Реза Аслан - Zealot. Иисус: биография фанатика

• Название: Zealot. Иисус: биография фанатика
• Автор: Реза Аслан
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-084040-3

Автор всемирно известного бестселлера «Нет бога, кроме Бога» представляет читателям захватывающую, провокационную и написанную на основе скрупулезных исследований биографию, которая бросает вызов нашим давно устоявшимся представлениям о том, кем был Иисус из Назарета.

---

Но по мере того как после смерти Иисуса возрастал интерес к событиям его жизни, среди некоторых представителей раннехристианской общины стала ощущаться насущная потребность заполнить пробелы в его биографии и, в особенности, разобраться с фактом его рождения в Назарете, который, похоже, использовался клеветниками из среды иудеев для доказательства того, что Иисус не может быть мессией, по крайней мере тем мессией, о котором говорили пророки. Требовалось какое-то творческое решение, чтобы опровергнуть эту критику, какие-то способы отправить родителей Иисуса в Вифлеем, чтобы он мог появиться на свет в том же городе, что и Давид.

Для Луки ответ был связан с переписью. «В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле. Эта перепись была первая в правление Квириния Сириею. И пошли все записываться, каждый в свой город. Пошел также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем». Здесь, на случай если читатель не уловил ход мысли, Лука добавляет: «… потому что он был из дома и рода Давидова» (Лк. 2. 1–4).

Лука прав в одном и только в одном. Через десять лет после смерти Ирода Великого, в 6 г. н. э., когда Иудея официально стала римской провинцией, сирийский наместник Квириний действительно объявил о проведении ценза всех людей, собственности и рабов в Иудее, Самарии и Идумее — но не «по всей земле», как утверждает Лука, и уж никак не в Галилее, где жила семья Иисуса (Лука также ошибается, связывая ценз 6 г. н. э. с годом рождения Иисуса, который большинство исследователей помещают ближе к 4 г. до н. э., то есть к той дате, которую дает Евангелие от Матфея). Однако, поскольку единственной целью переписи было налогообложение, собственность, согласно римскому праву, оценивалась по месту проживания, а не по месту рождения человека. В римских документах того времени нет ни одного слова, свидетельствующего об обратном (а римляне были знатоками по части документации, особенно когда речь шла о налогах). Предположение Луки о том, что вся экономическая жизнь в империи приостанавливалась, пока каждый подданный Рима снимался с места вместе с семьей, чтобы пройти немалое расстояние до места рождения своего отца, и затем терпеливо ждал (возможно, несколько месяцев), пока чиновник инвентаризирует всех его домочадцев и имущество, оставленное, в любом случае, на месте жительства, кажется попросту абсурдным.

Что касается рассказа Луки о детстве Иисуса, здесь важно понимать вот что. Его читатели, которые продолжали жить под властью Рима, должны были знать, что рассказ о переписи Квириния был неточен. Сам Лука, писавший чуть менее чем через поколение после соответствующих событий, знал, что его рассказ был неправдой с формальной точки зрения. Современному читателю евангелий очень трудно понять такое, но Лука никогда и не предполагал, что его рассказ о рождении Иисуса в Вифлееме будет восприниматься как исторический факт. Лука, вероятно, и представления не имел о том, что современный мир будет понимать под словом «история». Представление об истории как критическом анализе поддающихся наблюдению и проверке событий прошлого является порождением эпохи Нового времени. Эта идея была совершенно чужда авторам евангелий, для которых история была не обнаружением фактов, а раскрытием истин.

Читатели Евангелия от Луки, подобно большинству людей в древности, не проводили четких различий между мифом и реальностью; в их духовном опыте эти вещи были тесно связаны друг с другом. Иными словами, их больше интересовало не то, что произошло на самом деле, а то, что оно означало. Для античного автора было, по-видимому, совершенно нормально (да и читатели ожидали от него именно этого) рассказывать легенды о богах и героях, где основные факты были вымышленными, но при этом идея, лежащая в основе этих легенд, воспринималась как правда.

Отсюда проистекает и не менее фантастический рассказ Матфея о бегстве семьи Иисуса в Египет, якобы вызванном стремлением избежать истребления младенцев, родившихся в Вифлееме и его округе. Об этом злодействе Ирода, тщетно пытавшегося разыскать младенца Иисуса, нет ни малейшего упоминания ни в одной иудейской, христианской или римской хронике той эпохи — и это красноречивый факт, учитывая то, как много текстов написано об Ироде Великом, который, в конце концов, был самым знаменитым иудеем во всей Римской империи (он был, ни много ни мало, царем Иудейским!).

Как и в случае с переписью, о которой пишет Лука, рассказ Матфея об избиении младенцев не задумывался как исторический в современном смысле слова. И уж тем более Матфей не рассчитывал, что его воспримут так члены его общины, которые, безусловно, помнили бы такое событие, как истребление их собственных сыновей. Возвращение Иисуса из Египта нужно евангелисту для тех же целей, что и его рождение в Вифлееме: для исполнения разбросанных по разным текстам пророчеств, которые предки оставили его поколению для расшифровки, для того, чтобы поставить Иисуса в один ряд с царями и пророками, которые приходили до него, и, что самое главное, для того, чтобы ответить на вызов тех, кто сомневался, что этот простой крестьянин, который умер, не выполнив самого важного из пророчеств о мессии, то есть не возродив Израиля, действительно был «помазанником».

Проблема, с которой столкнулись Матфей и Лука, состояла в том, что в еврейском Писании попросту нет единого, внутренне непротиворечивого повествования о мессии. Процитированный выше отрывок из Евангелия от Иоанна представляет собой прекрасный образец той неразберихи, которая существовала в умах иудеев относительно пророчеств о пришествии избранного. Когда учителя и знатоки закона уверенно заявляют о том, что Иисус не может быть мессией, поскольку он не из Вифлеема, как того требуют слова пророчеств, другие люди из толпы говорят о том, что Назарянин не может быть мессией, поскольку сказано у пророков, что когда придет мессия, «никто не будет знать, откуда Он» (Ин. 7. 27).

Правда в том, что в пророчествах сказано и то, и другое. По сути, если бы кто-то внял совету скептика-фарисея и «рассмотрел» дело повнимательнее, он нашел бы немало противоречий в пророческих текстах, собранных за века десятками людей. Большинство из этих пророчеств даже не являются пророчествами как таковыми. Пророки типа Михея, Амоса или Иеремии, вроде бы предсказавшие приход некоего персонажа из рода царя Давида, который однажды восстановит Израиль в его прежней славе, по сути завуалированно критикуют современного им правителя и существующий порядок, который, как они считают, не соответствует давидовскому идеалу. (Есть только один пункт, в котором, похоже, сходятся все пророчества: мессия будет человеком, а не божественной сущностью. Вера в божественного мессию противоречила всему, что представляет собой иудаизм, и именно поэтому все без исключения тексты древнееврейской Библии, говорящие о мессии, рисуют его вершащим свои дела на земле, а не на небесах.) Итак, если кто-то хотел, чтобы его кандидат на роль мессии соответствовал этой запутанной пророческой традиции, ему прежде всего следовало решить, на какие из текстов, устных преданий, народных легенд и сказок он хочет ориентироваться. Ответ на этот вопрос во многом зависел от того, что требовалось сказать о самом мессии.

У Матфея Иисус бежит в Египет, чтобы укрыться от приказа Ирода, не потому, что таковой приказ имел место в реальности, а потому, что так выполняется пророчество Осии: «Я… из Египта вызвал сына Моего» (Ос. 11. 1). Этот сюжет не подразумевает изложения фактов из жизни Иисуса, он должен раскрыть следующую истину: Иисус — это новый Моисей, который пережил истребление сынов Израиля, устроенное фараоном, и пришел из Египта с новым законом от Бога (Исх. 1. 22).

У Луки Иисус появляется на свет в Вифлееме не потому, что он действительно там родился, но в соответствии со словами пророка Михея: «И ты, Вифлеем… из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле» (Мих. 5. 2). Лука подразумевает, что Иисус — это новый царь Давид, возведенный на трон Господень, чтобы править Землей Обетованной. Попросту говоря, евангельские тексты о детстве Иисуса не являются историческими повествованиями и не должны были так восприниматься. Это богословские заявления о том, что Иисус является помазанником Божьим. Потомком царя Давида. Обещанным мессией.

Этот Иисус — вечный логос, давший начало всему сущему, Христос, восседающий по правую руку от Господа, — и это он лежал в пеленках в простых яслях в Вифлееме и вокруг него собирались пастухи и волхвы, принесшие дары с востока.

Но настоящий Иисус — это бедный иудейский простолюдин, родившийся между 4 г. до н. э. и 6 г. н. э. в беспокойной Галилее. Этого младенца ищите за потрескавшимися глинобитными стенами домов в селении Назарет.