Николай Рерих - Листы дневника. Том 2

• Название: Листы дневника. Том 2
• Автор: Николай Рерих
• Издательство: Международный Центр Рерихов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-86988-088-2

Во второй том "Листов дневника" Н. К. Рериха вошли очерки, написанные в 1936–1941 гг. Запечатлевшие современность публикуемые Листы дневника замечательны по искренности и силе убеждения.

Очерки настоящего тома — синтез одухотворяющих и преобразующих идей в свете эволюционных положений Живой Этики, кристаллизация этико-философских воззрений мыслителя-гуманиста.

Тексты Листов дневника воспроизводятся по материалам архива МЦР. Значительная часть очерков публикуется впервые.

---

С 1923 года мы объехали главные достопримечательности Индии, начиная с Элефанты, Агры, Фатехпур Сикри, Бенареса, Сарната, побывали в ашрамах Рамакришны, в Адьяре[40], в Мадуре, на Цейлоне и всюду нашли сердечное приветливое отношение. Установились связи не только с семьею Тагора, но и с многими представителями философской мысли Индии — Свами Рамдас, Шри Васвани, Свами Омкар, Свами Джаганишварананда, Шри Свами Садананд Сарасвати. Сблизились с Джагадис Боше, завязались переписки с Анагарикой Дхаммапаллой, с Рамананда Чаттерджи, с Сунити Кумар Чаттерджи, с Раманом. Скрепилась дружба с художниками Асит Кумар Халдар, Биресвар Сен, с художественными писателями Ганголи, Мехта, Басу, Тандан, Баттачария, Чатурведи, Равал, Кунчитапатам, Тампи, Сиривардхана… Боше-Институт, Королевское Азиатское Общество, Маха Бодхи, Нагари Прачарини Сабха, Индусское Общество Восточных Искусств избрали почетным или пожизненным членом. По предложению Рай Кришнадаса устроили отдельный зал в Бхарат Кала Бхаван, затем Городской Музей в Аллахабаде по инициативе Рай Бахадура Брадж Мохан Виас тоже посвятил отдельный зал, а затем Траванкорское правительство при содействии Дж. Кезенса приобрело целую группу картин для своей государственной галереи Шри Читралайям. И в других махараджествах Индии предложения устроить выставки: Гайдерабад, Мисор… Трогательно было получать с разных концов Индии просьбы прислать напутственно-приветственные статьи индусским организациям: конгресс Махасабха, Федерация студентов в Дели, бойскауты Маха Бодхи, Стра-Дхарма, Школа Миры… Предисловия к книгам — Фахтулла-хан, Тейджа Синг, Моханлал Кашиап, Бхану Синг, Гупта… Не забуду встречи со "строителем нового Карачи" Джамшед Нуссерваджи. Индия радушно приняла наш Институт. Сердечный привет Индии.

(1937 г.)

"Из литературного наследия"

Наггар

Поднялись из Дарджилинга со всеми вещами, чтобы переехать в старинное место Наггар. Берега Биаса связаны и с Риши Виасой, собирателем Махабхараты, и с Александром Великим, войско которого не пошло дальше этой горной реки. Здесь проходил и Будда и Падма Самбхава, здесь жил Арджуна и другие Пандавы[41]. Недалеко Манали — от Ману. Горячие ключи Басишту и долина Маникаран-Парвати с серебряной рудой. Через Ротанг — уже тибетская природа. Все скопилось в изобилии… Древняя Кулута!

К Рождеству 1928 года доехали до Наггара (по-русски Вышгород). Еще не перешли Биас, из Катрайна увидали высоко на холме дом. "Вот там и будем жить". Нам говорят: "Невозможно! Это поместье раджи Манди. Дом не сдается". Но если что-то должно быть — оно и делается. Все устроилось, несмотря на немалые препятствия. Все-таки преодолели.

На север от нас — Манали, Аржунгуфа, Джагадсуг, Басишта, а за ними снежный Ротанг. Путь на Тибет, на Кайлас, на Ладак, на Хотан — через Гоби — на Алтай. Древний путь.

На восток — Чандер Кани-перевал — за ним Малана (особый монхмерский язык) — Спити — Тибет.

На запад — Бара Бхагал — а за хребтами Кашмир, Пир Панзал, а там и Памир.

На юг — дорога на Симлу, на Манди, на озеро Равалсар, а там и жгучие равнины Индии.

Наггар — место древнее. Несколько старинных храмов. Когда-то здесь были, по словам китайских путешественников, буддийские вихары[42]. Теперь и следа не осталось. Сохраняется предание, что где-то здесь захоронены священные книги во времена тибетского иконоборца Лангдармы. Покровитель долины Нар Синг иногда показывается в виде старца в белом. Гуга Чохан[43], старый раджпутский раджа, тоже почитается хранителем долины.

