Вячеслав Сухнев - Встретимся в раю

• Название: Встретимся в раю
• Автор: Вячеслав Сухнев
• Издательство: Урал
• Жанр: Современная проза
• Год: 1992
• ISBN: ISSN0 130—5409

Без издательской аннотации.

Роман Вячеслава Сухнева "Встретимся в раю" был опубликован в отдельном номере журнала Урал 1992, № 9.

---

— Не знаю, — сказал пятнистый. — Но не бойся, дед, заложники с голоду не подохнут. Давай хавай побыстрее!

Мария поначалу отказалась есть, но Быкадоров уговорил:

— Силы еще понадобятся. У нас в запасе почти сутки. За это время можно далеко уйти. Поняла?

Покончив с обедом, Быкадоров поудобнее устроился в кресле:

— Поспим до ужина. Солдат спит — служба идет.

— Залезть бы в эту… платформу, — тоскливо сказала Мария. — Разобрались бы, думаю, как ее вести?

— Ничего, — сказал Быкадоров. — Мы лучше старым способом, ножками… Спи, дочка, спи!

Она и не заметила, как уснула. Сказалось чудовищное напряжение — после ночного дежурства, не отдыхая ни минуты, она полдня попадала из огня в полымя… Поздно вечером ее еле растолкал Быкадоров:

— Набралась силенок? Пора, Маша, отрываться, пока гостям не надоели.

Мария оглянулась. Баранкина в бытовке не было.

— Увели — ему плохо стало. Не можешь пить — не пей.

Он порылся в аварийном шкафу, вытащил два зеленых балахонистых плаща, которые полагалось надевать на освинцованные костюмы в случае эвакуации.

— Надевай куртку, шапку, а это добро — сверху.

— Зачем? — удивилась Мария.

— Давай договоримся, — строго произнес Быкадоров, — ты меня слушаешься и не задаешь вопросов. Потом расскажу — зачем.

Он глянул на часы, подкрался к двери и прислушался:

— Так, смена пришла… Ну, с Богом, Маша! Только не бойся. Не беги, делай, как я. Все будет хорошо…

Мария накинула балахон, затянула пояс. Плащ укрыл ее до щиколоток. Быкадоров открыл дверь, шагнул в коридор и оттуда громко сказал:

— Здесь тоже фонит… Странно. Проверим дальше.

Они неторопливо двинулись знакомым коридором бытового корпуса к выходу. Пятнистый, карауливший дверь, насторожился, в недоумении разглядывая два привидения. Быкадоров вытащил карманный дозиметр и повел им вдоль стены.

— Считай, — тихо сказал он. — Называй большие числа.

— Триста двенадцать, — сказала Мария. — Двести шесть.

Страж, кажется, успокоился. Все так же неторопливо Быкадоров добрался до конца коридора, обошел пятнистого и приложил дозиметр к дверному косяку. Поцокал языком, покачал головой и сказал Марии:

— Фонит.

Караульный с опаской покосился на дозиметр:

— Чего фонит, господин ученый?

— Долго объяснять, любезный, — сухо бросил Быкадоров.

— Стронций, понимаешь, зашкаливает. А вы, коллега, считайте!

— Шестьсот пятьдесят четыре, — забормотала Мария.

Быкадоров повернул обратно, ведя дозиметром по другой стене и заглядывая в пустые бытовки разных служб. Караульный потерял интерес к научным изысканиям, отвернулся и вытащил горсть семечек. Так они добрались до неказистой двери, обшарпанной и узкой, на которой всегда, сколько помнила Мария, было написано: «Хоз. проход». Быкадоров толкнул дверь, и они очутились в темноте.

— Лестница, — сказал Быкадоров. — Быстро спускайся!

И они заторопились куда-то вниз. Лестницей, видать, давно не пользовались — невидимая едкая пыль вспархивала из-под ног. Сначала Мария считала про себя повороты, а потом бросила. Тут Быкадоров попросил посветить. Мария достала зажигалку и в колеблющемся слабом свете увидела массивную металлическую дверь со штурвальным старинным запором.

— Навалились! — сказал Быкадоров. — Тяни вниз, а я вверх…

Штурвал скрежетнул, туго сдвинулся с места. Потянуло сквозняком, и огонек зажигалки погас. Они вошли в темноту за дверью. Быкадоров пошарил по стенке, зажегся тусклый электрический свет. Ряд лампочек в проволочных намордниках тянулся по стене низкого длинного подвала и исчезал за поворотом. Быкадоров задраил дверь, повернув такой же, как и снаружи, штурвал. Перевел дух, защелкнул на штурвале небольшой рычажок и засмеялся:

— Пусть теперь колотятся!

— Что здесь? — спросила Мария почему-то шепотом.

— Бомбоубежище, — сказал Быкадоров. — Насколько я знаю, им не пользовались лет десять или больше. Многие и не подозревают о его существовании. А когда-то нас сюда регулярно гоняли на занятия по гражданской обороне… Теперь поищем инструмент.

