Элизабет Эссекс - Страсть и скандал

• Название: Страсть и скандал
• Автор: Элизабет Эссекс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-081267-7

Томаса Джеллико, тайного агента секретных служб, судьба надолго забросила в Индию. Но даже шпионы должны когда-то возвращаться на родину…

Однако дома Томас неожиданно узнает в скромной, благопристойной гувернантке своих племянников прекрасную, немного загадочную Катриону Роуэн, которую он некогда безумно любил, а потом роковая случайность разлучила влюбленных.

Кто же эта красавица? И почему она ничем не выдает свое знакомство с Томасом, будто никогда не бывала в Индии — и никогда не давала отчаянному агенту обещания вечной любви?..

---

Это было настоящее колдовство. И чертовский соблазн.

Она околдовывала и соблазняла его, рыжеволосое видение, обернутая в сахарную вату девушка в платье, которое наводило на мысль, что она вот-вот вспорхнет и улетит, чтобы смешаться с целой толпой лукавых северных фей.

— Да простится мне моя смелость, мэмсахиб Роуэн, если я скажу, что лейтенант — дурак. Сегодня здесь нет женщины красивее тебя. Ты казалась и очаровательной, и очарованной.

— Благодарю. Вы очень добры. — Она поникла было головой, а затем поглядела на Томаса из-под золотых ресниц. На ее щеках расцвел румянец цвета бледного абрикоса. Она не привыкла даже к столь невинному флирту! — Платье очень миленькое, не правда ли? И очень хорошо, что в нем даже есть ирония. Надеюсь, вы оцените название этого фасона рукавов — «дурочка». — Она приподняла край широкого рукава, произнося его название по-французски. — Боюсь, они и в самом деле придали мне глупый, совсем дурацкий вид, дав повод думать, что я смогу стать одной из этих.

На последнем слове она сделала особое ударение, как будто желая подчеркнуть, что никогда не была такой, как «эти» — как спесивые маленькие мисс, что сбились в тесный кружок там, в павильоне.

— Действительно, забавная ирония. — Томас не нашел, почему бы Танвиру Сингху не оценить эту лингвистическую шутку, и рассмеялся ради нее по той единственной причине, чтобы снова увидеть, как она улыбается. И чтобы придать ей смелости и дальше быть с ним откровенной.

И откровенной она была.

— Я не хочу показаться неблагодарной. Я знаю — мне полагается радоваться, что мне дали дом и приняли во мне участие. Что такой важный человек, как лорд Саммерс, обратил внимание на столь ничтожную особу, как я, и решил найти обедневшей племяннице мужа. Я благодарна им за заботу. Только не хочу чувствовать себя одной из тех кобыл, что выставили на торги и отдадут тому, кто больше заплатит.

— Ты несправедлива к тем, кто продает лошадей, мэм. Мне не все равно, в какие руки попадет моя лошадка.

Она рассмеялась. Милое, беспечное и искреннее выражение удовольствия от остроумной шутки. Именно на это он и надеялся.

— Наверное, я могу понимать это как комплимент. Благодарю вас. Вы очень добры, если попытались меня приободрить.

«Добр» — это определение не очень вязалось с Томасом Джеллико. И уж совсем не подходило Танвиру Сингху. Добро — это нежность, тепло и сердечность. Добро — это опасность.

Ибо ее осторожная похвала пробудила в нем желание воскресить в себе лучшую часть своей английской натуры. Чтобы ее дядя решил — вот подходящий муж для его племянницы! И впервые за десять лет у него возник соблазн стать таким человеком. Так он мог бы проводить с ней больше времени. Так он мог получить ее честным путем.

Почему? Почему не мог он перестать думать о ней? Чем она так отличалась от всех прочих? Отличалась настолько, что он был готов бросить все, ради чего трудился долгие годы? Это ведь не веселая девица, которая охотно задерет юбки и щедро, безо всяких обязательств, удовлетворит его желания, что и послужит оправданием его абсурдной одержимости. Она леди, у нее влиятельные родственники, которые желают для нее удачного замужества, а не флирта в саду с человеком, который притворяется тем, кем вовсе не является.

Но Катриона Роуэн была особенной. Он не мог точно сказать, в чем ее особенность, но она находила в его душе отклик. А это, в свою очередь, вызывало в нем такое страстное желание, что он ничего не мог с собой поделать.

Сейчас она оглядывалась по сторонам с тем восхищенным любопытством, которое он уже наблюдал на Рани-базаре. Шла медленно, дотрагиваясь до растений с почтительным любопытством.

— Поразительный сад! Такой коллекции экзотических растений я еще никогда не видела. До чего же красиво! — Она потянула воздух прямым изящным носиком. — Не совсем понимаю, откуда этот чудесный, теплый аромат.

— Это жасмин, цветущий ночью, мэм. Любимый аромат бегумы.

— О, он просто изумителен. Бегума? А кто такая бегума?

— Ты назвала бы ее «миссис Бальфур». Жена полковника.

