Валентин Бабакин - Путь Анубиса

• Название: Путь Анубиса
• Автор: Валентин Бабакин
• Жанр: Научная Фантастика

Бывший сотрудник научно-исследовательского института Василий Белавин, волею случая получает опасную и хорошо оплачиваемую работу в секретном центре по изучению экстремальных возможностей человека. Пройдя хорошую закалку, он готовиться к смертельному эксперименту – испытанию стимулятора, способного активизировать возможности организма и несоизмеримо увеличить его защитные функции. Но эксперименту не суждено состоятся. Судьба Василия меняется в одночасье, когда его сын похищается неизвестной могущественной сущностью…

---

– Продолжайте, – кивнул немец.

– А дальше мы выбрались на лодке через скалу.

– Как это? Как вы могли увидеть нереальность? – недоверчиво спросил немец.

– Степан увидел, – незамедлительно ответил Василий. – Он опытный таежник. Глаз у него наметан. А здесь у него по всему видать эти чувства обострились. И еще он сказал, что этот камень открывает нереальности.

– Допустим, – немец задумчиво пожевал тонкими губами.– И что было дальше?

– А дальше мы поплыли. Доплыли до острова на реке. Там заночевали, и наутро столкнулись с вашими людьми. А дальше вы все знаете.

– Нет не все, – возразил фон Кранц. – Зачем вы плыли к Темной зыби?

– Мы гнались за Гришей, – пояснил Василий. – Этот подонок, которого мы спасли, ответил нам черной неблагодарностью. Он украл у нас оружие, боеприпасы и провиант.

– Гриша мертв. Мои люди нашли его на катере. Кто его убил? Или что? Странная смерть.

– Я убил, – не задумываясь, ответил Василий. – На катере кончилось горючее. Мы нагнали этого мерзавца, и я убил его вот этой ладонью ударом в сердце. А потом мы увидели ваши катера и решили от них уйти.

– И как же вооруженный до зубов Гриша подпустил вас к себе? – недоверчиво спросил фон Кранц.

– Я смог усыпить его бдительность, кое, что пообещав. Навыки у меня имеются. Сами же знаете, где я работал.

– И что же вы пообещали?

– Я ему пообещал возвращение на Землю. Я сказал, что знаю путь.

– А вы на самом деле знаете путь? – вкрадчиво спросил фон Кранц.

– Откуда же мне знать? – беспомощно развел руками Василий. – Знал бы – не беседовал с вами. Я пошутил с Гришей.

– Вы страшный человек, господин Белавин, – с нарочитой иронией в голосе произнес фон Кранц, одновременно с этим пристально взглянув на Василия. – Мои люди рассказали мне о ваших способностях, которые вы проявили на острове. Я поначалу не поверил. Решил, что они сочиняют, чтобы тем самым оправдать себя. Но когда я узнал, что вы в одиночку уложили отделение моих солдат, то признаться был озадачен. Мне бы хотелось исследовать вас в нашей лаборатории. Вы не возражаете?

– А разве мои возражения будут приняты во внимание? – Василий невесело усмехнулся. – Признаюсь, я бы и сам не прочь узнать, что со мной происходит. Эти способности у меня проявились здесь. Возможно, что это результаты многочисленных экспериментов надо мною.

– Возможно, – кивнул фон Кранц. – Рассказали вы все складно Василий Николаевич. Но я не поверил ни единому вашему слову. Я никому не верю, пока не проверю сам лично. Сейчас я отдам команду, и мы поплывем к тому самому месту возле города Глюк. Проверим ваши слова. Через несколько часов мы будем там. Мне хотелось бы проверить ваши слова быстрее, вылетев туда на гравифлюге, но Темная зыбь активизировалась и по воздуху добираться рискованно.

Немец поднес печатку на пальце ко рту и что-то произнес. Вскоре Василий почувствовал ступнями дрожь пола и понял, что это заработали двигатели корабля.

– Ваш крейсер не пройдет через нереальность, – предупредил он немца. – Туда можно пробраться только на катере.

– Мой крейсер всегда сопровождают десять катеров охраны, – пояснил фон Кранц. – Мы все проверим на месте, и если вы солгали, мне придется применить к вам и вашему сыну все возможные меры воздействия.

– Не придется, – уверенно произнес Василий. – Я могу забрать свои вещи и увидеть сына?

– Его вы увидеть сможете, а вещи-то вам эти сейчас зачем? К примеру, вот этот паспорт, – фон Кранц двумя пальцами подцепил документ и помахал им перед Василием. – Он вам не понадобиться больше никогда. Российские, да и не только российские деньги здесь тоже не в ходу. Вам надо осознать, что здесь Четвертый Рейх и чего-либо иного не будет более. А вскоре и на Земле воцарится наш порядок. В свое время мы едва не выиграли Вторую Мировую. Нас предали. Кто? Догадайтесь с трех раз. Нас предали те, кто делают ставки на многих лошадей одновременно. Но фюрер был предусмотрителен. Он начал создавать нашу колонию в этом мире еще в середине тридцатых годов. Колония утратила связь с Землей в конце войны. У вас же там наивно полагают, что похоронили нас раз и навсегда. Но мы, потомки истинных арийцев вернемся, и сделаем это скоро. Наше возвращение будет спасением для всего вашего прогнившего и угасающего мира. Ваш мир захлебывается в собственных помоях словоблудия, обмана и культа немощи. Мы очистим мир. Это будет настоящий апокалипсис, и у нас хватит сил, чтобы устроить его. Новая формация совершенных людей должна жить на земле. Вы знакомы с трудами Фридриха Ницше, господин Белавин?

