Орест Высотский - Николай Гумилев глазами сына

• Название: Николай Гумилев глазами сына
• Автор: Орест Высотский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-235-02568-7

Ядро настоящего сборника составляют впервые публикуемые в полном объеме биографические записки о ярчайшем поэте Серебряного века Николае Гумилеве, составленные его сыном Орестом Высотским, также поэтом, до конца своих дней работавшим над книгой об отце. Вторая часть сборника — это воспоминания о Николае Гумилеве, собранные и прокомментированные известным специалистом по русской поэзии, профессором Айовского университета (США) Вадимом Крейдом. Эти материалы Крейд расположил «сюжетно» — так, чтобы у читателя создалось наиболее полное представление о драматичной и захватывающей биографии поэта, в эпоху крушения империи воспевавшего державное отечество, отважного воина, путешественника, романтика.

Книга иллюстрирована уникальными фотодокументами.

---

146

«Заблудившийся трамвай» был напечатан в журнале «Дом Искусств» (1921. № 1). Здесь строфа, о которой говорит Н. Оцуп, отсутствует. Впервые она появляется в вышедшем через несколько дней после убийства Гумилева его сборнике «Огненный столп». В этом издании на с. 38 одиннадцатая строфа читается:

Как ты страдала в своей светлице,
Я же с напудренною косой
Шел представляться Императрице
И не увиделся вновь с тобой.

Н. Оцуп в вышедшую под его редакцией книгу Н. Гумилев. «Избранное» (1959) включил именно этот вариант.

147

Печатается по «Новому русскому слову», 5 сентября 1971 г.

148

Почти дословное совпадение с соответствующим местом в очерке Адамовича «Мои встречи с Анной Ахматовой». Ср.: «Вероятно, это было года за два до первой мировой войны в романо-германском семинарии Петербургского университета… Был он чем-то вроде штаб-квартиры молодого, недавно народившегося акмеизма…»

149

В. М. Жирмунский в книге «Творчество Анны Ахматовой» (Л.: Наука, 1973) писал, что Цех собирался с ноября 1911 г. по апрель 1912 г. приблизительно 15 раз, примерно три раза в месяц. В следующий литературный сезон — с октября 1912-го по апрель 1913 г. — 10 раз, по два раза в месяц. На собраниях читались и подвергались критике стихи членов Цеха. Критика носила характер профессиональной оценки мастерства и недостатков прочитанного стихотворения. В дальнейшем собрания стали более редкими.

150

В печати Гумилев редко упоминал о Вл. Соловьеве. В рецензии на «Антологию» издательства «Мусагет» он писал, что книга эта открывается ранее не печатавшимся стихотворением Соловьева, «не принадлежащим, однако, к числу его лучших вещей». Другой раз имя Соловьева встречается также в маловыразительном контексте. Говоря о вышедшей в Париже «Антологии русских поэтов» (переводчик Жан Шюзвиль), Гумилев просто отмечает, что переводчик «ограничил свою задачу последним периодом русской поэзии, от Вл. Соловьева до Алексея Н. Толстого». Таким образом, воспоминание Адамовича передает единственное нам известное более определенное высказывание Гумилева о поэзии Вл. Соловьева.

151

О взаимной отчужденности Гумилева и Блока, особенно в последние годы жизни, писалось сравнительно много. Менее известной является поэма Надежды Павлович, в которой упоминается и Г. Адамович, автор настоящих воспоминаний. Приводим пятую часть этой поэмы. Павлович была секретарем Союза поэтов в начале существования этой организации, которую впоследствии возглавил Гумилев. В противостоянии Гумилева и Блока все симпатии Павлович на стороне последнего.

Клуб поэтов

Поэты собирались в клуб,
Как будто в гости к музе,
К вечному милому теплу:
Литейный. Дом Мурузи.

В ту зиму здесь хозяин Блок,
Рачительный хозяин:
Достать товарищам паек,
Дать вечер для окраин.

…В ответ «Куранты» пел Кузмин,
Пришептывая нежно…
Александрия среди льдин,
Средь нашей ночи снежной!

И, отутюжен, вымыт, брит,
Слонялся Адамович:
Изящный стих, как смокинг, сшит,
Остроты наготове.

Поклон надменный Гумилева…
Осанка. Мелкие черты…
И осуждающее слово
С высокомерной высоты.

Порой застенчивостью тайной
Сменялся этот важный тон,
И мягкостью необычайной
Был собеседник изумлен.

Но с Блоком вместе, с Блоком рядом
Для Гумилева нет путей:
Прищуренным следил он взглядом
Боренье родины своей.

И страшно было увидать
В холодном гневе Блока, —
Умел он в споре промолчать
Презрительно-жестоко…

…Прочтем стихи! — По одному
Прочли стихотворенью.
Москвы я помню кутерьму
И братское волненье…

А здесь ни споров, ни похвал,
Глухое состязанье:
Здесь Гумилеву Блок внимал
В безмолвном отрицанье.

И молча Блока слушал «Цех»,
Так чуждо, так прилично.
Был Гумилев надменней всех
В учтивости столичной.

Как два клинка, как два меча,
Стихи скрестились к бою.
Два мира бьются и молчат,
Два мира пред тобою…

152

Печатается по книге Ю. Анненкова «Дневник моих встреч. Цикл трагедий» (Т. 1. Международное литературное содружество. Нью-Йорк, 1966. С. 97–112).

