Александр Ярославский - АРГОНАВТЫ ВСЕЛЕННОЙ

• Название: АРГОНАВТЫ ВСЕЛЕННОЙ
• Автор: Александр Ярославский
• Жанр: Космическая фантастика

Аргонавты вселенной: (Роман-утопия). Сост. и биогр. очерк А. Шермана. - Б.м.: Salamandra P.V.V., 2013. - 245 с. - (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. ХХХ).

В книгу вошли основные научно-фантастические произведения поэта-биокосмиста А.Б.Ярославского (1896-1930): роман-утопия «Аргонавты вселенной» - книга, давно ставшая чрезвычайной редкостью - и «Поэма анабиоза».

В приложениях публикуются несколько фантастических стихотворений А. Ярославского, воспоминания его жены Е.И.Ярославской-Маркон - женщины необычайной судьбы, редкого мужества и духовной силы - и биографический очерк об А.Ярославском.

С публикацией этой книги к читателю возвращаются произведения поэта, чья жизнь трагически оборвалась на Соловках зимой 1930 г.

---

— Следуйте за…»

Продолжать ему не пришлось: мощный боксерский удар Джонни опрокинул его с подножки; Апфель, между тем, был уже почти над землей.

— «Вперед!» — скомандовал Джонни шоферу.

Тот не двигался…

Джонни выскочил из автомобиля, выхватил револьвер из рук ошеломленного падением и ударом сыщика и направил его на шофера, уловив его едва заметное движение удрать.

Терять времени было нечего. Горянский, приподняв на руках Елену, посадил ее в аппарат; выпрыгнувший Апфель вместе с огорченным Муксом перекладывали вещи.

— «Пора, Джонни!» — сказал Горянский, когда вещи были уложены и все, кроме Джонни, были уже в аппарате.

И действительно было пора: сыщик, очевидно, уже оправившийся от увесистого кулака Джонни, поднялся и бежал по направлению к военным ангарам. Горянский указал на него Джонни, — Джонни поднял револьвер.

— «Оставьте, не надо, Джонни!» — в один голос воскликнули и Елена и Горянский.

— «Воля ваша, мистер! А только напрасно вы… — Да и этого молодчика, — он указал на шофера, — не мешало бы связать! — Наделают они нам еще хлопот!.. — пробормотал Джонни сквозь зубы.

— «Отправляйтесь, отправляйтесь, Джонни!» — торопил его Горянский.

Джонни влез в машину и, взяв одной рукой рычаг, а из другой не выпуская револьвера, обратился к шоферу:

— «Мы сейчас поднимемся. У нас с собой бомбы. — Если вы двинетесь с места, мы вас взорвем! — Пока мы не улетим, — не двигаться — слышите?» — он положил револьвер в карман и неторопливо пустил двигатель машины. — И — вовремя.

На противоположной стороне поля уже суетились люди; сквозь шум двигателя прорывалось хлопанье ружейных выстрелов, расходились белые дымки по ним стреляли.

Джонни пустил двигатель полным ходом.

Мгновение разбега, когда земля с безумной скоростью уносится назад.

И вдруг поле, автомобиль, ангары стали проваливаться вниз.

Машина плыла в воздухе; могучие контуры Эйфелевой башни появились почти рядом; аппарат огибал башню слева.

Близко проносилась изящная железная плетень башни, легкая и кружевная, хотя сделанная из тяжкого массивного металла.

Видна была кучка людей, смотревших на аппарат, один из них, очевидно лакей ресторана, приветственно махнул передником.

Елена в первый раз летела на аэроплане; голова ее сладко кружилась; Елене казалось, что она немного пьяна; нежно, радостно прижималась она к Горянскому.

Вдруг белое облачко показалось у переплетов Эйфеля; сквозь ровный шум двигателя и шуршанье ветра что-то звякнуло, как будто лопнула туго натянутая струна.

Выстрел с башни пробил крыло аппарата.

— «Год дэм!» — выругался Джонни.

— «Осторожнее, Джонни, дальше от башни!» — крикнул Горянский.

Крутой вираж положил аппарат на правое крыло — Джонни уходил от коварства Эйфеля…

Елена зажмурила глаза — ей показалось, что они сейчас упадут…

Джонни выровнял аппарат, и они пошли на подъем.

Внизу еще стреляли.

Через несколько минут, однако, уже почти ничего не было видно; ангары представлялись маленькими, как игрушечными, и даже Эйфелева башня казалась невысокой темной иглой. На север раскидывалась красочная панорама Парижа, похожая на план или карту; еще несколько минут — и все внизу слилось в сплошное…

Ровный прохладный ветер обвевал лицо, ни одного звука не доносилось;, только однотонный шум двигателя нарушал безмолвие. Джонни взял курс на северо-восток.

Горянский закутался поплотнее в меховое пальто, прижался ближе к Елене и, чувствуя внезапную усталость, опустил голову и на высоте две тысячи метров, на коленях у Елены заснул крепко и сладко, как ребенок.

Через три часа они спланировали на остров.

