Григорий Волчек - Дедушка русской авиации

• Название: Дедушка русской авиации
• Автор: Григорий Волчек
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9614-3147-6

Роман «Дедушка русской авиации» написан еще в 1988 году и основан на реалиях Советской армии времен заката СССР. Живой юмор и талант рассказчика открывают особый мир людей, в чьей биографии есть армейские страницы, тех, кто провел «730 дней в сапогах».

---

— Ну, теперь давай ты!

Четвертый солдат, Мубаракшин, крепкий и молчаливый парень, неотрывно смотрел в окно.

— Ау, лысина!

— У меня нет денег.

— Не пи… ди, я знаю, что есть!

— Мне нужно.

— Да я отдам потом!

— Мне нужно самому.

Гоша рывком поднял упрямца на ноги:

— Деньги на стол!

Мубаракшин оторвал от себя Гошины руки и, багровея от ненависти, закричал:

— Ты чего раскомандовался, говно? Кто ты такой, чтобы тебе деньги давать? Пошел ты знаешь куда?!

Гоша без замаха ударил крикуна в челюсть. Мубаракшин повалился на сиденье, закряхтел, потом сел, держась руками за стол.

— Ожил? Теперь — деньги.

Мубаракшин достал деньги, Гоша сгреб полученные от всех бойцов купюры в общую кучку и пересчитал собранную наличность. Семьдесят шесть рублей беспроцентного кредита плюс свои одиннадцать, итого восемьдесят семь. Еще тринадцать «рябчиков» — и все в порядке!

— Где Макиенко?

— Курит, наверно.

Макиенко действительно курил в тамбуре.

— Сережа, дело есть!

Гоша кратко изложил суть вопроса.

— Да ты что, совсем опух, салага? Тебе еще моих денег не хватало!

Полторацкий подарил сержанту оглушительную пощечину. Обычно багровый, Макиенко побелел.

— Нету денег!

— А где наши проездные?

— Так мы их на хавчик потратили!

— Руки вверх!

Макиенко недоуменно задрал свои грабли. Гоша вытащил все из сержантовых карманов. Ни копейки. Проездные деньги проедены, а своих у Макиенко не было. Воистину бедный сержант.

Гоша вернулся к Вике и протянул девушке деньги.

— Извини, что мелкими купюрами. И еще — не хватает тринадцати рублей. Может быть, все-таки военнослужащим действительной срочной службы полагается небольшая скидка?

Виктория, не считая, сунула деньги в сумочку. Ночью, впервые после пяти месяцев воздержания, Игорь, наконец, нормально потрахался.

Аборигены

На обочине мелькнул дорожный указатель с надписью «Кирк-Ярве». Вот оно, искомое место. Вид поселка удручал. В котловине, образованной невысокими, поросшими редким хвойным лесом сопками, хаотично разбросаны разномастные домики, в основном, одноэтажные. По огромному огороженному колючей проволокой аэродрому с ревом ползают тепловые машины. Снега — по пояс (и это октябрь!). Небо затянуто низкими серыми облаками. Никакого сходства с привычной, аккуратной и компактной учебкой. Ни тебе булыжных плацев, ни тебе тенистых деревьев, ни тебе монументальной шестиэтажной казармы.

— Где казарма, Макиенко? — спросил Игорь у проснувшегося сержанта.

— Да вот же она! Все, приехали! Дома!

Автобус притормозил у трехэтажного светло-зеленого здания. Из казармы высыпались аборигены в шинелях и теплых меховых куртках. На подтянутых, мужественных и доброжелательных старослужащих из передачи «Служу Советскому Союзу» здешнее воинство совсем не походило. У всех обветренные рожи (как у Макиенко), все расстегнуты до пупа, ушиты, шапки набекрень, сапоги сбиты в гармошку. Вольница!

— Здорово, карасей!

— Караси, бабки есть?

— Откуда прибыли? Из ШМАСа?

— Из Казани есть?

— А из Воронежа?

К Полторацкому вразвалку подошел крепыш — явно один из хозяев положения.

— Откуда, братан?

— Оттуда.

— На грубость нарываешься? Как фамилия?

— П…да кобылья.

Крепыш схватил Гошу за грудки:

— Как разговариваешь, падла?

Гоша сжал кулаки. Сказал, тем не менее, спокойно:

— Руки убрать.

Крепыш убрал руки, сплюнул, дернулся — хотел испугать. Гоша не пошевелился.

— Молодец, нервы крепкие. Но Саня тебя сделает. Потом.

Из казармы вышел капитан-строевик в сопровождении золотозубого прапорщика.

— Нестор Васильич, передаю тебе гавриков. Четверых отдаю в заботливые руки командира ТЭЧ, а вот этого — Бегичева — беру к себе. Ты его завтра с утра отправь ко мне в штаб.

— А що, добры парубки. Здоровеньки булы, хлопцы! Я — прапорщик Охримчук, Нестор Василич, ваш старшина. Ось — гарнизон, ось — казарма, ось — я, ха-ха-ха! За мной, бойцы!

