Владимир Моргунов - Ветер Занскара

• Название: Ветер Занскара
• Автор: Владимир Моргунов
• Издательство: журнале "Кэмпо"
• Жанр: Боевик
• Год: 1992

Мастер боевых искусств против криминальной группировки…

---

Но, достигнув того, что на языке банальных понятий называется физическим совершенством, я понял, что сделал лишь один шаг вверх по склону горы, вершина которой скрыта за облаками. Я точно знаю, что до вершины не доберусь в этой своей жизни, существуя в облике человека. И знаю еще, что должен пройти свой земной путь до конца, ибо только здесь можно сделать очень много необходимых вещей, что называется, представлена уникальная возможность. К тому же сама эта жизнь, существование в облике человека вовсе не наскучило мне. Наоборот, здесь столько интересного и неповторимого!

Конец сентября и начало октября в наших краях великолепны. Волшебного цвета высокое небо, тихие вечера, запах прелых листьев и горьковатого дыма, печально-ласковый свет нежаркого солнца.

В один из таких погожих дней я решил прогуляться к тому месту, где размещалась загородная база малого предприятия «Рица». Рейсовый автобус довез меня до раз-вилки, потом он продолжил путь, свернув влево под указатель «село Коренное — 5 км», а я пошел прямо. Метров через пятьдесят! мне встретился еще один указатель на этот раз вправо: «поселок Дубки».

Может быть, когда-то здесь и росли дубки, но сейчас остался только невысокий кустарник. Справа от дороги, метров в двухстах от развилки тянулся ряд усадеб. Высокий сплошной забор, крыши двухэтажных коттеджей едва возвышались над ним. На территории внутри ограды густо растут березки, сосенки, елочки. Дубков по-прежнему не наблюдалось даже внутри. Значит, такая топонимика объясняется исторически — может, когда что и росло. С тыла к усадьбам прилегал длинный пруд. Ближний берег ухожен, посыпан чистым песочком, а на противоположном можно рассмотреть бетонные столбы с натянутой между ними колючей проволокой. Ясно, нечего здесь посторонним шляться.

Я остановился шагах в двадцати от ограды крайней усадьбы, и все краски осеннего дня поблекли для меня, отключенного от видимой части этого мира, погружавшегося в невидимую его часть, или, что то же самое, в неосознаваемую часть собственной психики. Через несколько минут я ощутил внутри себя ответ — по каким признакам надо искать интересующий меня дом. Вынырнув из транса, я медленно пошел по обочине шоссе вдоль бетонного забора высотой в полтора человеческого роста.

Забор тянулся на полкилометра, то есть, поселок состоял примерно из двух десятков усадеб. Пришлось пройти до самого его конца, чтобы почувствовать: здесь. Подойти к крайней усадьбе можно было с трех сторон. Но, спустившись вдоль глухой ограды вниз, к пруду, я обнаружил, что одна из сторон выпадает: пространство от края участка до воды было затянуто густой проволочной сеткой. Значит, господа из «Рицы» подход с тыла обезопасили дополнительно. Но они не сделали одной очень нужной, прямо-таки необходимой вещи: не завели собак. Да, я чувствовал, что собак здесь нет. Впрочем, если бы я и ошибался в своих ощущениях, то собаки давно выдали бы себя лаем или рычанием. Даже самые умные и осторожные из этих бестий рычат, учуяв человека.

Немного отойдя от забора и убедившись, что его верх не усеян битым стеклом и не утыкан стальными пиками, я разбежался и в долю секунды оказался на верху ограды — естественно, лежа, распластавшись по неширокому торцу бетонной плиты. И сразу заметил то, ради чего пришел сюда.

На веранде — поверх больших стекол в алюминиевых рамах стальная ажурная решетка — расположились в позе для медитации несколько мужчин. Перед ними стоит женщина в халате с высоким воротником и выделывает какие-то пассы. Я мгновенно соскользнул вниз по ту сторону ограды, предварительно успев отметить, что никто из присутствующих  на  веранде  не  обратил  на  меня внимания.

Внизу у забора оказалась грядка белых хризантем. Сразу вспомнился Басе:

Упала наземь,

Но неизбежно опять зацветет

Больная хризантема.

Нет, классическая поэзия не теряет своего очарования при любых обстоятельствах.

Я отполз, чтобы не быть видимым с веранды. Прокрутил мысленно все, что увидел лежа на ограде. Какова доля балагана и что — серьезно? Халат женщины меня смущает. Не потому, что я считаю его маскарадом, способным воздействовать разве что на толпу, изо всех сил желающую быть обманутой. Наоборот, халат меня насторожил как раз своей неординарной нашивкой. Стилизованный белый лотос. Свидетельство о серьезности занятий или расчет на внешний эффект? Второе менее вероятно, потому что такой рисунок не столь броский, как ярко-красные иероглифы или резвящиеся драконы.