Юрий Павлович Анненков (1889–1974) — художник-иллюстратор, театральный художник, живописец, беллетрист, эссеист, мемуарист. Родился в Петропавловске-на-Камчатке, с 1893 по 1924 г. жил в Петербурге с некоторыми перерывами. Учился на юридическом факультете Петербургского университета и одновременно в художественной школе Штиглица. В 1909 г. перешел в класс художника Я. Ционглинского, преподававшего в Академии художеств. С 1911 по 1913 г. жил в Париже, учился у Феликса Валлотона. С 1920 по 1924 г. — профессор Ленинградской Академии художеств. С 1924 г. — невозвращенец, жил в Париже. Свои беллетристические произведения печатал под псевдонимом Борис Темирязев. Наибольшее внимание в свое время привлекли его «Повесть о пустяках» и «Рваная эпопея».

153

Вряд ли справедливо было бы назвать это стихотворение поэмой. Фра Беато Анжелико, художник тосканской школы, привлекал особое внимание Гумилева еще в тот период, когда он после окончания гимназии жил в Париже (1906–1908). Это стихотворение было навеяно поездкой по итальянским городам в 1912 г. Ахматова писала в своей автобиографии: «Впечатление от итальянской живописи и архитектуры было огромно: оно похоже на сновидение, которое помнишь всю жизнь». «Фра Беато» впервые было опубликовано в журнале «Гиперборей», затем вошло в сборник «Колчан».

154

Цитируется стихотворение «Венеция» из книги «Колчан» с ошибкой в третьей строке цитаты. Следует читать: «Кружев узорней аркады».

155

Борис Гитманович Каплун (также Сумский, род. в 1894 — дата смерти неизвестна) — управляющий Петроградского совета, позднее заведовал издательством «Эпоха». С. Алянский, издатель и основатель издательства «Алконост», писал о нем: «Молодой человек большой культуры и инициативы». В частности, он основал журнал «Красный милиционер», в котором сотрудничали петроградские писатели. Со многими из них Каплун был знаком лично — в частности, с Мережковским и Блоком.

156

О подобных опытах есть у Гумилева рассказ «Путешествие в страну эфира», вошедший в посмертно изданный его сборник рассказов «Тень от пальмы».

157

Печатается по журналу «Современник» (Торонто). 1961. № 4. С. 59–61. Леонид Иванович Страховский (1898–1963) — автор трех поэтических сборников, литературовед. В 1922 г. в Берлине вышел его первый сборник стихов «Ладья» (под псевдонимом Леонид Чацкий). Второй сборник «У антиквара» вышел в Брюсселе в 1927 г. Сборник «Долг жизни» с подзаголовком «Третья книга стихов» напечатан в Торонто в 1953 г. Этот сборник нам интересен только своим посвящением:

                    «Памяти
       безукоризненного поэта,
совершенного кудесника русского слова,
          дорогого и уважаемого
            Друга и Учителя
     НИКОЛАЯ ГУМИЛЕВА
            с чувством
       глубочайшего смирения
        посвящаю я эти стихи.
                 Л. С.»

Его стихи, статьи и рецензии появлялись в русских зарубежных журналах («Возрождение», «Грани», «Новый журнал»), чаще всего в канадском «Современнике». В 1949 г. он опубликовал по-английски небольшую книгу «Craftsmen of the World. Three Poets of Modem Russia», в которую включена глава о Гумилеве. Об этой книге Георгий Иванов опубликовал в «Возрождении» (1950. № 9) небольшую рецензию мемуарного характера: «В начале 18 года Гумилев познакомил меня с молодым поэтом Леонидом Страховским. Поэт был очень молод, был в сущности еще подростком — революция застала его на школьной скамье, и теперь в большевистском Петербурге он беспечно „донашивал“ „контрреволюционную форму“ Александровского лицея. Несмотря на юность, он был сдержан, серьезен и много говорил о поэзии, обнаруживая настоящие познания и вкус. Гумилев явно ему покровительствовал. Стихи молодого Страховского нравились Гумилеву — он называл их „акмеистическими“ — в устах Гумилева серьезная похвала. Понравились, помню, стихи и мне — в них было то же, что в облике их юного автора, — сдержанность, ясность, приятная „петербургская“ сухость, за ними чувствовались вкус и культура. Спустя три года мне пришлось еще раз столкнуться с именами Гумилев — Страховский, увы, на этот раз в трагическом сочетании. Сенатор И. Страховский — отец юного поэта — был назван вместе с Гумилевым в длинном списке расстрелянных по „таганцевскому делу“. Теперь имя Страховского снова перед моими глазами — на обложке изданной в Америке книги… Книга написана по-английски и состоит из трех статей — сжатых характеристик творчества и жизни Гумилева, Ахматовой и Мандельштама. В книге Страховского всего 114 страниц, причем двенадцать из них заняты перечнем источников, которыми автор пользовался! Мне сразу вспомнилась серьезность полумальчика-лицеиста, скупая сдержанность его суждений, всегда подкрепленная основательной эрудицией… Скажу откровенно — эта чрезмерная добросовестность, по-моему, скорее вредит книге. Разумеется, очень ценно, что каждое событие или дата проверены по всем доступным источникам… Но Страховский, занимая место, которого у него немного, этим „научным материалом“, почти не дает голоса самому себе, человеку, тонко чувствующему русскую поэзию, умеющему и проницательно оценить особенности таких разных поэтов, как Гумилев, Ахматова и Мандельштам, и — без всяких источников и ссылок, опираясь только на свое критическое чутье — показать то вечное, главное, что их троих неразрывно связывает».