ГЛАВА 5 «Победитель»

«Вот, Елена, — главное дело всей моей жизни!» — сказал Горянский, когда перед ними широко распахнулись двери эллинга и яркий солнечный луч заулыбался на широких железных боках «Победителя».

Горянский поправился и загорел за неделю, истекшую с момента их прибытия на остров. Глаза его утратили лихорадочный блеск и смотрели спокойнее и строже. Голос звучал вдумчиво и глубоко.

Сегодня он хотел объяснить Елене сущность работы, составлявшей смысл его жизни.

Чемберт стоял невдалеке и незаметно, но внимательно вглядывался в Горянского и Елену.

Он изучал ее все время, с момента ее появления на острове, и его враждебность начала рассеиваться. Но оттенок какой-то неопределенной зависти, чего-то похожего на ревность остался в его сознании и теперь. Он внимательно, настороженно ловил каждое выражение ее лица, следя, как менялось оно под влиянием страстной речи Горянского, показывающего свое детище.

— «Елена, — говорил Горянский, взволнованно расхаживая по эллингу, — представь себе дикаря, стоящего на берегу первобытного океана; — представь себе этот низкий нависший горизонт, это тяжелое мутное небо, эту серую белесую муть, заволакивающую туманом все на расстоянии двадцати-тридцати верст…

…Эти страшные непроницаемые свинцовые воды. И вообрази, что должен был чувствовать первобытный человек…

— Он казался себе былинкой в сравнении с мощью океана.

— «Никогда, — думал он, — не сумею я преодолеть эти неизмеримые пространства воды!.. Никогда не узнаю я, что там на противоположном берегу, и есть ли этот другой берег, или там, за страшными скалами Сциллы и Харибды — конец мира!..» — так, вероятно, думал первобытный человек.

— А сейчас гений Фультона и объединенный труд людей расшвырял по всем морям и океанам паровые суда, и легко во всех направлениях пересекают водные пространства созданные человеком железные громады.

И перед громадным воздушным океаном в изумлении и испуге стоял дикарь, завидуя птицам, и не только дикарь, а лет сто тому назад и цивилизованный житель Европы 1819-го столетия, говорил: — «Это сумасшествие!.. это невозможно!.. это противоестественно!.. — Никогда человек не сможет летать, как птица!..»

— Совсем недавно, каких-нибудь двадцать пять-трид-цать лет тому назад, управляемый полет человека считался совершенно невозможным, и вот сейчас дирижабли и аэропланы пересекают атмосферу земли повсюду, почти не считаясь с расстоянием и погодой.

— И мы сами с тобой, Елена, прилетели из Парижа, пройдя по воздуху больше двух тысячи верст…

— Неужели ты думаешь, что на этом остановится полет человеческой мысли?

— Взгляни на небо!.. Сейчас день, и одно только солнце нашей планетной системы — ничтожнейшее из мириадов солнц, наполняющих вселенную — виднеется на небосводе.

— Ночью видны триллионы триллионов и секстильоны секстильонов иных миров, разбрызганных в пространстве…

— Неужели ты думаешь, что человеческая мысль прекратит свое упругое стремление, неужели ты думаешь, что мы не сумеем проникнуть на эти отдаленные островки жизни, затерянные в пространстве?!.. — Подумай, Елена!.. Как за эпохой ходьбы, езды и плаванья последовала эпоха летания…

— Как за телегой, пароходом и паровозом последовали Монгофлиер, дирижабль и аэроплан, так естественно, логически и неизбежно на очереди за эпохой летания в атмосфере земли должна последовать эра заатмосферного космического летания.

— Я понимаю, что тебе страшно ночью погружать свой взгляд в неизмеримое, страшно даже представить себе эти безграничные холодные пространства, в сравнении с которыми человек меньше, чем былинка перед океаном. — Но тем не менее человеческая мысль побеждает и тут: — «Sic itur ad astral»

— Вот надпись, которую я велел высечь на железном борту «Победителя». — «Таков путь к звездам!..»

— Вот один из древнейших заветов человечества, и «Победитель», надеюсь, с честью выполнит этот завет и первый укажет путь к звездам…

— Когда люди чего-нибудь сильно хотели и не могли сами этого добиться, они наделяли желаемыми свойствами свои абстрактные построения — бога или дьявола. Мы знаем, что христианские и эллинские божества в христианской и античной мифологии обладали способностью передвижения в космическом пространстве…

— Мы знаем, что у Гете Мефистофель, схватив ошеломленного Фауста за шиворот, тащит его за собой под звездным паркетом.

— Время басен и сказок прошло…

— Мы не нуждаемся в помощи чертей и богов! — Вот машина, реальная, как ты и твой поцелуй, которая будет переносить людей к звездам.

— И принцип, положенный в ее основу, — чрезвычайно прост:

— Ты видала когда-нибудь по улицам расшалившихся мальчишек, которые, пугая прохожих, взрывают у них под ногами маленькие ракетки — «шутихи»?

И эти мальчишки, беззаботно хохоча и наслаждаясь испугом прохожих, вероятно, никогда не думают, что в своем радостном хулиганстве они лицом к лицу соприкасаются с разрешением величайшей проблемы о победе над межзвездным пространством.