Алексей Зотов - Главный соперник Наполеона. Великий генерал Моро

• Название: Главный соперник Наполеона. Великий генерал Моро
• Автор: Алексей Зотов
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9533-5877-4

Соперники Наполеона — тема, редко встречающаяся в современной отечественной литературе, посвященной французскому императору. Великая французская революция породила целую плеяду выдающихся полководцев, таких как Ожеро, Клебер, Дезе, Массена, Бонапарт, Моро, Гош, Жубер, Журдан, Ней, Мюрат, Пишегрю, Ланн, Даву, Бернадот и многих других. Это были звезды первой величины полководческого искусства, оставившие заметный след в летописи побед Республики.

Особняком в этом ряду талантливейших воинов стоит имя генерала Моро. Современники сравнивали военный гений Моро с гением Бонапарта и считали, что именно в этой области Моро был равен и даже превосходил Наполеона. Победа Моро при Гогенлиндене на время затмила одну из самых блестящих побед Наполеона — Маренго. Этот успех Моро историки ставили в один ряд с Аустерлицем и Йеной. Во время государственного переворота 18 брюмера Моро поддержал Наполеона, однако позднее был вовлечен в заговор против правительства, арестован, судим и выслан из страны. По этому поводу Наполеон писал на о. Св. Елены: «Мне ставили в вину его изгнание; так или иначе — нас было двое, а нужен был только один».

Трудной судьбе этого талантливого полководца, нашедшего свой последний приют в Санкт-Петербурге, посвящена эта книга.

---

— Друг мой, продолжайте, я не могу больше.

И все-таки он нашел в себе силы, чтобы написать еще пару строк:

«Прости мои каракули. Я люблю тебя и обнимаю всем сердцем. Прошу Рапателя закончить…»

Это было все, что Моро смог написать самостоятельно.

Рапатель, подавляя в себе эмоции, продолжал письмо:

«Мадам,

Генерал разрешил мне продолжить на том же листе бумаги, на котором он написал несколько строк для вас. Вы не представляете, как я опечален и огорчен тем, что он вам сообщил. С первого мгновенья после ранения я не оставлял его ни на минуту и не покину до тех пор, пока он полностью не вылечится. Мы очень надеемся, что сможем его спасти. После первой перевязки его раны находятся в хорошем состоянии. Сейчас у него лишь слабая лихорадка вследствие большой потери крови. Но сейчас она уменьшилась. Простите мне описание этих подробностей, но они для меня не менее печальны, чем они покажутся и вам… Не волнуйтесь…

При первой же возможности я напишу вам снова. Сейчас врач меня уверяет, что если дела пойдут на поправку, то через пять недель генерал сможет передвигаться в инвалидной коляске.

Прощайте, мадам. Я очень несчастен.

Поцелуйте бедную Изабель.

Ваш преданный и покорный слуга,

Рапатель».

Около полуночи, в ночь с 31 августа на 1 сентября, состояние Моро ухудшилось. Началась икота, переходящая в рвоту. Рапатель, полагая, что генерал умирает, не отправил письмо, которое написал накануне.

Однако на следующий день тревожные симптомы исчезли, и Рапатель отправил письмо, добавив лишь следующий постскриптум: «1 сентября. Все идет хорошо. Он спокоен».

Но это спокойствие оказалось как относительным, так и временным.

— Я чувствую себя лучше, — говорил Моро, — но страдания мои выше человеческих. Ампутация — очень болезненная штука, а двойная — это уже слишком.

Затем его охватило нетерпение.

— Прошу вас, — сказал он хирургам, которые пришли делать перевязку, — отправьте меня в Прагу. Там мне будет лучше, чем здесь.

Ему ответили, что сейчас это невозможно, что он еще очень слаб, что артиллерия оставила воронки на дорогах, что путь до Праги не близкий…

— Можно ли меня перевезти туда по воде? — спросил он. — Река Лаба протекает не так далеко от Лауна. Я буду в лодке, как у себя в кровати.

Чтобы убедить их в том, что его идея выполнима, он попросил принести ему карту Богемии. Он начал ее изучать, как вдруг в городе начался какой-то переполох.

— Что происходит? — спросил Моро и попросил Рапателя и Шевенена пойти узнать, в чем дело. Это оказались громкие крики и улюлюкания жителей Лауна, освиставших пленного генерала Вандамма, которого везли в открытой коляске, а за ним шли пленные французы. Рапатель и Шевенен подошли поближе и услышали, как Вандамм, разговаривая с русскими офицерами, проклинал Бонапарта, который бросил его корпус на произвол судьбы, что привело к полной катастрофе в ущельях Богемии.

Когда Шевенен и Рапатель вернулись и рассказали о случившемся, Моро, зная жестокость Вандамма, заявил:

— Давно пора вывести его из игры. Теперь он больше не навредит никому.

Ближе к вечеру, когда состояние здоровья Моро вновь ухудшилось, адъютанты забеспокоились и сочли своим долгом открыть ему всю тяжесть его положения.

Моро спокойно отнесся к их предостережению и сказал:

— Мое сознание ясно, и я совершенно спокоен.

В течение всей ночи с 1 на 2 сентября мучения генерала продолжались. Это его беспокоило, и он постоянно заводил будильник на своих часах, отсчитывая долгие и мучительные моменты страданий.

