Максим Кисляков - Быть войне! Русы против гуннов

• Название: Быть войне! Русы против гуннов
• Автор: Максим Кисляков
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-72865-7

Новый боевик о предыстории Руси и подвигах наших далеких предков.

Славянские племена объединяются вокруг священного Перунова капища, создав первое русское государство – Русколань.

Но чтобы стать наследниками великой Скифской державы, русы должны восстать против кочевников-гуннов и сбросить ненавистное иго.

А значит – БЫТЬ ВОЙНЕ! Первой Отечественной войне в нашей древней истории.

---

Йошт провалился в темноту, пытается закричать, но крик теряется в оглушающей пустоте, он лишь, как рыба, шлепает ртом, глаза страшно выпучивает.

Потом свет вновь резко колет глаза, проникает за плотно закрытые веки, режет зрачки, слезы стекают крупными каплями.

Перед Йоштом опять склонилось молодое лицо, теперь Йошт мог более отчетливо его распознать, очень знакомое лицо – белокурые волосы, голубые глаза, морщинистый лоб. Ага, вспомнил Йошт, это тот молодчик, с которым он сцепился на пристани из-за лодки.

– Ну вот, думал, все уже – не успею, – произнес белокурый паренек и кивнул в сторону старца. – Но смотри ты, выжил! Видать, сильный, да?

– Ну телом он слаб, а вот духом силен, ничего не скажешь.

Йошт старается что-то ответить, но слова теряются в горле, он лишь облизывает пересохшие губы и смотрит то на одного, то на другого.

– А разве с болячкой может справиться не тело, а дух? – изумленно спрашивает белокурый у старца. – Я думал, только сильное тело хвори не берут. Как говорится, в теле сила и дух… тело в силе и душе… Сила в… Да как же там правильно?

– В здоровом теле – здоровый дух, Борята, – поправляет старец, лоб морщит, лицо сосредоточенное. – Так-то оно так, только не все решает плоть крепкая. Да и хвори разные бывают, не все и распознать можно. Держи повязку, вяжи рану покрепче, да не так сильно – рука окоченеет.

– Так почему же не все решает сила? – вопрошает белокурый Борята.

– Потому, что часто дух сильнее тела… Не раз в жизни случается, когда тело бессильно, на помощь приходит сила иная – духовная.

– И у тебя так случалось?

– И у меня так случалось, – ответил старец, Йошт шлепает губами, силится что-то сказать, аж покраснел. – Боюсь, что и у тебя так, Борята, будет, и не раз. Так что мотай на ус и дух крепи.

– А как это?

– Делами благими да словом добрым. С богами чаще общайся, требы подноси, славь их. Оттого и дух твой будет крепче, чем гранит горный, и хворь не возьмет никакая. Вон, смотри, спаситель твой сказать чего-то хочет.

– Где… где я? – наконец вымолвил Йошт.

– Ты в моем доме, – ответил старец. – Но главное – в безопасности! А меня Веславом можно звать, я здешний волхв, ну и знахарь, куда ж без этого. А ты у нас кто таков?

– Ты настоящий волхв? – вместо ответа спросил еще слабым голосом рыжеволосый паренек. Белокурый вдруг захохотал, аж голову закинул.

Веслав озадаченно чешет затылок – все верно, служить богам не значит еще, что истину за хвост поймал. Ай да мудрый малый! Волхв довольно закивал:

– А ты что же, никогда волхвов не видел?

– Издалека только, всяк у нас знает – превратить в червя или обратить в пыль им ничего не стоит… они ж волшебники! Горами могут шевелить и реки двигать вспять!

Белокурый паренек засмеялся еще громче, охнул, схватился за живот. Рыжеволосый покосился на него:

– Чего это он?

– Да так, смешинка залетела, – уклончиво ответил Веслав. – Так ты не сказал, кто ты и откуда…

– Я Йошт… Йошт из Карпени, – отвечает сиплым голосом Йошт. – Что… что со мной было?

– Да гадюка тебя цапнула, там, на пристани, помнишь? – весело произнес белокурый паренек.

– Помню… как же, забудешь такое, – пробурчал Йошт, попытался привстать на локтях, поморщился, боль и ломота еще окончательно не отпустили, и он обессиленно бухнулся на перину. – Сколько я уже здесь?

– Третий день.

– Ого! – восклицает Йошт и вновь пытается встать, но безуспешно.

– Ну будет тебе, слаб ты еще, – добродушно говорит волхв Веслав. – Ты у самой черты стоял, еще бы чуть – и отправился бы к пращурам. Но сдюжил, не без нашей помощи, конечно. Зато благое деяние совершил – себя не пожалел, друга защитил.

– Да не друг он мне…

– Раз жизнь мне спас – значит, друг, – весело говорит белокурый паренек. – И вообще, я твой должник.

– Должник, Борята, недоброе слово, – укоризненно говорит волхв. – Должник от слова «долг», а долг возвращается чаще кровью. Тот, кто жизнь спас, другому становится больше чем просто другом – он твой кровник, уразумел?

– Вроде… – неуверенно отвечает Борята. – И что теперь?

