Александр Панцов - Дэн Сяопин

• Название: Дэн Сяопин
• Автор: Александр Панцов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03602-4

Александр Панцов, известный китаевед, доктор исторических наук, профессор, автор нашумевшей биографии Мао Цзэдуна, представляет свою новую книгу — о преемнике «великого кормчего» — выдающемся реформаторе Китая Дэн Сяопине (1904–1997). На сегодняшний день это наиболее полное жизнеописание одного из крупнейших мировых лидеров второй половины XX века. Загадочная фигура творца «китайского экономического чуда», на практике доказавшего жизнеспособность «социализма с китайской спецификой», вот уже несколько десятилетий волнует умы на всех континентах; интригует общественность и сам феномен китайского коммунизма. Книга, основанная на ранее недоступных материалах из архивов России, Китая, США, в том числе хранилищ ЦК КПК и ЦК КПСС, написанная в живой и образной повествовательной манере, с экскурсами в историю и мифологию Поднебесной, несомненно, заинтересует как политиков, экономистов, историков, так и самый широкий круг читателей.

---

Некому было помочь и Жао Шуши, которого Дэн с товарищами тоже обличили во множестве «преступлений»: «антипартийном сговоре с Гао Ганом», «крайнем индивидуализме и буржуазном карьеризме», «борьбе против руководящего товарища из Центра [то есть Лю Шаоци]» и др. Не могли они приписать ему только «моральное разложение» и «предательство родины». Все знали, что «усатый Жао» (так его звали за такие же, как у Хэ Луна, черные усики) был, в отличие от ловеласа Гао, исключительным скромником и образцовым семьянином, а в контактах с иностранцами, даже со «старшими братьями», — осторожным109. Тем не менее и того, что комиссия Дэна нарыла, хватило для его сурового осуждения.

Материалы же комиссии Чжоу были буквально убийственны, а потому в итоге и привели к трагедии. Гао Ган не выдержал и еще во время работы комиссии, 17 февраля 1954 года, попытался застрелиться. Ему, однако, помешала охрана. Тогда через несколько месяцев, 17 августа, он предпринял вторую попытку самоубийства, приняв большую дозу снотворного. И спасти его уже не удалось110. По-видимому, он покончил с собой, будучи убежденным, что Мао предал его. Ведь, как мы помним, сколачивая заговор против Лю Шаоци и Чжоу Эньлая, он полагал, что действует с молчаливого одобрения Председателя111. Но именно самоубийства ему больше всего и не могли простить вожди партии. «Он… встал на путь самоубийства, тем самым оторвав себя от партии и народа», — объявил Чжоу112.

Между тем в апреле 1954-го Мао, вернувшись из отпуска, назначил Дэна заведующим Секретариатом ЦК, поручив ему также вместо Жао руководить организационным отделом. Как видно, дело «Гао Гана — Жао Шуши» пошло Дэну на пользу. И теперь именно о Дэн Сяопине можно было говорить, как о коне, «прискакавшем в столицу» первым.

В сентябре 1954 года на 1-й сессии вновь созванного парламента страны, Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП), Дэн был утвержден также заместителем премьера нового органа исполнительной власти, Государственного совета, во главе которого встал Чжоу. Тогда же, кстати, Мао занял новый высший пост в государстве — Председателя Китайской Народной Республики, а Лю Шаоци — председателя Постоянного комитета ВСНП. В высшее руководство вошел и Бо Ибо, возглавивший в Госсовете Комитет государственного строительства. На пост же министра финансов был тогда назначен другой заместитель премьера, один из бывших командиров 4-й полевой армии Ли Сяньнянь: совмещать невероятно большое количество должностей не мог даже Дэн, который, помимо прочего, сразу после завершения сессии стал еще и одним из пятнадцати заместителей председателя Государственного совета обороны и одним из двенадцати членов военного совета ЦК Компартии Китая. Назначение на эти последние должности можно было считать большой честью, так как в обоих советах только Дэн Сяопин и Мао, их возглавлявший, являлись гражданскими лицами. Помимо них в высшие органы управления вооруженными силами вошли десять крупнейших военачальников, которые через год получат звание маршала КНР. Это были Чжу Дэ, Пэн Дэхуай (отвечал за повседневную работу совета), Линь Бяо, Лю Бочэн, Хэ Лун, Чэнь И, Ло Жунхуань, Сюй Сянцянь, Не Жунчжэнь и Е Цзяньин. Со всеми ними, кроме Линь Бяо, Дэн поддерживал дружеские отношения. Мао предлагал дать звание маршала и ему, но Дэн скромно отказался113.

1-я сессия приняла Конституцию Китайской Народной Республики, подтвердившую, что Китай есть пока «государство народной демократии, руководимое рабочим классом и основанное на союзе рабочих и крестьян»114. В то время, правда, в стране уже повсеместно строился социализм, крестьянство насильственно кооперировалось, а частная собственность в городах — огосударствлялась.

Будучи заместителем премьера, Дэн, конечно, тоже принимал участие в социалистическом строительстве, однако его главная обязанность заключалась в руководстве Секретариатом ЦК. В марте 1955 года именно он по решению Мао доложил о «преступлениях» Гао Гана и Жао Шуши Всекитайской конференции компартии, которая подвела окончательный итог их «делу». Дэн подверг Гао и Жао суровой критике, полностью оправдав высокое доверие Председателя. Конференция исключила раскольников из партии и, поддержав политическую линию Мао Цзэдуна, фактически призвала к искоренению всех его врагов115. (Вскоре после этого, 1 апреля 1955 года, Жао Шуши был арестован116; в марте 1975 года он скончается в тюремной камере от воспаления легких.)

А Дэн между тем продолжал свое стремительное восхождение наверх. В начале апреля 1955 года на очередном пленуме ЦК вместе с другим любимцем Мао, Линь Бяо, он был избран членом Политбюро. Иными словами, достиг вершины, встав уже совсем близко к Председателю, который теперь не мог без него обходиться: исключительная работоспособность и организаторский талант все еще полного сил сычуаньца вызывали у него восхищение. «И в политических делах, и в военных — во всем Дэн Сяопин хорош», — как-то, еще в начале 1950-х, заметил Председатель и с тех пор не менял оценку117.

КРИТИКА «КУЛЬТА ЛИЧНОСТИ» И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

В начале февраля 1956 года Мао назначил Дэна заместителем руководителя делегации, которая должна была представлять Компартию Китая на XX съезде КПСС. Главой делегации он сделал Чжу Дэ, а членами — Тань Чжэньлиня (с декабря 1954 года — заместитель Дэна в Секретариате ЦК), Ван Цзясяна (заведующий отделом международных связей Центрального комитета) и Лю Сяо (посол КНР в СССР).

Это был первый после смерти Сталина форум главной братской компартии, созываемый сталинским преемником Никитой Сергеевичем Хрущевым, человеком, вызывавшим у Мао, Дэна да и у других китайских руководителей двойственные чувства. Во время своего визита в Китай по случаю пятилетия образования КНР осенью 1954 года Хрущев их всех немало повеселил и порадовал, но в то же время озадачил.

Дипломатом Никита Сергеевич не был, и там, где следовало проявлять разум, руководствовался эмоциями. Все дни пребывания в Китае он находился в приподнятом настроении. Не соблюдая протокола, лез обниматься и целоваться с Мао, балагурил, много обещал и по-купечески много давал. Во время встреч на высшем уровне, в которых принимал участие и Дэн Сяопин, была подписана серия соглашений, по которым советская сторона предоставляла Китаю долговременный заём на сумму в 520 миллионов инвалютных рублей и оказывала содействие в возведении большого числа индустриальных объектов. Хрущев согласился даже помочь Китаю в разработке атомного оружия и подготовке специалистов-атомщиков118. Но Мао, Лю, Чжоу и Дэн, как и все другие китайские ученики Сталина, похоже, восприняли поведение Хрущева как признак слабости119.

И вот теперь Дэн Сяопину предстояло вновь встретиться с необычным советским лидером. Конечно, Дэн волновался. Он вновь увидит Красную Мекку, город его юности, первой любви, напряженной учебы и революционных надежд. Ровно 30 лет назад он впервые приехал сюда — молодым, 22-летним, юношей. Как же быстро прошли эти годы! Где теперь Университет трудящихся Китая? Исполком Коминтерна? Страстной монастырь, в котором находился Комуниверситет трудящихся Востока? Все они — в другой, давней, жизни[50].

В этот раз он прилетел в Москву на самолете. Перелет с дозаправкой занял почти три дня. Вылетев из Пекина 9 февраля, Дэн и сопровождавшие его Тань Чжэньлинь и Ван Цзясян приземлились в столице СССР 11-го. Перед отлетом он дважды обсуждал с Мао, Лю Шаоци, Чжоу Эньлаем и Чэнь Юнем тактику поведения делегации на съезде. Было решено, что китайские коммунисты не будут выказывать излишнего пиетета «старшему брату», так как Хрущев и иже с ним, в отличие от покойного Сталина, не годились на роль «вождей и учителей».

Эту линию поведения Дэн, едва прилетев в Москву, разъяснил престарелому Чжу Дэ (тому шел 70-й год), прибывшему в СССР на несколько дней раньше — после турне по странам Восточной Европы, и послу Лю Сяо. Попросив у Чжу проект его приветственной речи на XX съезде, Дэн сделал два замечания в духе нового курса партии[51]. «Во-первых, — сказал он, — нельзя говорить только о поддержке и помощи советской стороны Китаю, поддержка и помощь были обоюдны. Во-вторых, говоря о советской помощи, надо знать меру, нельзя преувеличивать»120. Привыкший подчиняться партийному руководству, «старина Чжу» тут же внес исправления.

В оставшиеся до съезда несколько дней (форум должен был начаться 14-го) Дэн, Чжу, Тань, Ван Цзясян и Лю Сяо наслаждались прогулками по Москве. Троим из них — Дэну, Чжу и Вану — было что вспомнить. Чжу ведь тоже, как и Дэн, и Ван, учился здесь, причем примерно в то же время, что и Дэн, с лета 1925-го по лето 1926-го, только не в Университете им. Сунь Ятсена, а в Комуниверситете трудящихся Востока, — под псевдонимом Данилов. А Ван Цзясян не только в 1925–1930 годах посещал занятия в первом из них (под псевдонимами Коммунар и Коммусон), но в 1937–1938 годах под именем Чжан Ли работал в Исполкоме Коминтерна, а в октябре 1949-го — январе 1951-го исполнял обязанности первого посла Китайской Народной Республики в Советском Союзе. Лишь Тань Чжэньлинь впервые оказался в столице СССР, а потому его товарищи с удовольствием показывали ему «их город». Хотя Дэн и Чжу и сами увидели много нового: ВДНХ, метро, выставку достижений в области мирного атома, а также Московский университет на Ленинских горах. Настроение у всех было приподнятое.