Рудольф Баландин - Прозрения Достоевского

• Название: Прозрения Достоевского
• Автор: Рудольф Баландин
• Жанр: Научная Фантастика

---

Великое достижение Достоевского не в том, что он разрешил эти проблемы, а в том, что поставил их и выразил в художественных образах. Как справедливо отметил Б. Г. Кузнецов, у Достоевского "итог рационалистической мысли - космическая гармония неприемлема, если она игнорирует индивидуальную судьбу... Это крик боли, жажды гармонии, который вошел в историю человеческой культуры как вопрос, обращенный к XX столетию... Он стоит рядом с крупнейшими научными открытиями XIX столетия".

СОВМЕЩЕНИЕ НЕСОВМЕСТИМОГО

Федор Михайлович соединял в себе "две вещи несовместные": рациональный рассудочный ум, научно ориентированный, и эмоциональную духовность религиозного, христианского типа. Вообще говоря, каждый из нас обладает теми же качествами. Даже физиологически они определены достаточно четко: левое полушарие головного мозга "заведует" преимущественно рассудочной деятельностью, правое - эмоциональной. Однако в норме противоречия между ними сглажены. Организм по привычке, без каких-либо волевых усилий в одних случаях (скажем, решая формальные задачи) работает подобно компьютеру, а в других, под воздействием чувств, проявляет "животные" качества, включающие не только инстинкты, но и интуицию.

Конечно, существуют и личности эмоционально ущербные, "левополушарные", наряду с бурно темпераментными, пренебрегающими доводами рассудка "правополушарными". В крайних своих проявлениях и те, и другие становятся пациентами психиатров или криминальными элементами.

Так вот, у Достоевского эти две ипостаси личности проявлялись необычайно резко. Об этом наглядно свидетельствует его творчество. Л. Н. Толстой, ревниво отмечавший растущую популярность Достоевского, в одном из писем воскликнул в сердцах:

"Но поставить на памятнике в поучение потомству нельзя человека, который весь борьба".

Да и сам Федор Михайлович с полным основанием называл Парадоксалистом персонаж, выражающий его собственные мысли и научно-философский скептицизм. Но вот что странно и совершенно, можно сказать, ненормально: две психопатичные крайности - каждая вполне шизофреническая! - в нем существовали не только в борениях и противодействиях, но и в гармони.

Таковы факты. Проще всего принять их как данность. Мол, так уже получилось, таким создала его природа. Но это - отказ от объяснения, понимания. Тем более что ссылка на врожденную необычайную одаренность Достоевского не имеет никаких оснований. Ни в детстве, ни в юности он не проявлял сверхобычных способностей. Подобно почти всем гениальным творцам, он не был "вундеркиндом".

Более того, объяснение его научных прозрений должно непременно учитывать то обстоятельство, что Федор Михайлович получил высшее научно-техническое образование, окончив Инженерное училище в Петербурге.

Да и по характеру, стилю его высказываний видно, что он не пророчествовал в экстазе, а четко, логично рассуждал. Хотя при этом достигал высот, недоступных рассудочному "евклидову" уму. Почему?

ГЕНИАЛЬНОСТЬ КАК ДИАГНОЗ

Федор Михайлович на личном опыте прочувствовал опасность умственной деградации, связанной с падучей. В письме Александру II он признавался: "От каждого припадка я, видимо, теряю память, воображение, душевные и телесные силы. Исход моей болезни - расслабление, смерть или сумасшествие". И все-таки именно с обострением болезни - после каторги он создал все свои гениальные творения!

Безусловно, не исключено, что никакой причинной связи его творчества с болезнью не существует. Или даже, что он творил вопреки тяжелому нервному расстройству! Хотя в таком случае и вовсе непонятно, почему гениальность проявлялась одновременно с недугом? И почему больной мыслитель достиг высот, недоступных даже незаурядным ученым, философам, писателям, психологам?

Кто-то вправе напомнить о давней гипотезе, связывающей гениальность с помешательством. В некоторых случаях действительно маниакальное излишне специализированное, однобокое развитие позволяет достигать немалых успехов в отдельных областях (скажем, решении математических задач, шахматной игре, уникальной памятливости и т. п.). Но ведь нас в данном случае интересуют именно универсальные гении типа Достоевского, которых никак не назовешь узко специализированными феноменами.

Чтобы не вдаваться в умозрительные размышления, обратимся к некоторым фактам, способным пролить свет на нашу проблему. Близкий друг Достоевского Н. Н. Страхов вспоминал: "Это было, вероятно, в 1863 году, как раз накануне Светлого Воскресения.

