Станислав Михайлов - Жемчужина

• Название: Жемчужина
• Автор: Станислав Михайлов
• Жанр: Научная Фантастика

Продолжение романа «Эра воды».

Действие, в основном, на древнем Марсе. Главные герои те же.

Технологическая НФ в антураже покорения Солнечной системы: с элементами мистики, личным героизмом и нетривиально развернувшейся любовной историей.

Это роман о Поле Джефферсоне.

История парня из недалекого будущего: молодого ученого, судьбою заброшенного на Ганимед.

Мир к тому времени насытился и отошел от материально-денежных мотиваций; основным стимулом развития стало научное любопытство.

Люди приступили к исследованию и преобразованию планет Солнечной системы, создавая на них земные условия для жизни. Ганимед — крупнейший из Галилеевых спутников Юпитера — был одним из первых пробных камней в этой игре. И он же оказался яблоком раздора между двумя социальными группами: преобразователями и натуралистами.

---

Она редко упоминала семью, не знаю, почему, а я не имею привычки проламываться сквозь стены, иногда отступаю даже перед кажущимися. Можно сказать, до сих пор ничего о Катиной жизни не знаю… Ну, кроме того, что кто-то из ее предков был русским. Не очень-то большая редкость, честно говоря.

— Она не стала обновляться, а ведь уже можно было, — Катя глянула на меня искоса, вскользь. — Считала, все должно быть естественно. Естественная смерть… — она передернула голыми плечами, словно от холода. — Как смерть может быть естественной?!

— Натуралистка?

— Да нет. Старый человек. Старые взгляды. Она жила больше в прошлом. Может быть, даже верила в жизнь после смерти. Что встретится где-то там с мужем… Она любила его. А я даже не видела. Только на стереографии, знаешь, те еще, из первых.

Некоторое время мы шли молча. Звенели цикады, по небу все так же чиркали огненные стрелы, цокали Катины каблучки. Постепенно шаги как-то сами собой замедлились, и мы остановились посреди аллеи, замерли в точке, равноудаленной от соседних фонарей, в нескольких шагах от первобытного мрака, прячущегося в тенях и за блестящими листьями придорожных кустов. Теплый ночной ветерок едва касался волос. Мы смотрели друг другу в глаза, не отрываясь. Тени, отброшенные нашими телами, падали на пластобетон по обе стороны от нас, крест-накрест. Как прицел: старинный прицел, с черного звездного неба направленный прямо в голову. И если поднять взгляд и осмелиться посмотреть наверх, кто знает, может быть, там, на невидимой и почти бесконечно отдаленной стороне, чей-то рот криво ухмыльнется, и палец привычным движением нажмет на гашетку.

Что за глупости лезут в голову…

— А… Понятно… — я попытался вспомнить, о чем шла речь. Ее лицо было так близко к моему, глаза блестели. Мы стояли, обнявшись. Катя чуть прищурилась, словно оценивая что-то.

— О чем ты сейчас думал?

— О… Браслете, — не моргнув глазом, соврал я. — О твоем браслете. Твоей бабушки…

— Прабабки.

— Да, прабабки. Я раньше не видел его у тебя.

— Я не носила.

— Почему? Он красивый.

— Да. Он… Особенный. Я никогда его не носила.

— Ого.

— Да, Пол. Не смейся.

— Я не смеюсь.

— Глаза у тебя хитрые, а рот лживый.

— То есть?

— Пол… — Катя вздохнула, и на ее лице появилось выражение «какой же ты тупой». Оно мне не нравится. — Ты забыл, я часто знаю, о чем ты думаешь. Не всегда точно, но, в общих чертах…

— А чего тогда спрашиваешь?! — я ушел в глухую оборону.

— Говорю же, обычно только в общих чертах знаю, — терпеливо повторила она и посмотрела в упор. — О чем ты думал? Ты боялся, Пол. Испугался чего-то. Мимолетно. Связано с фонарями и небом. Что это было?

Я вздохнул и чуть отстранился.

— Да, ерунда. Прицел. Показалось, что наши тени похожи на крест прицела. Знаешь, были такие на оружии, в прошлом…

— Я знаю об оружии, Пол. Поверь, знаю достаточно много. Это все?

— Нет. Я подумал, если наши тени — прицел, то целятся в нас со звезд. Вот теперь все. Какое это имеет значение?

— Не знаю, Пол. Но имеет. Вспомни…

Выражение Катиного лица стало странным.

Сзади хрустнула ветка.

Прежде, чем я успел спросить, она ухватилась за мои плечи и, используя их как опору, прыгнула ногами вперед. По краю зрения мелькнули ее изумительные коленки, вырвавшись из-под сарафана, раздался глухой звук удара и хруст кустов, ломаемых тяжелым телом.

— Сядь! — прошипела Катя, едва успев ступить на землю, и увлекла меня на корточки. — За мной, быстро! — она лихо перекатилась через плечо и скрылась в траве. Я довольно неловко последовал за ней. Конечно, нас учили трюкам и посложнее, но прошло уже изрядно времени, да и как-то никогда не имел особенной склонности к физическим упражнениям…

Попытался приподняться, но ее рука пригнула меня к земле.

— Тсс… Не высовывайся… Надо понять, сколько их. Чем вооружены. Тихо.

Оглушающе стрекотали цикады. Сразу за сбритой обочиной чуть колыхалась некошеная трава, с неба спокойно смотрели звезды, а буквально в двух шагах, в черных кустах, неподвижно лежал человек. Лежал так спокойно, что не казался живым.