Ладно, надо действовать. Совсем немного времени, буквально долю секунды требуется мне для того, чтобы обрести то необычное состояние, при котором я становлюсь невидимым для других. Именно — не-ви-ди-мым. Для меня этот феномен нов, я, можно сказать, совершенно случайно «наткнулся» на него год назад при довольно курьезных обстоятельствах, хотя в общем-то люди — точнее, пралюди — обладали способностью становиться невидимыми десятки тысяч лет назад. Волосатые люди, снежные люди, йети — словом, особи под этими или схожими названиями чисто рефлекторно проделывают подобные вещи и сейчас, поэтому столь редки встречи с ними, поэтому так мало людей их видело. Да и вообще современные люди мало что видят и чувствуют. Не просто не замечают в спешке и суете — у них уже атрофировались многие ощущения, диапазон пяти чувств сузился до ничтожно малой полосы.

Животные не могут становиться невидимыми, зато они легко обнаруживают «невидимку», ведь он никуда не девается, не растворяется в эфире, просто как бы начисто отбивает у другого человека способность не только видеть, но и слышать его. Я бы сравнил это явление с тем, как сильные запахи подавляют тонкое обоняние. Сам же я в таком состоянии воспринимаю окружающий мир интенсивнее, острее, ярче. И краски словно горят, и звуки раздражающе громки. Можно ли это назвать коллективным гипнозом? Наверное. Меня с некоторых пор не занимает проблема определения разных явлений однозначными символами.

Итак, собак здесь нет. Стараясь ступать тише (боязнь произвести лишний шум почему-то руководит моим поведением, хотя не стараюсь же я прятаться в тень, чтобы меня поменьше замечали), огибаю веранду, поглядывая на собравшихся внутри помещения. Глаза их полуприкрыты, руки лежат на коленях. Женщина плавно перемещается перед ними. Сначала она обращена ко мне правым боком, потом спиной, потом левым боком. Дверь на веранду приоткрыта, и я прекрасно могу рассмотреть женщину. Внешность у нее кавказского типа. То есть, она может быть армянкой, грузинкой, ассирийкой, черкешенкой, но никак не китаянкой, монголкой или индианкой. Тем более меня удивляет язык, на котором она говорит, точнее, слова которого она произносит нараспев. Это санскрит. Для начала неплохо. Из санскрита я знаю несколько сот слов, поэтому легко понимаю смысл произнесенного женщиной, да и ритм особенный, распевный, с подчеркнутым выделением губных звуков не оставляет места для домыслов, это мантры, словесные заклинания. Лотос на халате и мантры — это знак приобщения к тантризму или просто декорации, за которыми ничего серьезного не стоит? Ну-ка, голубушка, попробуй увидеть меня, если ты относишь себя к сонму приобщенных. Нет, взгляд женщины, мельком брошенный на приоткрытую дверь, на меня, стоящего в створе, не выразил ничего, кроме обычной сосредоточенности человека, занятого чем-то кропотливым и достаточно рутинным.

Все же дело свое она делает профессионально, я это вынужден признать. Ее подопечные впали в состояние глубокого транса. Вот она подошла к сидящим со скрещенными ногами молодым людям (все они не старше тридцати лет), извлекла из кармана халата блестящий металлический стержень длиной сантиметров сорок, с одного конца слегка заостренный и ткнула им одного, другого, третьего в плечо, спину, шею. Тычки быстры и яростны, словно удары ножом. Стержень, скорее всего, просто заострен, но не заточен, иначе на открытых частях тела у испытуемых появилась бы кровь. Интересно, останутся ли синяки?

Одного из парней женщина ткнула особенно сильно, словно намеревалась пронзить насквозь — в грудь, чуть пониже ключицы. Если парень что-то чувствовал, он бы непроизвольно дернулся, у него хоть на долю секунды появилась бы болезненная гримаса, ведь все происходит на уровне рефлексов, так что как ни изображай потерю чувствительности, все равно выдашь себя. Но этот, похоже, и в самом деле ничего не чувствовал. Но — самое главное! — на голой груди не осталось следа от удара. После столь сильного воздействия обычно через две-три секунды возникает заметное покраснение. Я тихо отошел от двери. Вот тебе и малое предприятие с «размытыми», неопределенными функциями!

Обогнув здание, я увидел двоих парней, явно охранников, иначе зачем им торчать здесь, ничего не делая. Один находился в беседке, увитой растением с фиолетовыми цветами, другой сидел на скамейке возле въездных стальных ворот. Когда я проходил мимо усадьбы с внешней стороны, охрана не могла меня видеть Забор очень высок, а скрытые телекамеры хороши только для голливудских боевиков, на это у «Рицы» наверняка нет средств, хотя она может содержать гипнотизершу, читающую мантры. Охранники не замечали меня и сейчас. Я шел прямо на того из них, что сидел на скамейке, смотрел на него, а он смотрел на меня и в то же время мимо меня или сквозь меня. Я подошел и сел рядом с ним. Мне трудно долго удерживать такое состояние. Не знаю, каков мой рекорд — если это можно назвать рекордом — «невидимости», но думаю, что не больше пяти-шести минут. Меня начинает трясти на второй-третьей минуте и чем дальше, тем сильнее, а потом я в течение нескольких часов ощущаю сильную усталость, будто тяжелый груз на себе держал.