– Ну теперь вы словно скреплены между собою, связаны. Глазом не приметно, а связь есть. – Волхв многозначительно держит палец кверху. – Поверье есть: кто жизнь спас человеку, тот вроде как ответствует в будущем за него. Так Покон глаголет!

– Ничего себе! И что же… теперь я за этим… этим бугаем теперь должен… ходить по пятам и былинку каждую сдувать, так, что ль?

– Ну почему же? Просто если кто в беду из вас попадет, выручить – дело чести. Это, как говорится, и в радости и в горе. Так вообще всем людям жить до́лжно – и радоваться вместе, и беду всем родом пересиливать. Такое любо богам нашим.

Волхв нарочито громко произнес последнюю фразу уже у самой двери, потом отворил деревянную дверь и, опомнившись, добавил:

– Ему побольше питья надо, можно немного теплого меда. И отдых, сон вообще лучший боец с хворью… Я опосля, к вечеру, приду.

Дверь скрипнула и захлопнулась за волхвом.

– И в радости и в горе… – недовольно пробурчал Йошт. – Тоже мне, кровничек.

– Ну чего ты все время злишься и зубоскалишь? Между прочим, это ты мою лодку хотел угнать. Забыл?

– Да вернул бы я тебе эту лодку…

– Это как же? По течению пустил бы обратно?

– Мне бы за караваном поспеть. Я тогда по реке быстро бы их нагнал… а теперь что же? И все из-за тебя, дружок-кровничек.

– Вот те раз! – Белокурый паренек выпрямился, подбоченился. – Выходит, Борята еще и виноват остался!

– Да ну тебя… – отмахнулся Йошт.

Сын кузнеца стоит, переминается с ноги на ногу, видно, хочет помочь выздороветь новоиспеченному другу, ну хотя бы подбодрить, но рыжеволосый юнец отвернулся к стене, молчит.

– Ладно, пойду я, и так сбежал, а отец, наверное, уже с полей возвернулся, – вздыхает Борята, щупает рваную у ворота рубаху. – Ох, и попадет мне за подранную рубаху.

Новенькие онучи бойко простучали по половицам, скрипнула дверь.

Йошт, кряхтя, привстал на локтях. В открытое окошко волхвовской избы увидел, как стоит Борята, опустив голову, рядом брат что-то говорит, горячо жестикулирует, вышел отец Боряты, лицо суровое, на всю правую щеку большой шрам от ожога, недовольно покачивает головой. Борята достает из-за пазухи нанизанные на ивовые прутья толстые рыбы, робко протягивает отцу, он лишь обреченно махнул рукой, развернулся и исчез в избе. Борята вздыхает, брат наградил затрещиной.

Дальше Йошту смотреть не хотелось, он бухнулся на кровать, вдыхает, в который раз сожалея об упущенном по глупости караване и своих вещах: отцовский нож с костяной ручкой, которую украшают черты и резы. А еще рубаха из овечьей шерсти, расписанная красными солнцами. Отец перед самым походом наставлял беречь и надевать только в дни праздников, говорил – рубаха не простая, а оберег семейный. Жена умоляла надеть под кольчугу как исподнюю, но отец был непреклонен, сказал, как отрезал – детям она будет нужнее.

– Эх, жаль тятькиных подарков, – сокрушенно пробормотал Йошт.

9

Местный кузнец Вакора с прищуром рассматривает еще теплую заготовку. Взгляд медленно скользит по кромке, мозолистые пальцы спускаются от кончика до рукояти по кровотоку. Кузнец недовольно цокнул, бросил неудавшийся клинок в тигель. Железо бухнулось на раскаленные угли, разметало искры в разные стороны, внутри зло зашипело. Борята отпрянул от очага, сноп искр больно ужалил руку.

– Ну, чего стоишь? – рявкнул на сына кузнец. – На мехи налегай!

Борята не стал дожидаться отцовской затрещины, с готовностью подскочил к мехам, руки наваливаются на потертые до блеска ручки, на плечах и шее вздулись жилы. В тигле грозно зашумело, пламя вырывается наружу, угли щелкают как орехи, заготовка мгновенно раскалилась, белое каление неровно пробежало по клинку.

– Да не так сильно! Плавно, плавно налегай, бездарь! Сожжешь металл!

Борята надул щеки, как индюк, давит на мехи не так сильно, считает про себя – раз, и два, и три, и… вроде так учил отец? Но пламя не слушается – рвется наружу, несколько углей как нарочно выпрыгнули из очага, с шипением бухнулись на вытоптанный грунт.

Вакора сплюнул себе под ноги, грубо оттолкнул Бора от мехов.

– И в кого ты такой?.. – процедил он сквозь зубы. – Сколько учу, а дела не знаешь, в глаза людям уж стыдно смотреть! Будто и не мой сын вовсе!

Неумеха-сын поймал лютый взгляд отца, в его глазах зловеще пляшет пламя, Борята съежился – огромный ожог на пол-лица налился кровью. Говорят, это отметина самого Сварога – Бога-творца, властителя Небесной Кузни. И как в это не поверить, ведь изделиям Вакора нет равных в округе…

Борята виновато опустил голову, глядит исподлобья на отцовские руки. Мехи ровным гудением отзываются на его движения, языки пламени послушно спрятались в очаге, лишь раскалились угли. Будущий клинок занялся ровным алым цветом.