— О! — Бледная сияющая луна ее лица вновь обратилась в его сторону. — Я полагала, что он вдовец, поскольку его супруги не было за столом. Какое невежество с моей стороны. Она болеет или слаба здоровьем, раз не присутствовала на обеде?

— У нее прекрасное здоровье. А не было ее потому, что она мусульманка и по традиции избегает посторонних мужчин. Этот сад примыкает к зенане, то есть женской половине дома.

— О, а я и не знала, что вторгаюсь в ее личные владения. Я так мало знаю! — При мысли о собственной бесцеремонности она по-настоящему расстроилась и все же сумела бросить ему милую сердитую гримаску. — Вам следовало меня предупредить.

Он не смог удержаться от улыбки.

— Я говорю тебе это сейчас.

Она улыбнулась в ответ с выражением почти неприкрытой радости.

— Вам следовало предупредить меня еще до того, как вы начали орудовать отмычкой.

— Ах это… — Он взмахнул рукой, отгоняя ее тревоги. — Сей замок и я — старинные приятели. Но тебе не о чем беспокоиться. Бегума не станет возражать, если мы прогуляемся по ее саду и поболтаем. — Напротив, бегума даже рада была бы его вторжению в свой закрытый мирок ради того, чтобы понаблюдать эту очаровательную драму. Ведь она была вторым человеком после полковника, кто знал секрет Томаса. Он не смог бы сделаться Танвиром Сингхом без ее помощи! — Осмелюсь предположить, что она и ее дамы подслушивают нас прямо сейчас.

Он указал на верхние этажи украшенного решетками здания, что окружало сад с трех сторон, и сверху, с забранного ширмой балкона, в знак утвердительного ответа до них донесся тихий мелодичный смех.

— Вот так. Бегума и ее дамы оказывают нам честь своим незримым присутствием. Мы должны поздороваться. Идем. — И Томас позволил себе положить руку ей между лопатками, чтобы подтолкнуть и заставить встать рядом с ним. А потом сделал учтивый, элегантный «салам» в ночном воздухе.

Катриона Роуэн повторила его жест, но затем, поглядев наверх, прибавила изящный европейский реверанс, низкий и почтительный, будто приветствуя королеву. Собственно, так оно и было.

Вот в чем была ее особенность. Катриона во все глаза смотрела на мир вокруг себя, живо откликаясь на заманчивые возможности, которые предлагало новое место, новая культура, столь не похожие на те, что она знала. Она еще не подчинилась убаюкивающему влиянию компании и замкнутой общины оторванных от родины людей, погруженных в равнодушную дремоту.

Вот и ответ на его вопрос. Катриона Роуэн вызывала в нем восхищение. А еще он чувствовал страстное влечение на грани чего-то большего. Чего-то опасно граничащего с одержимостью. Потому что время, проведенное в саду с мисс Катрионой Роуэн, только распалило огонь, что таился в глубинах его сердца. И лишило его зрения — вот и не увидел он того, что давно следовало увидеть.

Да, внешне она была как сахарная вата, под которой пряталась сердцевина из гранита. Он был очарован ею. Настолько, что ни на минуту не пришло ему в голову задуматься: а что же сделало ее такой?

Глава 8

Бывали дни, когда Катрионе казалось, что ей, должно быть, все это приснилось — жара, яркие краски и головокружительный восторг нахлынувшей любви. Однако она влюбилась тогда — медленно, неотвратимо и без оглядки. Ей это вовсе не приснилось. Как могло не присниться, не представиться зло, что последует за ней сюда, в Уимбурн-Мэнор. Оно было слишком реальным! И непреклонным. Чтобы пули вспороли почву на лужайке — такого она вообразить не могла. И ни разу — за тысячу и один год — не представила себе, как высокий англичанин встает в дверях, не давая ей пройти!

Выбора не оставалось. Собравшись с духом перед лицом неприятного настоящего, Катриона снова обратилась к леди Джеффри:

— Благодарю за щедрую заботу, миледи, но, как видите, со мной все в порядке. Поэтому, с вашего позволения, теперь я пойду проведаю детей.

«И уберусь подальше от мистера Томаса Джеллико, чтобы избавиться от его назойливого присутствия».

— Моя дорогая мисс Кейтс. — Протянув руку, леди Джеффри снова крепко ухватила локоть Катрионы. — Что мы будем без вас делать? Вы наша незыблемая опора. И невероятно храбрая девушка. Я, кажется, до сих пор трясусь от страха. А вы думаете не о собственной безопасности, а о детях. Похоже, вы тогда совсем не испугались.

Безопасность — ненадежная и относительная вещь. Еще один вид роскоши, которая ей не по карману. Если она хочет обеспечить безопасность детям виконтессы, ей нельзя тут оставаться. В противном случае она сама впустит опасность в дом. А желает пережить нынешнее испытание и ускользнуть от решительно настроенных преследователей, включая мистера Томаса Джеллико, тогда пусть весьма реальный страх вынудит ее покинуть относительно безопасные стены Уимбурна. Тихо. Украдкой.