— Похоже, других нет… — Катя словно бы вышла из короткого транса. Она реально пыталась услышать? У нее в голове пеленгатор стука человеческого сердца, что ли? Моя женщина — робот, нда…

Меня передернуло.

— Дурак, — коротко прокомментировала она, вероятно, опять поняв, о чем я думаю. Ага. Робот-телепат, худшая форма жены.

— Кто? — разыграл дурачка я.

— Этот. Один, с ножом, из кустов. Все, встаем.

Она поднялась, как ни в чем ни бывало, отряхнулась, одернула сарафан и поправила лямку на плече. Щелчком выстрелил в воздух левитирующий фонарик. Ничего особенного, детская игрушка, почти невесомый пузырек, балансирующий на месте за счет микродвигателей. Интересно, что еще у нее с собой…

— Дай мне руку, — Катя нащупывала опору, стараясь не оцарапаться ветками кустарника. Рука оказалась холодной и тряслась.

— Катя… — позвал я.

— Н-ни-ч-че-го, пр-ройд-дет… — заикаясь, отстучала зубами моя железная леди. — П-пом-моги м-мне.

Вместе мы вытащили из кустов и уложили на спину напавшего на нее человека. Фонарик, покачиваясь под ветерком, ярко освещал безжизненные черты. Анализатор моргнул синим, констатируя нереанимируемое состояние. Смерть.

— Узнал? — Катя ткнула пальцем в сторону лица убитого.

Я присмотрелся. Где-то видел… Она махнула головой в сторону административного корпуса.

— Из службы Лесного Городка. Здешний. Вчера столкнулись в фойе. И когда прилетели. Сидел за столиком, улыбался. Нам улыбался, помнишь?

Похоже, она уже могла говорить короткими фразами без заминок.

Улыбался? За столиком? Столкнулись в фойе? Ну, был кто-то…

Еще раз бросил взгляд на мертвого. Нет, этого лица не помню. Но Кате можно верить.

— Ладно, — кивнула она мне. — Не помнишь, и ладно. Позже.

Я рассеянно пожал плечами в ответ и уселся на пластобетон у самого края дорожки. Он оказался заметно теплее воздуха. Подогревают, видимо. Чтобы отдыхающим было комфортно. А чтобы им не было скучно, сотрудники устраивают засады в кустах. С ножами. Она говорила, был нож… Мой взгляд метнулся в темноту, но, конечно, безрезультатно.

— Соединить с Бобсоном, экстренный вызов, — Катя отрывисто бросала слова в пустоту. Инспектор возник в воздухе буквально через несколько секунд. Похоже, он никогда не меняет свой безупречно-белый костюм, а ночью использует его вместо пижамы. Похоже, этот костюм из микроботов, поэтому всегда выглядит идеально, не мнется и не пачкается… Хотя, о чем я, инспектор Бобсон сейчас наверняка на другом конце шарика, если, вообще, на Земле, у него вполне может быть и рабочий день в самом разгаре.

— Прекрасно выглядишь, Катя. Привет, Пол. Что стряслось?

— Роб, ЧП. Покушение на убийство, один труп. Похоже на спланированную акцию. Высылай группу наших. Лучше Камали.

Роб Бобсон присвистнул. Личный поверенный Кати Старофф, инспектор Комитета Контроля чаще сталкивался с авариями, природными катастрофами, халатностью, иногда с акциями саботажа со стороны радикальных натуралистов, но покушение на преднамеренное убийство, во тьме, из кустов, с ножиком… Какое-то несовременное преступление.

— Камали на Луне. Отдыхает.

— А кто свободен?

— Паркер. Леваниди. Остальные по заданиям.

— Кто ближе?

— Леваниди. Совсем недалеко от вас, заканчивают тренировку.

— Давай Леваниди, только быстро. Труп еще не остыл. В экспертизу срочно.

— А кто убит?

— Нападавший. Сотрудник службы обеспечения Лесного Городка. Ни с того, ни с сего бросился из кустов с ножом.

— На кого нападал?

Катя молчала. Бобсон ждал.

Я, встав с дорожки и отряхнувшись, ткнул в Катю пальцем:

— На нее.

У инспектора отпала челюсть.

— Покушение на лидер-инспектора?

— Типа того.

Роб с сомнением посмотрел на Катю:

— Но кому… Зачем? Натуралисты? Но как они узнали… Лидер-инспектор?

Она подала голос:

— И так глупо. Один, из кустов, с ножом… Пол, не будь слишком уверен в цели нападавшего.

Я опешил. Что значит «не будь уверен»? Но ведь здесь никого, кроме нас, не было. Принял за других? Что она имеет в виду? Неужели…

— Да, Пол. Надо прокрутить запись, но, по-моему, он смотрел на тебя. Меня как будто не видел. Просто вывалился из кустов и рванул прямо к тебе.

В голове не укладывалось. Поднятыми вверх ладонями я попросил ее притормозить, сбросить темп. Это невозможно. Какого черта кому-то надо устраивать на меня, как это раньше называлось, «покушение»? Сейчас уже и слово-то почти забыто, архаизм. И это еще… Как она сказала? «Прокрутить запись»? Эпоха Глобальной Паранойи давно закончилась, никто ни за кем не следит, нет камер в каждом придорожном столбе, мы уважаем свободу личности и право на частную жизнь.