Николай Рерих - Листы дневника. Том 1

• Название: Листы дневника. Том 1
• Автор: Николай Рерих
• Издательство: Международный Центр Рерихов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-86988-041-6

В 1934–1935 гг. Н. К. Рерих организует большую научную экспедицию в Северный Китай и Внутреннюю Монголию. За это время он написал более двухсот очерков для Листов дневника, которые и составили содержание первого тома этого издания. Каких бы вопросов ни касался Н. К. Рерих (а круг тем его очерков необъятен), главной для него является тема духовного, нравственного совершенствования человека, связи человеческой жизни с Великими Законами Космоса. Его очерки — это размышления о прошлом, настоящем и будущем человечества. Философское наследие Н. К. Рериха уникально. Оно является источником подлинной духовности для наших современников. Тексты Листов дневника воспроизводятся по материалам архива МЦР.

---

Поистине, можно изумляться, насколько несоответственны бывают торжественные клятвы и утверждения с легкостью допущения по самым малым поводам преступнейших мыслей. Именно удивительно, насколько самые, казалось бы, малейшие поводы вводят шатающихся в самые страшные и непоправимые последствия. Казалось бы, такая несоизмеримость уже невозможна в человеческом разуме. Самый примитивный рассудок должен бы уже воспротивиться такому предательству наибольших и наилучших мыслей и творений. Если бы графически изобразить величину и значение только что произнесенных клятв и графическую ничтожность поводов к зависти и сомнению, то действительно можно быть потрясенным. Такого несоответствия ум человеческий не дерзнет и представить себе.

Каким путем вчерашнее солнце может оказаться черным углем — ведь для такой инволюции нужны какие-то сильнейшие отравления? Не может же крошечная зависть, ничтожное сомнение или раздражение вдруг преобороть все лучшие устремления в светлую беспредельность. Яд ехидн настолько распространяется, что зараженному мозгу уже не нужны никакие факты. Он слеп даже к самой яркой действительности. Ему нужно лишь ублаготворить своего вновь допущенного властелина. Ему нужно произвести какое-либо грубое, поносительное действие. Ему нужно разразиться сквернословием. Ему нужно причинить хоть какой-либо ущерб Добру и Свету.

Если даже сознание, такое омраченное, где-то внутри будет подсказывать, что Свет все же не нарушится, то злобное раздражение будет пытаться напрягать всю силу легких в бесплодных ухищрениях, если не задуть, то хотя бы поколебать светлое пламя. В эти мгновения темного безумия человек отступает от всякой логики. Все более или менее разумное, все примеры лучшие, все наследия самые убедительные ¬ для одержимого лишь повод к раздражению.

Одержимый готов нанести себе самому тяжкий урон. Он готов подвергнуть все свое будущее величайшим опасностям, вполне заслуженным, лишь бы только произнести хулу и сквернословие. Допустив злейшее кощунство, одержимый пытается чем-то оправдать себя, точно бы разрушительное зло уже не приведено им в действие. Ведь этот же одержимый слышал так явственно о том, что зло сотворенное непременно должно быть изжито. Яд, сотворенный им, будет изживаться, даже в лучших случаях, с великим болями. Казалось бы, так легко понять о вредности зла и ближайших его приспешников — предательства, зависти и сомнения.

Спросите любого строителя, какие именно основы строительных материалов ему нужны при постройке? Даже в этих, таких чисто материальных, житейских соображениях вы увидите, насколько строитель будет искать стойкость и ненарушимость материалов. Если на самых житейских примерах видны устремления о ненарушимости, то насколько же более эти основания необходимы в духовных построениях. Строить можно лишь из добрых, вполне противостоящих разрушению материалов. Посмотрите на многие примеры, когда духовные сообщества нарушались из-за таких мелочей и пустяков, о которых разумным людям и помыслить-то стыдно.

Попробуйте дознаться до корня сомнения или зависти. Вы увидите такую малюсенькую причину, которую даже в микроскоп рассмотреть трудно. Если впоследствии вы показали бы самому человеку, впавшему в одержание, эту крошечную причину, то он первый же будет всячески отрицать какую-либо возможность такой несообразности.

Какими же клятвами можно достичь духовную ненарушимость? Ни клятвами, ни угрозами, ни приказами она не будет достигнута. Лишь просветлением сердца уже в степени ненарушимости достигнется и прочное сотрудничество. Светлыми трудами создается ненарушимая степень просветления сердца. Сердце воспитывается в трудах. Сердце познает, что есть настоящее сотрудничество. Когда же полная степень сотрудничества будет опознана, тогда уже не зашатается человек сомнением и не осквернится завистью.

