Максим Кабир - Неадекват (сборник)

• Название: Неадекват (сборник)
• Автор: Максим Кабир
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-72944-9

Свихнувшийся уголовник по кличке Мако сбегает из тюрьмы, угоняет «Ягуар» и отправляется в гости к старой знакомой – проститутке Аделии. С собой он берет только самое необходимое: отрубленную человеческую голову, коллекцию зубов и хирургические щипцы. Встреча старых друзей, судя по всему, не будет скучной…

---

– Ага. Может, тебе еще ногти на ногах постричь?

– Я СДОХНУ! Пожалуйста, помоги!

– О, нет, – возразила Аделия, запахиваясь в цветастый халат. – Часа полтора ты протянешь.

– Ади, смотри, что у него тут, – Лапка кинула подруге пластиковую коробочку, в которой гремели желто-бежевые камешки одинакового размера.

– Красивые зубки, – оценила Аделия. Сняв с коробочки крышку, она высыпала на ладонь горсть.

– Давай, жри свою коллекцию, акуленок [3].

Мако вертел головой, кашляя. Его рот наполнился зубами тех, над которыми он еще сам совсем недавно имел неограниченную власть.

– Ладно, что будем с ним делать?

– Можно продать его одному арабу, – предложила Лапка. – Он из Саудовской Аравии, Сейфул, ты его знаешь. Ему как раз для коллекции не хватает еще одной куколки, мы вчера с ним переписывались. Он любит товар из Конфедерации. Говорит, наши – самые выносливые. Кстати, он зовет нас в гости.

Ади внимательно смотрела на Мако. Часть зубов он все-таки проглотил, и теперь с мольбой смотрел на нее. Весь пол под ним был темно-красным, словно он перевернул ведро томатного сока и сел в самую середину густой жижи.

– Он плохой малыш. Но он спас меня, – сказала она, и по лицу женщины скользнула едва уловимая тень воспоминаний. – Приготовь обезболивающее. Нужно прижечь рану.

Лапка понятливо кивнула:

– Твоя доброта когда-нибудь тебя погубит. Тебе, кстати, все тут убирать. Я драила дом в прошлый раз, теперь твоя очередь.

В комнату вошел Тпруся. Увидев на полу кусок члена, он принялся возить его лапой из стороны в сторону. Лапка отняла «игрушку» у кота, на что Тпруся недовольно фыркнул.

– Это который уже? – полюбопытствовала Лапка, подбрасывая отрезанный член в воздух.

– Не помню. Кажется, восемнадцатый, – ответила Аделия.

– Пора вести учет. Все хотела спросить… Ты себя можешь контролировать? Боже, иногда я думаю, а что будет, если это произойдет, когда мы будем вместе, – с беспокойством сказала Лапка. – Представляешь, я даже как-то видела сон, как ты поймала мой палец.

Она озабоченно посмотрела на свой указательный палец с длинным ногтем. – Знаешь, Ади, на ночь я буду убирать ножи. Так мне будет спокойно.

– Не переживай, – нежно поцеловала ее Аделия. – Я ведь люблю тебя. И никогда не сделаю тебе плохого. Тем более палец проще вытащить.

Они снова обнялись.

– Ты хочешь оставить его у нас? – спросила Лапка, ласково кусая Аделию за мочку уха.

– Почему бы нет. У нас в подвале уже есть двое. Они уже наскучили друг другу, поэтому он внесет разнообразие. Вместе будет веселее. Вот только лишнее обрежем.

– Хорошо, я принесу все необходимое.

Мако, ослабев от кровопотери, растянулся на полу. Ему почему-то захотелось уснуть. Наверное, это просто сон. Да, надо поспать, и весь этот кошмар исчезнет.

– Я не виновна в смерти твоего брата, – сказала Аделия, подойдя к высохшей голове. Толкнула ее босой ступней, как футбольный мяч. – Он стал наркоманом. Клянчил у меня деньги. Потом заразился сифилисом.

Она усмехнулась.

– У него нос провалился задолго до того, как в твой дом пришли крысы, Мако. Понял теперь?

(Не ходи к ней).

Она убьет тебя.

Холодея, Мако вспомнил слова опустившейся проститутки.

(Вот только лишнее обрежем…)

Из глотки вырвался сиплый свист.

Через несколько минут в комнату вошла Лапка, держа в руках странное продолговатое приспособление вроде паяльника, на кончике которого плясало миниатюрное пламя. В другой руке была эмалированная миска со шприцем и ампулой.

– Добро пожаловать в новую жизнь, малыш, – засмеялась Аделия.