За поворотом открылся подвал гораздо выше и шире. Тут стояли вдоль стен какие-то деревянные рамы с настилами и ящики. В одном из них Быкадоров нашел толстый лом, в другом — странный жужжащий фонарик.

— Это нары, — объяснил Быкадоров, показывая на деревянные настилы. — А это фонарик с динамкой.

Они прошли большой зал бомбоубежища и оказались перед другой дверью, Быкадоров выключил свет, и они начали подниматься по такой же пыльной лестнице и поднимались, как показалось Марии, всю ночь — когда остановились, у нее сердце в горле прыгало. Быкадоров сунул фонарик.

— Нажимай почаще…

И как ни в чем не бывало начал возиться в полутьме, чертыхаясь, когда лом срывался и отшибал пальцы. Мария пригляделась: Быкадоров выворачивал замок из металлических петель на железной двустворчатой двери. Наконец одна петля с хрустом лопнула, замок упал. Быкадоров приоткрыл дверь — и они оказались в голом поле. Неподалеку темнел высоченный забор станции, за которым поднимались блоки.

— Пошли, — сказал Быкадоров. — Накинь капюшон.

И они двинулись в ночь, в сумрачно белеющее поле. Мерзлая грязь поскрипывала под ногами. Тонкий пронозливый ветер обжигал щеки, но сквозь плащи не проникал.

— Вы хорошо придумали с накидками, — сказала Мария, когда они отошли подальше. — Тепло…

— Эх ты, физик! — пожурил Быкадоров. — Это ведь еще термозащитные накидки. Если они не пропускают тепло, то нас нельзя увидеть и в инфракрасную оптику. Почти уверен, что сидит сейчас какой-нибудь дурень на верхотуре и обозревает окрестности. А пальчиком на курке играет. Нервы не железные — такое дело затевать, государственный переворот.

— Думаете, они разрушат блоки?

— Эти — разрушат, — после паузы вздохнул Быкадоров.

— Камикадзе, что ты хочешь… В любом случае каждому — высшая мера.

— А куда мы идем?

— Подальше от этой зеленой шпаны с автоматами и космической техникой. Если обнаружат побег — станут искать на шоссе к Волочку. А может, и не станут. Но мы все равно выберемся к железной дороге и пойдем в Максатиху. Далековато, правда, километров пятьдесят. Однако выбора у нас нет, а времени хватает. Будем надеяться, что успеем.

Через час, плутая и хоронясь в опушках мрачного болотистого леса, они вышли к железной дороге и пустились по шпалам на восток. Почти сразу же их перехватил головной дозор подразделения спецназа СГБ, которое высадилось только что из железнодорожного состава неподалеку от Удомли, чтобы надежно блокировать заговорщиков.

Исход

В эти вечерние часы, на исходе дня объявления ультиматума, Москва напоминала огромный цыганский табор. На газонах, затянутых грязной ледяной коркой, в скверах с перевернутыми скамейками, на замусоренных площадях дымили костры и полевые кухни, трещал брезент палаток, носились дети, переругивались взрослые. А с севера все шла и шла на российскую столицу механизированная орда: грузовики с тентами, автобусы всех марок, легковушки, произведенные на всех континентах, даже трактора с прицепными платформами и вагончиками. Они вывозили эвакуированных из соседних с Московской областью районов. В передвижных эвакопунктах людей регистрировали, выдавали направления, обеспечивали сухим пайком на несколько дней и самой необходимой одеждой. Потом везли дальше — в Ступино, Каширу, Серпухов, Лопасню. Под временное жилье правительство распорядилось занимать санатории, дачи, школы, спортзалы, турбазы и даже монастыри.

Ночь пала на город, а поток беженцев не иссякал. У всех свежи были в памяти репортажи с Курской катастрофы. Прибывали переполненные электрички из Конакова, Клина, Солнечногорска, Дмитрова, Дубны, Талдома и Сергиева Посада. Телевизионные экраны на крышах транслировали обращение президента. Дисциплина, спокойствие и порядок — вот что должен противопоставить народ слепой стихии экстремизма и грубому шантажу, подчеркивал глава государства. Сменяющий президента патриарх возрожденцев, Старик, призывал позабыть партийные распри перед лицом общей беды и вдохновенно погромыхивал достопамятным, хоть и несколько подзабытым словом — консолидация. Мы уверены, вещали они дуэтом, что презренные шантажисты не осмелятся пойти на последний шаг в своей кровавой игре, и тем не менее не можем рисковать. Эвакуация, спокойствие, дисциплина, порядок!

Под аккомпанемент этих речей шлепались печати в палатках эвакопунктов, раздавались консервы и крупа, скороговоркой объявлялись маршруты. Предыдущие катаклизмы — большие и малые — даром не прошли. В России, наконец, научились быстро, без бюрократизма и чиновнего жмотства, эвакуировать людей из опасных зон. Дорого далась эта наука: в европейской части страны уже почти не оставалось зон безопасных, за исключением Полярного Урала да части Донского юга.