Жаклин Брискин - Обитель любви

• Название: Обитель любви
• Автор: Жаклин Брискин
• Издательство: ACT
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-88196-775-5

События в романе происходят в конце XIX и в первые десятилетия XX века. Среди благодатной природы Южной Калифорнии живут и действуют герои книги — представители трех поколений Ван Влитов. Красивые, благородные, способные на самопожертвование, они сомневаются, страдают, ищут и находят свое место в жизни, свое счастье, свою любовь.

---

Заключенная в трубу нефть с шумом извергалась наружу. Очередной бур Три-Вэ пробил дыру в древней скале, и кровь земли брызнула оттуда. Мощь струи создавалась давлением природного газа. За час до этого буровая установка задрожала, ворот стал дико поворачиваться, и канат выбросило из шахты на бурильную платформу. Три-Вэ и Ксавьер отскочили. Но Три-Вэ не убежал. Он стоял на месте, подставляя себя под струю неочищенной нефти. В ту минуту по его телу прокатилась волна ликования. Столь же сильная, как и то неудержимое вожделение, которое он испытывал тогда в ландо, когда был с Амелией.

Теперь он возвращался к бьющему фонтану почти неохотно. Он уже отчетливо сознавал, что он за человек. Для него мечта была гораздо важнее ее осуществления. Достижение цели было шагом к смерти. «По крайней мере она меня простила», — думал он, медленно продираясь сквозь толпу, окружившую буровую вышку.

Здесь уже была Юта с Чарли на руках. От волнения она позабыла снять фартук и опустить рукава блузки. Ее круглые щеки горели. Этот нефтяной фонтан стал чем-то вроде осенившего ее божественного перста. Она уже представляла себе красные атласные платья, шляпы со страусиными перьями, собольи мантильи, мебель, экипажи и ливрейных кучеров, нитки жемчуга, бриллиантовые диадемы, дом в пять — нет, в десять раз больше, чем у Амелии.

Она топтала ногами почерневшие от нефти сорняки и кричала:

— У тебя получилось, Три-Вэ, получилось! — Но взгляд мужа был настолько унылым, что она переложила Чарли на другую руку и потрогала лоб мужа. — Ты в порядке? — встревоженно спросила она. — На тебя балка упала, что ли?

— Все нормально.

— Тогда хотя бы улыбнись. Ведь ты теперь герой. Открыл нефть! Ты теперь первый нефтяник во всем городе!

— Через несколько месяцев в Лос-Анджелесе будет уже тысяча колодцев.

— Что ты хочешь этим сказать? Кто-то украдет твою нефть?

— Здесь целое месторождение. Любой, кто купит права на разработку этой земли, сможет запросто пробурить свой колодец.

Счастливое выражение исчезло с ее лица. Губы сжались.

— Надо что-то делать уже сейчас, чего время терять? — сказала она.

— Рано еще. К завтрашнему дню, думаю, давление снизится настолько, что мы сможем перекрыть дыру.

Юта справедливо считала Три-Вэ профаном в финансовых вопросах. Но за технические познания она его уважала.

— Тогда иди домой и переоденься, — приказала она. Чарли Кингдон стал вырываться у нее из рук. Хлопнув малыша по попке, она сказала: — Мы придем через несколько минут.

Бад словно загипнотизированный смотрел на фонтан. Потом он сделал несколько шагов вперед и позволил струе облить себя, костюм и панаму. Острый запах нефти ударил в нос, грохот потока оглушил. Бад ликовал.

«Вот оно, — думал он. — Вот то самое, чего я так ждал! Мне всегда было плевать на магазин. Я построил его для отца, чтобы он преуспевал. Но для меня это слишком скучно. Не займись я недвижимостью, давно сошел бы с ума от скуки. А вот это по мне! Это волнение, виды на будущее... то самое, чего я так ждал! С тех самых пор, когда я впервые услышал рассказы нефтяников, заходивших в «Бурильное оборудование Ван Влита». С тех самых пор, когда я работал по воскресеньям в Ньюхолле. Вот чего я так долго ждал!»

Он скрестил руки на груди, не спуская взгляда с нефтяной струи. Он думал сейчас о своих предках. О предках, существование которых замалчивалось. О предках, которые принадлежали к племени Йанг-На, жившем некогда на этой земле. Он думал и о Гарсия, предках по матери, которые заработали и промотали эту землю — Паловерде. А теперь у них есть нефть. Она принадлежит ему и Три-Вэ, ее унаследует Чарли и тот малыш, что свернулся сейчас калачиком в нежном чреве его жены.

К маленькому участку все шли и шли люди. Подъехала коляска Хендрика, который привез Амелию и донью Эсперанцу. Амелия устремилась сквозь толпу к мужу. Бад отвел ее от фонтана, но струя уже успела окатить ее с головы до ног, запачкав свежую белую блузку, широкую юбку и шляпку с лентой.

— Это просто страшно, — проговорила она.

— Всю жизнь я ждал именно этого, — сказал он. — Понимаешь? Еще глупым пацаном я мечтал о нефти. — Он помолчал, потом сказал: — Амелия, я собираюсь крупно рисковать.

— Ты ведь уже победил.

