Виктория Холт - Гордость Павлина

• Название: Гордость Павлина
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Библиополис
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-7435-0079-7

Благодаря скоропалительному и странному замужеству, юная Джессика Клэверинг попадает в Австралию хозяйкой прекрасного поместья. Здесь она становится участницей необычных и волнующих событий, связанных, как и вся судьба девушки, с драгоценным опалом Зеленый луч — камнем с легендарной историей. Здесь находит она свою любовь.

---

Меня несколько удивляло, что все это он рассказывает мне. В какой-то мере он был актером. Вспоминая различные эпизоды, он невольно изменял выражение лица, даже голос его менялся. Когда он описывал, как продавал печеную картошку, его лицо морщилось, и он кричал:

— Покупайте этих горячих и рассыпчатых красавиц! Всего два пенни. Набьете желудок и согреете руки.

— Да, мисс Джесси, — становился он самим собой, — вы скажете, что это грубо, но таковы улицы Лондона, а я старался что-нибудь заработать…

— Я больше никогда не видел такой жизни, нет, никогда и нигде. И так было на любых лондонских улицах: это нечто такое, чего не замечаешь, когда живешь этой жизнью, но чего уже не забываешь. Это становится частью твоей крови. Ты уходишь оттуда, но всегда тебя будет тянуть в те места.

Затем он вспоминал о желтокожей женщине, о продавцах булавок.

— Пять пакетиков булавок — пенни, — пел он.

А вот он уже продавал то, что называл овощи.

— Около Портленда было много лугов, лесов, садов и там можно было собрать всевозможную зелень. Я кричал: Овощи! Самые свежие и зеленые! Странно, но когда я говорю об этом, прошлое возвращается ко мне. Лучше всего я помню Пасху. Святую пятницу я называл днем сдобных булочек. В Святую пятницу утром я просыпался с мыслью: сегодня день булочек.

Он начал петь:

— Один пенни, два пенни — горячие булочки.
Если дочки не хотят, дайте сыновьям на улочке.
Если нет у вас их, накормите себя самих!

Мы бывало распевали это, расхаживая с подносами булочек на голове.

Я была в восторге. Никогда не встречала я такого человека. Он говорил только о себе, но я видела целый мир, совершенно незнакомый.

— Я родился, чтобы делать деньги. «Прикосновение Мидаса», вот что я получил. Вы слыхали когда-нибудь о нем, мисс Джесси? Все, до чего он дотрагивался, превращалось в золото. То же самое произошло и со стариной Беном Хенникером. Если я играл на пирожки, я был всегда в выигрыше. Знаете, как это делается? Вы подбрасываете пенни. Решка, говорит пирожник, и, конечно, если пенни мой, то я говорю: орел, а затем получаю и пенни, и пирожное. А другие… Они только теряли время и деньги. Я же нет. Тогда я был настоящим игроком, да и теперь им остался. Я решил заняться торговлей. Есть люди, которые не могут найти то, что им нужно, и тут появляюсь я и приношу им то, что они ищут, притом хорошего качества и дешевле, чем предлагают другие. Вы понимаете? Мне не было пятнадцати лет, а я уже умел продавать вещи. Я знал, где достать подешевле и получше: бараньи и свиные ножки, щербет, медовое пиво, лимонад. Но хорошие деньги пошли, когда я наладил выпечку пряников. Мне пришла в голову идея делать пряники различной формы: лошадки, собачки, арфы, девочки, мальчики… даже королевы с короной на голове. Мама выпекала их, а я продавал. Их покупали так охотно, что мы открыли прямо на дороге в Рэтклиф маленькую лавочку. Дело наладилось, и мы стали жить лучше. Но однажды мама умерла. Накануне она была здорова, а на другой день умерла. Упала на пол и все.

— Что же вы делали после этого?

— У меня была подруга. Красивая, но с бурным темпераментом. Она не научилась выпекать такие пряники, у нее ничего не получалось, и она бросила меня. Мне было тогда семнадцать лет, и я нанялся к одному джентльмену присматривать за лошадьми. Как-то он отправился в имение к своим друзьям. Мое дело было сидеть на запятках кареты, и когда она останавливалась, я соскакивал, открывал дверь, помогая леди выйти из кареты. О, в те дни я был хорош собой. Посмотрели бы вы на мою ливрею! Темно-синяя с золотой тесьмой. Должен сказать, что все девушки оглядывались на меня. И вот однажды мы поехали в имение, и куда, вы думаете, мы попали?.. в небольшую деревню Хартинмонд. А усадьба называлась Оукланд Холл.

— Вы посетили Клэверингов!

— Совершенно верно. Но в каком смиренном положении! Я никогда не видел дома, подобного этому. Я подумал даже, что это самое прекрасное место на свете. Вместе с кучером мы обошли конюшни, позаботились о лошадях, а затем и сами отдохнули.

— Как интересно! — воскликнула я.

— Это было много лет тому назад. Задолго до вашего рождения, мисс Джесси; тогда мне было семнадцать или восемнадцать, а после этого много воды утекло. Как вы думаете, сколько лет мне сейчас?

— Вы старше Ксавье, много старше, но вы кажетесь мне моложе, — мой ответ доставил ему удовольствие.

— Человеку столько лет, на сколько он себя чувствует. Вот ответ. Неважно, сколько лет вы прожили, главное, каким вы остались. Я считаю, что я прожил эти годы неплохо. Впервые я увидел Оукланд Холл более сорока лет назад и, знаете, я никогда не забывал его. Я помню, как я остановился и ощущал его древность. Мне нравились эти каменные стены и то, что люди жили здесь многие сотни лет. Я сказал себе: «Когда-нибудь у меня будет такой дом, как Оукланд Холл, никто не помешает мне». Через шесть месяцев я был на пути в Австралию.

— Искать опалы! — воскликнула я.

— Нет, я и не думал тогда об опалах. Я, как и все, отправился за золотом. Я сказал себе: «Я найду золото и буду трудиться до тех пор, пока не соберу много денег. Тогда я вернусь обратно и куплю такой дом». Вот почему я отправился в Австралию. Какое путешествие! Стоимость проезда я должен был отработать. Эту поездку невозможно забыть. Мне казалось, я не выживу. Пароход полз как черепаха, и мы попали в шторм такой силы, что нам пришлось всем выкачивать воду и думать о спасении женщин и детей. Я не верил себе, когда сошел на берег. Какое солнце! Какие мухи! Никогда ничего подобного не видел. Но что-то говорило мне, что это место для меня. Тогда я дал клятву, что не вернусь домой, пока не смогу купить такой дом, как Оукланд Холл.

— И вы сдержали свою клятву, мистер Хенникер.

— Зовите меня Бен, — сказал он.

— Но как же? Вы же стары.

— Когда я с вами, мисс Джесси, я чувствую себя молодым и веселым. Мне кажется, что мне семнадцать.

— Как раз столько вам было, когда вы ступили на берег в Сиднее?

— Да, как тогда. Я был уверен, что разбогатею. И вот из Южного Уэльса я приехал в Балларат и там стал золотоискателем.

— Вы нашли его и составили себе состояние.

Он поднял руки и посмотрел на них.

— Взгляните на них, — сказал он. — Они грубоваты, а? Это не руки джентльмена-бездельника. Такие руки не подходят хозяину Оукланд Холла. Но что-то во мне, — он прижал руку к груди, — соответствует этому месту. Я люблю эту усадьбу так, как все важные леди и джентльмены, жившие здесь, никогда не любили. Они получили этот дом в дар, а я завоевал Оукланд и поэтому дорожу им. Никогда не берите ничего бесплатно, мисс Джесси, иначе вы можете все потерять. Если что-то стоит любить, любите. Вспомните, как перехватили Оукланд Холл.

— Буду помнить, — сказала я. — Итак, вы разбогатели.

— Это произошло не в одну ночь, понадобились годы. Разочарования, крушение планов… вот моя судьба. Переезжал с места на место, жил в полях. Я помню переход из Мельбурна. Толпа, вы бы сказали, оборванцев, армия бродяг шла к Земле Обетованной. Мы знали, что кто-то из нас найдет сокровища, а кто-то умрет, разочаровавшись в жизни, но кто именно? Надежда не покидала нас, и каждый думал, что он избранник. У некоторых были тележки, но большинство несли свои пожитки на плечах. Мы шли через равнины, через леса, где внезапно блеснувшие огни кидали нас в дрожь; мы понимали, что они означают. В любое время из чащи на нас могли напасть бродяги и убить, потому что мы изнемогали от усталости, у нас не было сил защищаться. Иногда ночью мы раскидывали лагерь. О, это было замечательно! Мы пели у костра старые песни нашей родины, и я не буду отрицать, что многие радовались темноте, которая скрывала слезы в наших глазах. А потом… в Бендиго, в ситцевой палатке я изнемогал от зноя и мечтал о прохладной погоде, а когда начались проливные дожди, я вновь стремился к теплу. Это были трудные дни, и никакой удачи. Только в Каслмейне я сделал свою первую находку, недостаточную, чтобы разбогатеть, но она меня ободрила. Я сразу же открыл счет в одном из банков Мельбурна. Я не тратил деньги на выпивку и женщин, как многие другие. Я никогда не покупал женщин, я хотел, чтобы они любили меня, а не деньги. Но я выхожу за рамки приличия. Теперь вы понимаете, почему Клэверинги не хотели знать меня.

— Эта Клэверинг хочет, — уверила я его.

— Да, я должен признать, что это самая необыкновенная молодая леди. Где я остановился?

— Ваши женщины…

— Пропустим это. Я уже не был беден, но еще недостаточно богат. У меня было время осмотреться и спросить себя — что теперь? Интересная вещь старательство — ты берешь то, что земля предлагает тебе, затем это впитывается в твою кровь, и тебе хочется знать, что находится под твердой земной корой. И не только ради денег. Когда говорят о деньгах, то думают о золоте. Золото! Но я обнаружил, что есть кое-что еще.