Жаклин Брискин - Обитель любви

• Название: Обитель любви
• Автор: Жаклин Брискин
• Издательство: ACT
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-88196-775-5

События в романе происходят в конце XIX и в первые десятилетия XX века. Среди благодатной природы Южной Калифорнии живут и действуют герои книги — представители трех поколений Ван Влитов. Красивые, благородные, способные на самопожертвование, они сомневаются, страдают, ищут и находят свое место в жизни, свое счастье, свою любовь.

---

Он застал ее врасплох, и она как-то смущенно качнула головой, но затем улыбнулась своей обычной робкой улыбкой, став от этого еще красивее.

— Я забыла тебе сказать. Вэнс — это фамилия, которую придумала Лайя. А вообще-то его зовут Кингдон Ван Влит.

Бад почувствовал, как слабость разливается по всему его телу. Давно он уже не испытывал подобного. Шея и затылок заныли еще сильнее. Сам того не замечая, в ту минуту он посмотрел на Тессу с холодной яростью.

— Я так и думал, — проговорил он. — В те годы, когда я знал его, он звался Чарли.

— Папа, ты видел его в последний раз, когда он был еще младенцем, — с некоторым упреком сказала она.

— Да, — ответил он, — верно.

— Тогда почему ты так разозлился?

— Просто ты очень удивила меня, Тесса. Видишься с ним и ничего не говоришь нам, держишь все в секрете. От меня! Я дома уже две недели, а ты и словом не обмолвилась!

— Кингдон просил меня об этом.

— Как он к тебе подошел? В укромном местечке, конечно?

— Нет. — Она подалась к нему, словно думала этим успокоить. — Мы с Лайей встретились в отеле «Голливуд». А там был он... Разговорились, еще не зная, кто мы друг другу. А когда выяснилось, что мы родственники... Это было так неожиданно... Я начала писать «Летчика», а ты знаешь, как мало я разбираюсь в авиации. А Кингдон летает уже не первый год. Он служил в эскадрилье «Лафайет».

— Об этом я прочитал в газете, — сказал Бад и протянул ей «Геральд».

Она взяла газету и стала читать. Ее загорелое лицо пошло красными пятнами.

— Я и не думала, что они напечатают это! Мы обнимались только потому, что трюк получился, — прошептала она. — О, пап, прости! Я знаю, каково вам с мамой прочитать обо мне в газете!

— Ты лучше подумай, каково мне сознавать, что ты вытворяешь за моей спиной!

— Пожалуйста, не сердись, — попросила она, взяв его за руку. — Я не прятала от тебя Кингдона. Он сам просил не рассказывать о нем. Папа, его сбили на фронте. У него серьезно повреждена нога. И душа у него травмирована. А сегодня он вновь почувствовал себя летчиком. Кингдон очень чуткий человек, и, мне кажется, что у него с детства изранена душа. Он чувствует, что еще не готов прийти сюда и познакомиться с тобой. Поэтому я и молчала.

— А как быть с утверждением газетчиков, что вы возлюбленные?

— Ну конечно же, нет! Он совершенно равнодушен ко мне. И потом, его отец — твой родной брат.

— У меня уже много лет нет родного брата! — Ноющую шею Бада свело резкой судорогой. Он поднялся с дивана и стал расхаживать взад-вперед. — Почему он не встретится со мной? Чего боится? В чем дело? Ведь я его дядя, не так ли? Или он предпочитает тайком ухаживать за молодой и очень богатой наследницей?

— Пожалуйста, не надо, — тихо произнесла Тесса. — Он тонет, а я — его соломинка. Не будь он католиком, давно бы уже покончил с собой.

— В таком случае он необычайно набожен, коли так твердо воздерживается от этого шага, — сказал он злым, саркастическим тоном, какого она от него прежде никогда не слышала.

Тесса удивленно смотрела на отца. Он отвернулся и заметил ласточку, севшую на подоконник. Он хлопнул в ладоши, и птица упорхнула. Бад видел, как она взмыла в небо над садом и улетела из Гринвуда. Снова повернувшись к Тессе, он обнаружил, что та плачет. Она вообще редко плакала. Во всяком случае, он никогда еще не доводил ее до слез. «Это из-за этого летчика, отродья Три-Вэ», — подумал он, подошел к ней и обнял за плечи.

— Он проделал сумасшедший трюк, папа. Я уверена, что он пытался разбиться насмерть. Я не знаю, что его мучает. Просто вижу, что ему больно.

— Тебе не стоит встречаться с ним, — заметил Бад.

Она оттолкнула его и стала вытирать мокрое лицо.

— Я не знаю, что произошло между тобой и твоим братом, — тихо сказала она. — Но что бы это ни было, я не понимаю, почему мы с Кингдоном не можем быть друзьями.

В голове Бада шевельнулось воспоминание, о котором он запретил себе думать и тщательно подавлял.

— Тесса, я не могу запретить тебе встречаться с ним. Но тебе известно мое отношение к этому. Решай сама. — Голос его стал суровым. — Он не хочет прийти в мой дом? Прекрасно! Тут я с ним согласен. Я не желаю, чтобы он тут появлялся. Тебе ясно? Чтобы ноги его не было в моем доме!

