. Роговин в своей обстоятельной книге "Власть и оппозиции" подробно рассказал о связниках между смирновцами и заграничным троцкистским центром. Среди них: старый большевик Н.П. Гавен, еще в 20-х годах публично заявивший о своем отказе Сталину в политическом доверии; бывшая чекистка Островская; полпред СССР в ряде европейских столиц Аросев (личный друг тогдашнего главы правительства В.М. Молотова) и другие.

Среди них выделялся Э.С. Гольцман - ответственный работник Наркомвнешторга. По своей работе он часто бывал за границей и регулярно встречался с Седовым.

После зиновьевско-каменевского процесса 1936 года Седов подчеркивал: "Эти два факта - то есть то, что свидания Смирнова и Гольцмана с Седовым действительно имели место, - единственные крупицы правды в море лжи Московского процесса".

Но единственные ли? "Троцкий и Седов были опытными конспираторами", писал французский историк и специалист по внутрипартийной борьбе в СССР П. Бруэ. Через них в Советский Союз попадало значительное количество "Бюллетеня оппозиции", в котором под псевдонимами печатались "смирновцы". От них Троцкий и Седов получали обширную информацию о многих сферах жизни в СССР. Ведь среди членов организации Смирнова были представители разных специальностей: рабочие, инженерно-технические работники, экономисты, преподаватели вузов, журналисты, хозяйственные руководители. Смирновцы работали во многих наркоматах и других высших советских учреждениях, имея доступ к очень важным сведениям "не для широкого пользования".

Кроме троцкистских существовали разрозненные зиновьевские малочисленные группы, порой не связанные между собой. С этим их состоянием было покончено после налаживания связей с Троцким. Например, Зиновьев действовал во многом через Рут Фишер, которая в 1924-1925 годах была генсеком ЦКК Германии (тогда Зиновьев был председателем Коминтерна).

Седов в "Бюллетене оппозиции" (1936 год) компетентно свидетельствовал о том, что в 1931 году произошло "оживление" групп троцкистов и зиновьевцев: "Люди из разных групп и кружков искали личного сближения, связей друг с другом... Поговаривали о том, что хорошо бы создать блок".

Но этими двумя направлениями вовсе не ограничивался фронт левой оппозиции. Крайний левый фланг занимали "шляпниковцы" ("рабочая оппозиция") и децисты ("демократические централисты"). В отличие от троцкистов, децисты никогда не "раскаивались" (искренне или притворно) и не отрекались от своих взглядов, не признавали своих "ошибок".

Одновременно с "левыми" подпольными организациями возникали и группы "правых". Среди них наиболее многочисленными были организации Н.Б. Эйсмонта - А.П. Смирнова и М.Н. Рютина - В.Н. Каюрова. Кроме них были представители "бухаринской школы" (его ученики), группа Яна Стэна.

По мнению П. Бруэ, в 1931 году Зиновьев и Каменев считали возможным и необходимым лишить Сталина поста генсека, а также установить связь с Троцким. Они делегировали Г.Е. Евдокимова (бывшего секретаря Ленинградского губкома партии) на встречу со "смирновцами", которая произошла на одном из московских вокзалов в служебном вагоне С.В. Мрачковского, работавшего тогда начальником строительства БАМа. Там Смирнов сообщил о своих встречах с Седовым. Об этом, основываясь на документальных данных, писал В.З. Роговин. Он ознакомился с рассекреченной частью архива Троцкого за границей, в частности, доказывая, что "именно И.Н. Смирнов стал инициатором создания широкого антисталинского блока, объединившего все основные старые и новые оппозиционные группы..." Блок этот "был настолько хорошо законспирирован, что органы НКВД узнали о его существовании только при подготовке первого Московского процесса в 1936 году".

В.З. Роговин делает следующий вывод: "Знакомство Сталина с письмами из СССР, печатавшимися в "Бюллютене оппозиции", с материалами следственных дел и агентурными сводками ГПУ... показывало, что против его политики резко настроены не только многие бывшие оппозиционеры, но и многие коммунисты, в 20-х годах не участвовавшие ни в каких оппозициях".

Арестованный в 1933 году И.Н. Смирнов был выведен на зиновьевско-каменевский процесс летом 1936-го и оказал самое длительное сопротивление следователям. Его жена - видная оппозиционерка Сафонова стала сотрудничать с НКВД. За это она получила свободу. После XX съезда партии она обратилась к Хрущеву с письмом, в котором признавала, что значительная часть того, в чем обвинялись ее муж и его сопроцессники, действительно имела место.

Это дало основание В.З. Роговину утверждать, что политические процессы 1936-1938 годов носили амальгамный характер. То есть, фальсификации были наложены на реальные события и заговоры.

...На примере оппозиционной деятельности И.Н. Смирнова можно видеть, насколько предвзято подошли многие отечественные историки, публицисты, политики к оценке внутрипартийной борьбы 1930-х годов. С нелегкой руки Хрущева (активнейшего, порой неистового участника репрессий) для того, чтобы всеми правдами, а более неправдами развенчать деятельность Сталина, его партийных противников стали изображать невинными жертвами. Но тем самым идейные противники Сталина и те, кто боролся с ним за власть, предстали людьми недалекими, идейно незрелыми, не имевшими самостоятельных убеждений. Это не соответствует истине.

Что касается "фальсификаций" или "амальгам", которые, как считается, были характерны для процессов 30-х годов, то об этом хотелось бы сказать особо. Надо прежде всего иметь в виду, что речь шла не о неопытных шаловливых юнцах, а о крупных партийных работниках, прошедших в большинстве своем школу конспиративной работы еще в дореволюционные времена. Даже сейчас, когда открылись ранее засекреченные документы (не все), многое остается неясным и спорным. Что же тогда говорить о том времени и о тех, кто пытался в меру своих сил и возможностей, опираясь на разрозненные и достаточно скудные данные, восстанавливать хотя бы в общих чертах подпольные связи.