— Нет! Я хочу вложить в это как можно больше денег. Настоящий капитал. Все, что смогу наскрести. Слушай, я кое-что знаю о бурении и необходимом оборудовании, но недостаточно. Я собираюсь привлечь к делу всех башковитых рабочих и химиков из лаборатории «Юнион ойл». Мы с Три-Вэ будем бурить новые колодцы. Мы с ним построим целую империю!

Она не спускала с него глаз и улыбалась.

— Ты смотришь на меня так, будто думаешь про себя: «Вот дураки-то!» — сказал он.

— Нет.

— Тогда почему ты улыбаешься?

— Я и раньше знала, что когда-нибудь ты скажешь мне все это. У других ведь получилось. Ты сможешь справиться с Хантингтоном, Гулдом, Рокфеллером. Ты такой же проницательный, умелый, трудолюбивый и... честолюбивый.

— И беспощадный?

— И беспощадный тоже. А меня никогда и не интересовали рохли.

— Придется посвящать этому все мое время.

— Папа Хендрик будет очень переживать, если ты уйдешь из магазина.

— Ничего, переживет. Ведь Три-Вэ непрактичен. Он упустит наш шанс. У него все пройдет мимо пальцев. Он непостоянен, его все время куда-то заносит. Нет! Если быть точным, достигнув чего-то, он сразу же устремляется к следующей цели, а то, что происходит сейчас, его не волнует. Мечтатель, верно?

Она не ответила на его вопрос.

— Амелия, если меня не будет рядом, когда...

— Ничего, женщины в подобных ситуациях справляются сами, — перебила его Амелия. Она кивнула в сторону изрыгающей нефть вышки. — А ты будешь заниматься вот этим!

Он обнял ее за еще стройную талию. Его пальцы коснулись пояска ее юбки. Он прошептал ей на ухо:

— Это будет мой принц или принцесса.

На лице Амелии появилось несчастное выражение. Бад, опять обернувшись к вышке, ничего не заметил.

Донья Эсперанца медленно шла на своих отечных ногах. Хендрик водил ее между почерневших от нефти куч земли и давал разъяснения таким тоном, будто хозяином здесь был он, будто он не противился всеми силами тому, чтобы сыновья искали нефть.

— Давление природного газа заставляет нефть устремляться вверх по узкой трубе, поэтому мощность струи так велика. Дорогая, значение этой нефти для Лос-Анджелеса равно значению железной дороги. Нефть — серьезный бизнес. Гораздо серьезнее, чем апельсины и туристы. Вот у нас и появилась настоящая индустрия. Увидишь, с этой нефтью Лос-Анджелес станет таким же по важности городом, как Сан-Франциско.

— А открыл ее мой Три-Вэ, — проговорила в ответ донья Эсперанца. — Где он, Юта?

Их невестка как раз подошла к старикам, баюкая на руках Чарли.

— Умывается, — ответила она.

— Хорошо, — сказал Хендрик. — А теперь мы все пойдем в ваш дом. Соседи захотят выразить вам свои поздравления.

— Но у меня не хватит угощения.

— Мы с мистером Ван Влитом организуем чествование, как полагается, — ответила донья Эсперанца. — Кузен Франк принес из своей лавки все, что нужно. Это старый обычай, дитя мое, лос-анджелесский обычай. Удачу мы празднуем все вместе.

4

Из «Лос-Анджелес таймс» за 26 июля 1892 года:

НЕФТЬ!

Винсент Ван Влит и его компаньон X. Ван Влит Младший вырыли колодец в конце Колтон-стрит и открыли первый в городе нефтеносный источник.

На следующее утро после того, как забил нефтяной фонтан, Бад объявил Хендрику, что уходит из магазина Ван Влитов. Грустный вышел разговор. Хендрик сидел у себя за столом, сжимая и разжимая пальцы здоровой руки. Он был слишком расстроен, чтобы сразу ответить Баду. А тот, охваченный возбуждением, не обратил внимания на отцовские переживания. Хендрик полагался на предпринимательский талант старшего сына, и доверительные отношения, установившиеся между ними за много лет, вселяли в Хендрика чувство надежности и товарищеского плеча. Хендрик нарадоваться этому не мог.

После долгого молчания он наконец проговорил:

— Безумие! Ты обезумел! Ты типичный Гарсия!

Однако в голосе его недоставало уверенности. Он весь как-то обмяк, крепкая грудь над круглым животом ввалилась. Во взгляде была почти такая же растерянность, как и тогда, много лет назад, когда для него настали черные дни.

У Бада при виде этого защемило сердце.

— Папа, я же не говорю, что совершенно устраняюсь от дел, — солгал он. — Думаешь, я ненормальный? И потом, неужели я позволю чужому человеку притронуться к нашему гроссбуху?

— Значит, ты будешь вести отчетность?

— Разумеется!

После этого плечи Хендрика чуть распрямились.

— Мне придется уменьшить тебе зарплату.

Оба прекрасно знали, что зарплата в магазине была только мизерной долей доходов Бада. Основные деньги шли от квартирной ренты в его квартале — включая и сам магазин Ван Влитов — и других его капиталовложений. Тем не менее Бад сделал смущенное лицо и проговорил: