Сергей Давыдов - Санаторий доктора Волкова

• Название: Санаторий доктора Волкова
• Автор: Сергей Давыдов
• Жанр: Детские приключения

---

Что бы такое совершить, чтобы отец на всю жизнь стал доверять ему? Как доказать, что он уже взрослый?

Дверь телефонной будки немного приоткрылась.

— Не капризничай, мамуля! — донеслось до Олега. — Мы тут зашли в «Балтику». Нет, не в кино, в ресторан у Косой линии. Это верно, могли бы и дома пообедать. Ты права. Да, да... там все невкусно и дорого, у тебя все свеженькое и непережаренное. Что? Зачем таскаю сына по ресторанам? Но понимаешь, именно в этой самой «Балтике» в сорок первом году мы питались. Были прикреплены к этой столовой и ходили получать соевый суп! Здесь мне каждый дом известен. Знаешь, я раз в Васином саду... что? А, да, пардон, в Василеостровском саду листья кленовые собирал. Соседка Бориса из них лепешки потом пекла. Ну, что ты, Бориса не знаешь Волкова?

Олег подошел к будке вплотную.

— Последнее время много о нем говорю? — переспросил отец. — Это верно. Волков же был... что? Почему я все это должен говорить по телефону? Да, да. Но знаешь, все не верю, что тебе можно позвонить так легко. Бац — и ты говоришь: «Алло». — Он засмеялся. — Со стройки бы так звонить! Из Узбекистана, говорю, так бы звонить!

Что он хотел сказать о докторе Волкове? «Волков был...»

Они стояли на углу Большого проспекта и Гаванской улицы. «Родные и любимые места», — сказал отец.

Он старается побывать здесь в любой свой приезд. Киноклуб, Василеостровский сад, Ковш Петра I — вот их маршрут.

Отец раньше ездил сюда один, а сегодня взял Олега. Вот киноклуб; зал, наверно, старый, маленький, не такой, как в «Славе», куда ходит Олег, интересно все же, папа-мальчик ходил вот сюда в кино...

— Пойдем-ка. — Отец вышел из будки и зашагал быстрым шагом. Походка у него была легкая. В светлых брюках, в сетчатой оранжевой безрукавке, дочерна загорелый, он выглядел очень сильным и молодым.

— Пап! — Олег шел тоже крупным шагом, не отставая.

— Ну?

— А... сколько тогда билеты в кино стоили?

— Полтинник. На детский сеанс. Но мы чаще на прорыв ходили.

— Как это «на прорыв»?

— Столпимся человек двадцать возле контролера и все сразу как рванем в зал!

— Денег не было?

— Деньги на мороженое берегли!

— А вас не ловили?

— Ловили...

— И тебя ловили?

— Было.

— А если ловили, что было?

— Пенделя давали.

— Как это?

— Нормально. Коленкой под одно место.

— Те-ебе?!

— Думаешь, если я твой отец, так мне не давали?

— И Волкову?

Замедлив шаг, отец усмехнулся.

— Ну нет... Ему, конечно, не давали. Он на прорыв не ходил!

— Пап, а в блокаду очень боялись, что придут фашисты?

— Никто этому не верил. Даже дети!

— Ну... а если трусы?

— Такие бывали, да что о них говорить? Свернем лучше к тому старому дому, — показал отец на большое неказистое здание. Подвальные окна его были закрыты проржавленными железными дверцами.

— Сюда, — прошел отец под высокую арку. — Вот она, — показал он на массивную железную дверь подвала. Спустившись по железным ступеням, отец потянул заскрипевшее толстое кольцо. Дверь не подалась. — Что же теперь здесь? Картошка? Лопаты хранятся?

— А что было?

— Бомбоубежище. Потом наша школа. — Отец снова потянул кольцо.

— Ваша школа? Здесь?!

— Парты стояли, и глобус, и доска грифельная.

Олег спустился к отцу, взял холодное кольцо. Оно было тяжелым. Там, за дверью, наверное, низкие потолки, сырые стены, мокрые скользкие трубы. Где там могли разместиться парты, непонятно. Паровое отопление не работало, электричества не было. Как же тут можно было учиться?

— Холодина была, да?

— Пока Василиса Александровна не затопит, за парты и не сядешь. Времянка у нас была, такая печка железная. Идешь в школу — хоть щепку принеси! У меня раз бревно по дороге чуть не отняли! В сарае я его взял. В чужом. Наш сгорел еще осенью. Залез я в сарай, щупаю впотьмах, а там кто-то в одеяло завернут. Кажется, мужчина.

Кольцо выскользнуло из руки Олега, глухо брякнуло о дверь.

— Живой?

— Нет.

— Ты не рассказывал... Ты мне ничего не рассказываешь!

— Вот здесь, — отец показал на ступеньки, — мы рубили дрова.

— Зато во время тревоги хорошо. Вы уже в бомбоубежище, да?

— Во время тревоги? Кто вниз, а мы-то наверх бежали! Ползли — не бежали. Силенок не было!

— Наверх?

— Дежурить. На чердаке и на крыше. Зажигалки чертовы сбрасывали, за наводчиками следили. Раз одного поймали. Не мы, на соседней крыше. Диверсант. Забросили с парашютом.

— Представляю, как вы учились. Тут не до учебы, верно?

— Учились самым серьезным образом. Я впервые в жизни стал отличником. От злости. Помню, сядем вокруг печки... Василису Александровну на самое теплое место — у открытой дверцы. Две керосиновые лампы горят... Мы все в пальто, конечно. Писали карандашами, чернила замерзали... В общем настоящий класс, только никто на уроках не разговаривает.

— Почему?

— Говорить не хотелось. Хотелось есть.

— А потом?

— Я же тебе рассказывал! Решили на фронт идти. Володя, Олег и я.

Значит, отсюда они и пошли! Олег еще раз поглядел на дверь. Они пришли утром в класс пораньше. Написали учительнице записку, чтобы о них не беспокоились, и ушли! У отца была граната, еще у них был штык. Их все время останавливали патрули, и они боялись, что у них отнимут штык и гранату. Шли они медленно. Немного не дошли до Пулкова, где были окопы бойцов Народного ополчения, и попали под артобстрел. «Обыкновенный артобстрел, — рассказывал отец, — каждый день по десятку таких было», — но Володя и Олег погибли. Отец очнулся в санроте Народного ополчения.

— Пап, кто тебя доставил в санбат? Ты еще говорил, что тебе повезло.

— Меня нашел доктор Волков.

— Он разве был в ополчении?

— Был, конечно.

— А потом?

— Ну что тебе... — Отцу явно надоедали расспросы. — Я потом остался на излечении, а вот Волков... его из-за меня ранило, был отправлен в госпиталь. В Ленинград.

— А потом?

— Не знаю... он оказался почему-то там...

— Где — там?

— Да на заводе. В сорок втором зимой я его встретил здесь, в Гавани. Он мне отдал пакет, просил, чтобы я обязательно передал его одной знакомой. Чтобы разыскал ее непременно.

— Ты нашел ее?

— Да. В пакете был дневник Волкова и письма к ней. Ну, все? Или еще есть вопросы? Ты хочешь спросить, как теперь дневник снова попал ко мне?

— Да!

— Ну и дотошный ты! Дневник мне отдала родственница Волкова. Она живет в Ташкенте. Там я с ней встретился. А родственнице дневник переслала та знакомая. Понял наконец?

— Понял. Не сердись, папа...

— Сержусь, потому что и дневник мне ничего не объяснил. Он сразу обрывается — и ничего не ясно. Но я приеду в следующий раз, буду посвободней и займусь.

— А если мне попробовать, а? — предложил Олег, но отец покачал головой.

— Сам!

— Пап, тебе нравится эта Нина Эдгаровна? Она какая-то... Зачем ты ее с мамой познакомил? У нас теперь дома все не так!

— Вон что! — Отец даже остановился. — Чем это она тебе не угодила, а?

— Ходит, командует... а одевается — смех!

— Брось, — сказал отец. — Одевается, командует... какая чушь! Она же из нашей школы. Ее класс погиб... весь, весь. Все до одного.

Глава V ПАКЕТ ДОКТОРА ВОЛКОВА

Только четыре дня остается до лагеря. А вчера отцу пришла телеграмма с новым заданием. Он еще недели полторы будет дома.

Родители ушли в кино. Билеты достала Нина Эдгаровна. И уж конечно, на последний сеанс, чтобы не брать Олега!

— Никуда не уходи! Ты должен спать, когда мы придем! — приказала мама.

Послонявшись по квартире, Олег открыл холодильник. Тут же, сориентировавшись на запах свежей салаки, примчался Гешка. Пришлось кинуть ему две рыбинки. Достав бутылку минеральной и бутылку лимонада, Олег налил в стакан сразу из обеих бутылок и со стаканом в руке пошел в свою комнату, устроился на тахте и открыл наугад книгу. Она открылась именно на том месте, которое Олег знал наизусть:

«Майору Алиасу, всем моим товарищам по авиагруппе дальней разведки 2/33, и в особенности штурману капитану Моро и штурманам лейтенантам Азамбру и Дютертру, которые во время войны 1939 — 1940 годов поочередно вылетали вместе со мною на боевые задания и которым я остаюсь верным другом до конца жизни».

Над последней строкой Олег снова задумался. Он прочитал много книг о фронтовой дружбе, но только сегодня до него полностью дошел смысл этих слов: «... остаюсь верным другом до конца жизни».

В дверь позвонили. Кто это так поздно?

Олег открыл дверь и невольно отшатнулся. В коридор, оттолкнув его шершавым боком, ворвался Мезон. За ним вошел важный Андрей Горикин.

— Ты бы еще ночью пришел!

— Повезло тебе, скажи мне спасибо!

— За что?

— Отец меня в лагерь на машине повезет. И тебя захватим.

— Мезон тоже поедет?

— Без Мезона отец не ездит.

За что всеми уважаемый известный физик Горикин так любит этого слюнявого боксера? Однажды он даже установил, что Мезон слишком растолстел и ему надо побегать. Горикин садился на гоночный велосипед, а пес бежал рядом на поводке. Через несколько дней бока у Мезона так запали, что показались ребра. Но на одной из прогулок он учуял в кустах кошку и рванул туда. Горикин полетел с велосипеда через голову. Целый месяц потом он носил перед собой руку, похожую в гипсе на короткое, но толстое полено.