Ненарушимое сотрудничество — какое это чудесное благо! Как широко оно заповедано человечеству. Какие прекрасные начертания даны, чтобы по ним соизмерить все величие ненарушимого сотрудничества и постыдную ничтожность злобных попыток. В самом трогательном образе люди напоминали друг другу о "Нерушимой Стене". В огромных размерах, самыми твердыми материалами люди пытались закрепить свидетельство о Стене Нерушимой. Очевидно, нужно человечеству твердить самому себе о благе светлой нерушимости. Очевидно, человечество само чует, насколько бесчисленно раз оно должно повторять самому себе о действенности блага и о постыдности зла.

Но в каких почти незримых скверных червях ползает по миру зло. Недаром сами люди называют червем зависти, червем сомнения, червем подлости постыдное одержание, в котором попирается все лучшее и высокое. Но ведь если люди столько раз твердили друг другу о постыдности поклонения тьме и всем ее порождениям, то неужели же они будут всегда так свободно допускать в свое сердце червей мерзких? Много говорится об эволюции. Но ведь со всякой точки зрения, от нижайшей до высочайшей, эволюция предполагает преуспеяние добра. Люди знают, что препятствовать чему-то доброму — уже означает сотрудничать со тьмою. Зачем об этом опять говорится? Если говорится, то, значит, существуют к тому причины. Не просто повторяется о том, что все уже должны знать, но твердится это по причине являющейся. Задавите в себе червя скверного. Освободите сердце от губительной заразы. Все равно — "Свет побеждает тьму". Все равно — Добро победоносно. В Добре ведомы настоящие сроки и во Благе рождается соизмеримость.

Нерушимость есть условие каждого созидания.

1 Сентября 1935 г.

Тимур Хада

"Нерушимое"

Прощение

Говорится о великом прощении, а все же определенно указуется. что непростима хула на Духа Святого. Значит, есть какая-то такая степень основного нарушения, которая окончательно разрушает возможность бытия. Никакого противоречия в том нет. Если кто-то обрезает последний канат, державший его судно у пристани, то естественно он будет унесен в пучину.

Никто не бывает настолько темно невежественен, чтобы не понять, когда он кощунствует и святотатствует. Более того, каждый отлично понимает, когда это кощунство произносится в прямых или в косвенных отношениях. По существу, будет ли оно грубо прямым, или изысканно косвенным, — оно все же будет тою же непростимою хулою на Духа Святого.

В каждом неверии уже заложено кощунство. Если человек допускает мысль или слово о том, что высокий Предстатель чего-то не мог или не знал, то тем самым он уже вступает в область кощунства. При этом тем самым он нарушает те тончайшие связи с Высшим, которыми его утлое суденышко держится у прочной пристани. Все начинается всегда от самого малого.

Нельзя себе представить злейшего кощунника, который стал бы таковым вдруг, в самом большом пределе. И у него нечто началось понемногу. Нечто вползло настолько постепенно, что он и сам не сумеет вам рассказать, когда именно и как именно произошло самое первое вползание. Именно то обстоятельство, что кощунник и не запомнит о первом мгновении своего шатания, уже доказывает, что он воспринял этот момент совершенно естественно для себя. Значит, он уже не почувствовал предупредительного звоночка сердца своего. Он допустил самого крошечного темненького или светло-серого гостя, а затем все пошло так, как и бывает в самых прискорбных случаях.

Издревле дан благодатный символ серебряной нити, связывающей доброе сердце с Иерархией Света. Именно эта серебряная нить существует в своем прекрасно голубом сиянии. О ней напоминают нам и в снах, и в видениях. Напоминают, присовокупляя какие-либо характерные обстоятельства, которые когда-то потом окажутся связанными с напоминанием об этой основной благодетельной нити. Покуда крепка эта нить — в доверии, в устремлении, в чистоте сердечной, до тех пор не вползет ехидна. Если темная тварь попытается только приблизиться, то чуткое чистое сердце затрепещет и зазвенит всеми предупреждающими струнами.

Мгновение, когда напомнят о великой серебряной нити, всегда остается знаменательным в человеческой жизни. Если пришлось об этом напомнить, то, значит, возникала уже опасность и нужно было удержать и помочь. Даются в простых, понятных символах Заветы жизни. Настолько просто и понятно даются указы, что никто, давший себе труд прочесть их, не скажет, что они отвлеченны или невнятны. Только или озлобленный раздражением, или заболевший припадком невежества дерзнет отрицать то, что благостно насущно для всего его бытия.

Люди не могут сказать, что они покинуты или остались без всяких указаний. Неправда. Указаний всегда много дано. Помощь всегда готова, если только не отринуть ее какими-либо неприличными мыслями. Даже около самых высочайших понятий зашатавшийся в безумии человек часто начинает мыслить и высказывать сомнения в том, что ничто не могло быть сделано. При этом шатун совершенно выпускает из вида, что он-то мыслит лишь своим ограниченным мышлением, тогда как существуют другие пути и другие меры, которые его убожеству сейчас недоступны. Видите, шатун хотел бы, чтобы делалось по щучьему велению, как он желает, и в то время, когда ему захочется. Какое же дьявольское самомнение сказывается в этих спазмах самости.