Поздно, часу в 11-м, он зашел ко мне, и мы очень оживленно разговорились. Не могу вспомнить предмета, но знаю, что это был очень важный отвлеченный предмет. Федор Михайлович очень оживился и зашагал по комнате, а я сидел за столом. Он говорил что-то высокое и радостное; когда я поддержал мысль каким-то замечанием, он обратился ко мне с вдохновенным лицом, показывавшим, что одушевление его достигло высшей степени. Он остановился на минуту, как бы ища слова для своей мысли, и уже открыл рот. Я смотрел на него с напряженным вниманием, чувствую, что он скажет что-нибудь необыкновенное, что услышу какое-то откровение. Вдруг из его открытого рта вышел странный, протяженный и бессмысленный звук, и он без чувств опустился на пол среди комнаты".

"Много раз мне рассказывал Федор Михайлович, - вспоминал Страхов, - что перед припадком у него бывают минуты восторженного состояния. - "На несколько мгновений, - говорил он, - я испытываю такое счастье, которое невозможно в обыкновенном состоянии, и о котором не имеют понятия другие люди. Я чувствую полную гармонию в себе и во всем мире, и это чувство так сильно и сладко, что за несколько секунд такого блаженства можно отдать десять лет жизни, пожалуй, и всю жизнь". Хотя после припадка "душевное состояние его было очень тяжело; он едва справлялся со своею тоской и впечатлительностью".

Как видим, даже болезнь проявлялась у Достоевского в некой парадоксальной форме: она возникала при активной работе мысли, на эмоциональном подъеме, в высшей фазе создавая у него иллюзию (или так было в реальности?) невыразимой гармонии мироздания и микрокосма души.

ПЕРВОЕ ПРИБЛИЖЕНИЕ

К ИСТИНЕ

Попробуем осмыслить, обобщить и привести "к общему (знаменателю" все сказанное выше. Спору нет, претендовать на полное объяснение "феномена Достоевского" и единственно убедительное доказательство было бы по меньшей мере наивно. Однако есть возможность существенно приблизиться к пониманию гениальности.

Прежде всего согласимся, что в отличие от способностей, таланта гениальность предполагает вторжение в неведомое, прорыв в будущее, создание чего-то замечательного. Это не просто оригинальничанье, изощренная комбинаторика - не хитроумие,а мудрость.

Как мы уже знаем, активная работа рассудка обычно соответствует возбуждению левого полушария, а интуиция, эмоциональная напряженность правого. Следовательно, для достижения наивысшего результата требуется одновременное гармоничное возбуждение обоих полушарий мозга. Сознательно, волевым усилием этого достичь нельзя: ведь если сознание управляет эмоциями, это означает доминирование рассудка, диктат "левополушарного" интеллекта.

Но в определенных условиях, когда совпадают усилия рассудка, эмоций, интуиции, наступает момент (состояние) озарения. Оба полушария работают в гармоничном единстве. Такой "психический резонанс" необычайно усиливает духовные возможности человека, приобретающего способность сопоставлять разрозненные факты и по малейшим признакам предвидеть-предчувствовать будущее.

Заметим, что гениальное прозрение - это приближение к истине, идеалу. Только в таком случае возможен наиболее сильный, эффективный психический резонанс.

Если, к примеру, человек старается интеллектуальным трудом добиваться личных целей, то он сможет выполнять более или менее рутинные операции. Вдохновение его не озарит. По такой же схеме можно трактовать высказывание пушкинского героя о несовместимости гения и злодейства.

Судя по всему, Достоевский приобрел способность гармонично активизировать работу "двойного мозга". Но в состоянии наивысшего напряжения происходило нечто вроде короткого замыкания или, вернее, усиление резонансных явлений выше критического порога.

И тогда после мгновений ярчайшего озарения наступал стресс. Организм, дабы избежать безумия, временно отключал разум. Больной терял сознание.

В периоды вдохновенного творчества и - особенно ярко - в моменты экстаза, предшествующего припадку падучей, Достоевский постигал не только словесно выразимые идеи, но и нечто большее, превышающее возможности рационального познания. Не потому ли И. П. Павлов сказал о нем: "Человек с душой, которой дано вмещать души других... Его слово, его ощущения факт". Да и сам писатель считал: "Меня зовут психологом; неправда, я лишь реалист в высшем смысле, то есть изображаю все глубины души человеческой".