Разных богов в долине триста шестьдесят. У нас письменное условие между богом Джамлу, британским правительством и нами о пользовании водою. Гремят барабаны и ревут длинные трубы, когда боги посещают друг друга в дни ярмарок. В лесу затерялся храмик — там подвизался отшельник Пахари Баба. Деодары, сосны, дубы еще теснятся по склонам, но много лесов уже нарушено. Внизу под холмом, на старой дороге звенят колокольцы каравана. Чарует зов караванный. Откуда? Куда? С какими вестями?

(1937 г.)

"Из литературного наследия"

Общее дело

Во время моей выставки в Музее Канзас-Сити местная жительница Холме возымела увлекательную мысль, чтобы одна из моих картин — "Властитель Ночи" — была бы поднесена Музею от имени молодежи. Для этого она обратилась в местные школы, где ее предложение было встречено с большим восторгом. Дети любят, когда их привлекают к серьезному делу больших. Как мне писали, при этом произошли многие трогательные выступления. Были даже какие-то детские шествия и газетные обращения, и это общее дело прошло под знаком полного успеха.

Мне лично такое участие молодежи было необыкновенно радостно. Никто не заставлял и не застращивал молодые головы какою-то необходимостью условною. Наоборот, была брошена лишь живая идея, и молодежь разных возрастов в пол ном единении отозвалась. Конечно, немало существует всяких общественных начинаний. Но как бы много их ни было, все-таки хочется, чтобы общественность проявлялась в еще более обширном размере. Широкие круги молодежи должны быть привлекаемы к серьезным общественным построениям. В конце концов, для кого же все строится, собирается, запечатлевается? Прежде всего, для той же молодежи, для будущих поколений. Если всегда и во всем именно молодое поколение будет привлекаться к действенному сотрудничеству, то легче всего образуется живая связь с будущим,

Очень много всегда говорилось о различии и даже о коренном непонимании разновременных поколений. Но дряхлость восприятия обозначается вовсе не поколениями, но совсем другими обстоятельствами, которые нетрудно превозмочь. Каждый знал молодых стариков и очень дряхлых юношей. Дело не в возрасте, а в состоянии мышления. Но чем больше от юных лет человек будет привлекаться к общим делам, чем больше научат его думать об общем благе, тем продолжительнее сохранится молодость всех восприятий.

Государственные строи современности открывают широкий доступ для всего населения ко всем деятельным выявлениям. Но следует, чтобы люди не только чувствовали себя допущенными, но и ощущали бы себя содеятелями. Именно сознание содеятельности во всем ее труде и ответственности приносит здоровое мышление. В этом образе мышления люди научатся и радоваться прекрасному. Создавайте содеятелей.

[1937 г.]

"Зажигайте сердца"

Кормон

Нужно сказать, что Фернанд Кормон несколькими своими указаниями заложил многое незабываемое. Некоторые его считали неисправимым академиком и очень формально сухим человеком. По моим наблюдениям, это было не так. О себе Кормон говорил очень показательно: "Если бы мне пришлось начать снова, я бы сделался скульптором". Действительно, когда вы рассматриваете в Люксембургском музее его "Каина", вы понимаете всю тонкость суждений Кормона о себе. Красок он не знал, но в то же время он очень поощрял краски в учениках. Рассматривая мои эскизы, он сказал: "Мы слишком изощренны (рафинированы) — мы у Вас будем учиться". Затем когда как-то я сказал ему, что люблю не столько работать на глазах у всех в общей мастерской, сколько наедине, он как-то сочувственно улыбнулся и сказал: "Все наши школы — чепуха (blague), человек становится художником, когда остается один. Если имеете средства — возьмите мастерскую, работайте один и приносите мне этюды. С удовольствием и я к вам зайду". Согласитесь сами, что такое суждение довольно необычно для сухого члена Института, каким для многих представлялся Кормон. Нельзя не вспомнить, как Сарджент, познакомившись с некоторыми членами Королевской Академии, с удивлением заметил: "Они оказались гораздо более человечными, нежели можно было предполагать".

Ученики знали как бы двух Кормонов. Один приходил в Академию, сурово поправлял рисунок и не вдавался ни в какие рассуждения об искусстве. Другой же Кормон приглашал к себе некоторых учеников, и в праздничные дни у него собиралась целая оживленная группа, встречавшая совсем другого Кормона. В эти минуты подчас он мне напоминал Анатоля Франса. Не скупился на очень меткие и тонкие определения. Умел похвалить, но в то же время успевал бросить какое-то ведущее слово. Приносили к нему напоказ всякие работы и рисунки, и масляные этюды и эскизы, от законченных и до самых зачаточных. Из моих эскизов ему нравились "Идолы", "Поход Владимира на Корсунь", "Волки", "Вороны" и эскизы для "Веча". Можно было ожидать, что краски идолов будут чужды Кормону, но он хотя и приговаривал "farouche, farouche"[44], но все-таки показывал остальным ученикам, одобрительно восклицая: "Это для будущего".

[1937 г.]

"Зажигайте сердца"

Первопечатник

О происхождении Ивана Федорова очень мало известно. Он был диаконом Николо-Гостунской церкви в Калужской области и оттуда приехал в Москву. Где и когда он родился, кто были его родители — осталось неизвестным.