Старшина всегда прав

В казарме было холодно, неуютно и грязно. От скользкого цементного пола веяло стужей, по коридорам гулял зябкий ветерок. В старшинской каптерке Охримчук критически осмотрел новичков. Наметанный глаз старшины сразу отметил существенную разницу между четырьмя обритыми и одним волосатым.

— А тебя чего ж не обскубали?

— Я из другой роты. У них старшина был гондон — обстриг.

— Ух, як загнул! Запамятуйте, хлопчики — старшина всегда правый! От так! Вещички заклеймены? Парадку и вещмешки оставите здеся, а шапки я вам зараз сменяю. Курбатов, принеси пять капелюхов!

Каптерщик Курбатов принес пять старых засаленных шапок.

— На, хлопцы, одевайте. А эти ваши шикарны шапчонки нехай полежат покуда.

— Зачем менять шапки?

— Як зачем? Щоб не отобрали деды эти, бисовы дети, дембеля. Они ведь, як хищники налетят — перушков не оставят. Им, паразитам, на дембель обязательно все новое надо одеть!

— Я шапку менять не буду, — заявил Полторацкий.

— Так отберут!

— Не отберут.

— Молодец! Так и надо — беречь мущество.

Тем не менее, остальным четверым Охримчук шапки поменял.

— Зараз выдам вам новое обмундировання — пэша. От так. Причепите погоны и петлички.

Старшина бухнул на пол кипу поношенных кителей и штанов из полушерстяной ткани оливкового цвета.

— Выбирайте, хлопцы!

— Что это за тряпье? Дайте новое! — возмутился Игорь.

— Як твоя хвамилия, хлопчик?

— Полторацкий.

— Повторацкый, ты, конечно, прав, но нема у меня нового! Нема, хоть тресни! Так що пока это поносите.

Полторацкий брезгливо перебрал мятое, заношенное шмотье, нашел себе более-менее чистый китель. Приличных штанов по своему росту Гоша не отыскал.

— Повторацкый, бери вот эти. Ты не бачь, що воны грязненьки — скоро воскресення, в бане простирнешь.

На кителе Полторацкого был полуоторван погон. Он быстро подметал его (иголка и нитка были запрятаны в шапке), прикрепил на петлицы «птички» (авиационные эмблемы), проверил наличие пуговиц на гимнастерке и штанах, а потом, как и все остальные, переоделся в новое старое обмундирование.

— Ось, зараз файно! Хэбешки я заберу — будете на подменку брать. А зараз свожу вас покушать, мабуть, вы голодные як собаки.

Курбатов принес продовольственные аттестаты и Охримчук повел бригаду кормиться. Путь до столовой был неблизок — примерно полкилометра. Это тебе не учебка, где столовая — на первом этаже, а рота — на втором. Внутри одноэтажная столовая удручала гораздо больше, чем снаружи — грязный свинарник с изрезанными, покрытыми трещинами столами и скамейками. Солдат в столовой не было. Время послеобеденное — все на работах.

Вернулись в казарму. Старшина завел ребят в кубрик — узкий, длинный (восемь окон), заставленный двухъярусными койками. Все, кроме деревянного, выкрашенного олифой пола и побеленного потолка, было выкрашено в серо-стальной цвет.

— Вот ваши пять коечек. Будете лежать по алфавиту.

— Почему у меня верхний ярус?

Старшина внимательно посмотрел на Игоря, как будто видел его впервые:

— А ты що, хотел бы нижний?

— Да, я в учебке спал на нижнем.

— Об учебке забудь, голубь. Хотя я не запрещаю — можешь поменяться — ха-ха! Ну, я зараз пиду до хаты, а вы пока побачьте окресть, принюхайтесь. Зайдите в Ленкомнату, бытовку. Из казармы не выходить, добре? Я перед ужином появлюся.

Гоша в ожидании ужина зашел в Ленкомнату и углубился в газеты. Газет было много, они были собраны в подшивки — «Правда», «Советский спорт», «Красная звезда», окружная газета и корпусная многотиражка. Полторацкий не читал газет трое суток, поэтому запоем стал глотать чтиво.

Боевое крещение

— Рота, стройся на ужин! — раздался крик дневального (час назад его на тумбочке не было — в учебке за такое сразу бы отправили на губу).

— Гоша вышел из Ленинской комнаты. Несмотря на громкий призыв, солдаты не спешили строиться (в учебке строились мгновенно). Игорь встал посреди коридора один. Из каптерки высунулся старшина, и ТЭЧ неторопливо построилась. Кроме Гоши, все были без шинелей.

— Иди сними шинель, — дернул Полторацкого за рукав белобрысый солдатик.

— Холодно без шинели.

— Иди сними, кому говорю!

— Отвали.

Поужинали (во время еды Гоше навалили кружочков десять масла — дембеля его не ели), вернулись в казарму, включили телевизор. Полторацкий телик смотреть не стал — пошел опять читать газеты.

Долго читать ему не пришлось. В Ленкомнату зашел крепыш, вырвал у Гоши подшивку и сбросил ее на пол.