Максим Кабир Слухи

Месяц назад Инна переехала в Москву. Вернее, в Подмосковье, но для девушки, всю жизнь мечтавшей вырваться из оков родного индустриального гиганта, разница была несущественная. Час на электричке, и ты уже в столице. Час обратно – и ты в сером уродливом городишке, куда люди приезжают поспать, чтобы утром вновь окунуться в сияние заветной Москвы.

Инне везло. Накопленные деньги еще не закончились, а она уже нашла работу. Супермаркет в центре столицы, недалеко от Пушкинского музея и храма Христа Спасителя. Неплохой старт, считала она.

Впрочем, засиживаться слишком долго за кассовым аппаратом Инна не планировала. Как и миллионы других девочек из провинции, она надеялась встретить того самого москвича, который заберет ее из супермаркета, из съемной квартиры и под марш Мендельсона поселит в черте МКАД.

Задача, конечно, не из легких. Сегодня Инна отработала свой первый день в новой смене: до 22.00. Прибавьте час на дорогу и попытайтесь найти время на поиски жениха.

«Ничего, – думала девушка, выходя из междугородной электрички. – Главное, я освоила московский акцент».

Вместе с небольшой группой людей она спустилась с вокзальной платформы и оказалась на ночной улице. Пассажиры, что ехали с ней, быстро рассеялись по сторонам, оставив ее одну.

Непривычная после столичного шума тишина зазвенела в ушах. Инне и днем не очень нравилось в этом захолустье: провинциалка, она все же выросла в городе-миллионнике. Ночью же Подмосковье и вовсе выглядело угрожающе. Угрюмые пятиэтажки тонули в безмолвии, изредка нарушаемом пьяными вскриками или тоскливыми песнями. Горящие окна были такой же редкостью, как горящие фонари.

Пока она работает в этой смене, ей каждый день предстоит возвращаться домой в темноте и одиночестве.

«Это временно», – подбодрила она себя и пошла к пятиэтажкам. Каблучки громко застучали по асфальту. Словно азбука Морзе, призывающая случайных маньяков познакомиться с беззащитной жертвой.

«А тот Емельянинов, консультант из отдела электроники, не так плох», – подумала Инна, опасливо косясь на обрамляющую аллеи сирень. В воздухе пахло цветами и мочой.

Вдалеке залаяли собаки – эти одичавшие стаи были бичом провинции. Из окон выплеснулись аккорды бытовой ссоры.

– Придушу, сука! – сказал невидимый голос кому-то, а потом включился Высоцкий. Достаточно громко, чтобы под песню о волках можно было неслышно душить.

Инна ускорила шаг. Впереди замаячила хрущевка, в которой она снимала квартиру. Девушка миновала ряд гаражей-ракушек, доминошный столик и электрическую будку. Пересекла детскую площадку с врытыми в землю автомобильными покрышками. Она никогда не видела здесь детей, да и с соседями сталкивалась редко. С работы ее встречал лишь похожий на языческого идола деревянный чебурашка. Но в этот стремящийся к полуночи вечер во дворе было людно.

Инна заметила их издалека. На лавочке у подъезда, освещенные светом из единственного горящего окна, сидели три фигуры. Невероятная массовость для здешних мест.

Тревожные мысли заполнили голову девушки. Вдруг это наркоманы? Вдруг они захотят ее ограбить или изнасиловать? Откликнется ли кто-нибудь, если она начнет кричать? Придут к ней на помощь или безразлично отвернутся к настенному ковру?

«Нужно было купить газовый баллончик, как советовала мама».

Но в следующую секунду от сердца девушки отлегло. Правду говорят, что у страха глаза велики. Никакие это не наркоманы, а всего-навсего три засидевшиеся допоздна старухи.

Инна, незадолго до переезда похоронившая бабушку, испытывала к пожилым людям трогательные чувства.

Упрекнув себя в малодушии, она пошла к подъезду.

Раньше девушка не замечала, чтобы на местных лавочках кто-то сидел. Наличие дворовых бабуль вдруг сделало подмосковный городок милее. Более живым, что ли.

До Инны донеслись обрывки беседы:

– А я вам говорю, тлен. Не было там жидкости, как труха все. Берешь, оно ломается, сухенькое. Ни крови, ни лимфы. Только пыль…

Говорившая старушка – Инна хорошо видела всех троих – была грузной женщиной с коротко подстриженными волосами и орлиным носом. Одетая не по погоде тепло, в мужской свитер с американским кондором, она обмахивала себя каштановой веткой.

– Чушь! Там брызгало все. А где от газов треснуло, там сочилось. Густо сочилось, с запахом. В ней мотыльки выросли и вылетали потом, жались к полиэтилену изнутри. Красиво…

Возражавшая женщина была маленькой и округлой, в толстых очках с роговой оправой. Она вязала, используя необычайно длинные и неровные спицы. Спицы стучали друг о друга, ковыряя траурно-черную пряжу.