Время от времени он что-то говорил, обращаясь то к Рапателю, то к Шевенену, то к полковнику Орлову. Все трое постоянно находились рядом с ним.

— Я знаю, что нахожусь в страшной опасности, и, если мне не суждено увидеть мою жену и мою дорогую дочь, передайте им, да и всем французам, которые будут вам говорить обо мне, что я хотел еще послужить своей родине… Я хотел избавить мою страну от ужасного ига, которое ее подавляло. Я считаю, и всегда считал, что для того чтобы одолеть Бонапарта — все средства хороши…

— Я посвятил на благо человечества те небольшие таланты, которыми обладал, но мое сердце всегда принадлежало Франции. Не плачьте, друзья мои. Так угодно судьбе. Надо покориться ей.

От фразы к фразе, от слова к слову голос его угасал.

Теперь он говорил почти шепотом.

На восходе нового дня, 2 сентября, он сделал знак Шевенену, чтобы тот подошел ближе, и продиктовал ему следующие слова, адресованные царю: «Государь, умираю с теми же чувствами уважения, восхищения и признательности, которые Ваше Величество оказывало мне с первого момента нашей встречи».

Затем, после паузы, как если бы он говорил с самим собой, Моро прошептал:

— Мне не в чем себя упрекнуть.

В 6.50 утра, держа руку Рапателя в своей руке, Моро отошел в мир иной.

* * *

Через некоторое время полковник Орлов отправил царю письмо с известием о смерти генерала Моро. Передав последние слова Моро, Орлов писал:

«В связи с печальным стечением обстоятельств, этот выдающийся человек, которого вы прежде не знали, решил посвятить Вашему Величеству свои последние дела, последние слова… и сражался за вас до последней капли крови…»

Во французской армии существовала легенда: будто бы когда Наполеон посмотрел в свою подзорную трубу на неприятельские позиции, то узнал Моро в свите Александра I, лично навел орудие и произвел выстрел, убив предателя.

«Какими же серьезными должны быть изменения в морали, порожденные империей, чтобы столь знаменательная жизнь нашла свой столь бесславный конец?» — вопрошал по этому поводу французский историк Анри Мартен.

Вот что рассказывал об этом сам Наполеон, находясь на о. Св. Елены:

«В битве при Дрездене я приказал атаковать войска союзников, находившиеся по обоим флангам моей армии. В ходе выполнения этой операции центр моей армии оставался на месте. На расстоянии примерно в 500 ярдов я заметил группу всадников, собравшихся вместе. Сделав вывод, что они пытаются проследить маневры моей армии, я принял решение нарушить их планы и вызвал артиллерийского капитана, командовавшего батареей из восемнадцати или двадцати пушек: “Немедленно обстреляйте эту группу людей; возможно, среди них есть несколько младших генералов”. Приказ был выполнен незамедлительно. Одно из пушечных ядер попало в Моро, оторвало ему обе ноги и пронзило насквозь лошадь. Я думаю, те, кто стояли рядом с ним, были убиты или ранены. Минутой раньше с ним беседовал Александр. Обе ноги Моро были ампутированы недалеко от места ранения. Одна из них, обутая в сапог, которую хирург бросил на землю, была принесена королю Саксонии крестьянином, рассказавшим, что какой-то высокопоставленный офицер был ранен пушечным ядром. Король, поняв, что имя раненого офицера может быть выяснено благодаря сапогу, послал сапог мне. Сапог осмотрели в моем штабе, но всё, что можно было установить, это то, что сапог не был английского или французского производства. На следующий день нам сообщили, что это была нога Моро.

Ничего удивительного не было в том, — продолжал Наполеон, — что через некоторое время я приказал во время военной операции тому же артиллерийскому офицеру с теми же пушками и при схожих обстоятельствах дать залп одновременно из восемнадцати или двадцати орудий в группу офицеров, собравшихся вместе. В результате генерал Сен-При, ещё один француз, предатель, но человек не без таланта, занимавший командную должность в русской армии, был убит вместе со многими другими. Ничто, — продолжал император, — не является более губительным, чем одновременный залп из дюжины и более пушек в группу противника. От выстрела одной или двух пушек можно спастись, но от одновременного залпа нескольких орудий это почти невозможно». Напомним читателю, что в то время пушечное ядро, представлявшее собой кусок чугуна сферической формы и диаметром с небольшой арбуз, обладало огромной кинетической энергией и пробивало насквозь 36 человек, построенных в затылок друг другу. А картечь, применяемая в ближнем бою, в основном против пехоты, была еще более смертоносной, т.к. являла собой металлический каркас, набитый картечными пулями, каждая из которых в зависимости от калибра достигала величины куриного яйца. Залп картечи мог положить на месте сразу 60 человек. Причем солдат убивали не только пули и ядра, но и элементы обмундирования, разбитые тесаки, эфесы шпаг, сломанные штыки и даже оторванные конечности своих товарищей, которые при соприкосновении с поражающим элементом разлетались в стороны с огромной скоростью. Поисковики до сих пор находят на полях сражений эти страшные орудия убийства… Современные кинорежиссеры, снимая исторические фильмы о войне двухсотлетней давности, не всегда задумываются о достоверности батальных сцен и, стремясь к максимальной зрелищности эпизода, зачастую показывают зрителю много огня от взрывпакетов и другой пиротехники, вместо того чтобы продемонстрировать летящее ядро, причем с рикошетом, благо современные компьютерные технологии это позволяют.