7

Амелия только что отпустила свою горничную. Ее волосы цвета топаза, уже посеребренные сединой, красиво обрамляли ее прекрасно сохранившееся лицо. Хрупкая, с прямой осанкой, в кремовом вечернем платье, расшитом бисером, она почти не отличалась от прежней Амелии.

— Я слышала, как ты пришел полчаса назад, — сказала она.

Бад устремил на нее неподвижный взгляд. Неужели она ничего не знает?! Фотография обошла все газеты! Впрочем, ответ был прост. Амелия просматривала только утреннюю «Лос-Анджелес таймс», вернее, только корреспонденции с фронта. Один из Ламбалей был генералом, два ее младших двоюродных брата уже лежали в земле под мраморными крестами. Кроме этой, она вообще не читала газет и говорила, что это в ней еще со времен «дела Дина».

— Бад, — поинтересовалась она, наливая ему скотч. — Что случилось?

— Я был у Тессы. — Он швырнул на стол газеты. — Взгляни-ка. Кингдон Вэнс, герой войны, воздушный ас! Мы с тобой его знали как Чарли Кингдона Ван Влита!

Амелия уставилась на газеты. Кровь отхлынула от ее лица.

Бад проговорил:

— Пацан моего братца увивается около Тессы! А больше ничего не случилось!

— Увивается? — прерывисто переспросила Амелия. Сын Три-Вэ и ее дочь... Врачи заверили ее и Бада, что они вполне способны зачать ребенка, но после рождения Тессы вновь потянулись долгие годы постоянных неудач, поэтому сомнения Амелии не рассеялись. Она поклялась себе никогда не думать о Тессе как о ребенке от Три-Вэ. Но в такие минуты подобные клятвы ничего не значат. Она взяла газету и стала читать, а перед ее мысленным взором возникло ландо, ночная тьма за окошком и поскрипывание рессор под их телами...

— Он ее целует, — произнесла она.

Бад залпом выпил виски.

— А... Просто ему удался опасный трюк. Ничего особенного.

— Но здесь написано, что они возлюбленные!

— Нет. Тесса целый час толковала о его душевных ранах! Она говорит, что просто помогает ему, вот и все.

— Ты уверен?

Бад влил себе в рот то, что оставалось на дне стакана.

— Сынишка Три-Вэ крутится возле моей дочери! Этого недостаточно, по-твоему?

— Бад, мы должны сказать ей.

— Что?

— Мы должны рассказать Тессе о ней самой.

— Она и так все знает, черт возьми!

— Я имею в виду...

— Ей прекрасно известно, что я ненавижу его папашу!

Лицо Бада раскраснелось от гнева, гримаса боли исказила рот. Бад горячо любил Тессу и уже не способен был снова задумываться над тайной ее рождения. «Или способен?» — спросила себя Амелия.

— Ты уверен, что между ними ничего нет?

— Я же говорю: ничего! Просто она вбила себе в голову, что он нуждается в ее помощи, вот и все.

«Я сама должна ей обо всем рассказать», — подумала Амелия, машинально комкая рукой юбку.

— Как она могла?! За моей спиной?! — Бад сел, положив руки на колени и опустив голову. В его взгляде сквозила растерянность. — Между нами никогда не было секретов. Раньше она ничего от нас не скрывала. Амелия, я сорвался в разговоре с ней. Прежде со мной этого не случалось. Она заплакала. Амелия, я довел ее до слез!

При этих словах глаза Бада увлажнились.

В ту минуту Амелия поняла, что к Тессе не пойдет. Ни в коем случае нельзя пробудить сомнения, от которых Бад так мучительно избавился. Как же она сможет вновь обнажить его глубокую рану? «Я не сделаю этого, — решила она. — По крайней мере пока».

Бад издал какой-то нечленораздельный звук, выразивший всю глубину его отчаяния.

— Милый, милый, — произнесла она, опустилась на колени, взяла его лицо в свои руки и заставила посмотреть на себя. Бад притянул ее к себе, и они стали осыпать друг друга жадными исступленными поцелуями. Перейдя в спальню, они упали на постель. Их бешеные ласки должны были уничтожить прошлое, о котором думала сейчас Амелия и которое Бад не хотел, не мог вспомнить.

Глава семнадцатая

1

Бывший мясник Римини освоил новую профессию благодаря умению имитировать. Дело это нехитрое, но, несомненно, способности требуются. Сцены из картин Де Милле, Гриффита, Сеннета он переносил в свои работы, с помощью едва уловимых штришков делая эти сцены его собственными, оригинальными. Когда не было времени, он копировал целые куски, не утруждая себя никакими переделками.

Наняв капитана Кингдона Вэнса, он пошел на известный риск. Словно бросил вверх монету и теперь ждал, какой стороной она упадет. За Кингдона говорило то, что он, настоящий военный летчик, служивший в эскадрилье «Лафайет», был способен обеспечить себе, а заодно и фильму, шумную рекламу. Против было то, что он понятия не имел об актерской профессии. И потом, до сих пор ни один фильм на военную тему даже не окупил себя. У Римини были деньги на съемку одной полнометражной картины. Он снова и снова просматривал пленку, запечатлевшую, как Кингдон врезается в церковь. И всякий раз его охватывало смешанное чувство опаски и восхищения.