– Читал, – ответил Василий. – А что?

– Он писал, что слабые и неудачники должны погибнуть. Это первое положение нашей любви к человеку. А мы им еще должны помочь в этом.

– Вы? – спросил Василий. – Вы взяли на себя такую миссию?

– Мы, – гордо заявил фон Кранц. – Никто более, кроме нас не взял на себя смелость изменить тот деградирующий мир. Ницше в своем «Антихристе» написал манифест, он изложил в нем четкое руководство к действию и наш фюрер подхватил его, как знамя.

– Недоумок он, ваш фюрер, – невольно вырвалось у Василия.

– Что? Я не ослышался? – фон Кранц подался вперед.

– Нет, – мотнул головой Василий. – Недоумок. Ницше писал в своем «Антихристе», что эта книга принадлежит немногим. Может быть, никто их этих немногих не существует.

– А вы знаток, господин Белавин, – скривился в подобии улыбки фон Кранц. – И что с того? Как вы понимаете эту фразу Ницше?

– А так и понимаю. Ваш фюрер слышал звон, да не знает, где он. Эта книга ему не принадлежит.

– Не понял. Подробнее, пожалуйста.

– Подробнее? Извольте. Ницше не писал о превосходстве нации. Он говорил о человечестве в целом. А Гитлер понял все на свой лад и прилепился своей националистической идеей к гиганту философской мысли. Он извратил понятия, противопоставив тем самым немецкую нацию всему миру, и потерпел неудачу.

– Неудачу? – фон Кранц нарочито рассмеялся и широко развел руками. – И это вы называете неудачей? Мы проникли в параллельные миры. Мы открыли новые виды энергии, опередив человечество в техническом развитии на десятилетия. Мы уверенно смотрим в будущее и готовы взять на себя ответственность за судьбы народов Земли. А что происходит у вас там? Половина народов живет в нищете. Новые болезни возникают ежегодно. Ухудшается экология. В средствах массовой информации процветает обман, пропаганда разврата и насилия. Растет преступность. Количество психически нездоровых людей увеличивается. Процветает нетрадиционный секс, педофилия, наркомания. Человечество деградирует и уверенно идет к пропасти.

– У вас еще будут ко мне вопросы, господин фон Кранц? – прервал Василий несколько затянувшийся монолог немца.

– Нет, – коротко ответил тот. – Забирайте ваше барахло на память о бренном прошлом, кроме камня. Я отдам его в лабораторию. Вам самому разве не интересно знать, что это такое?

– Интерес есть. Но пока не надо отдавать камень на исследование. Он, как я уже говорил, открывает нереальности. Без него мы не сможем добраться до нужного места, – соврал Василий. – Отдайте его мне. Будьте уверены, что он никуда не денется. Зачем мне действовать себе во вред.

– Открывает нереальности? Проверим на месте. Камень я оставлю при себе.

«И вполне возможно, что закрутишь ласты, как Гриша», – подумал Василий, раскладывая по карманам свое имущество.

Генрих пропустит вас к сыну, – с этими словами фон Кранц поднялся с дивана и присел к роялю. Его пальцы дотронулись до клавиш, извлекая из инструмента аккорды меланхоличной музыки. Василий узнал мелодию романса «Утро туманное, утро седое».

Послышался гул. Часть пола возле стены с оружием опустилась, открывая лестницу, ведущую вниз.

– Ауфштеен, – приказал Генрих. – Форверц.

Ступени заканчивались закрытой железной дверью. Она бесшумно распахнулась, как только Василий приблизился к ней. За дверью он увидел комнатушку величиной с тюремную камеру-одиночку, где отсутствовали окна, светился потолок, а у стены справа пространство железного пола занимала невысокая, узкая, как в купе поезда, покрытая серым одеялом, лежанка. Напротив двери к стене прилепился на кронштейнах столик-полочка. На нем разместились металлические тарелки с какой-то едой. Ближний левый от двери угол занимал унитаз и железная умывальная раковина с водопроводным краном. Чем не тюремная камера?

На лежанке, откинувшись затылком, на стену сидел Вовка. Цел и невредим на первый взгляд. Василий шагнул в камеру, и дверь за ним закрылась.

При виде Василия сын не проявил радости. Взгляд его был темен.

– С благополучным прибытием, – мрачно произнес он. – Зря ты им сдался. Теперь нам обоим кранты.

– Все будет нормально, – произнес Василий, присаживаясь на лежанку. – У меня есть план.