Октем Эминов - Дело возбуждено... (сборник)

• Название: Дело возбуждено... (сборник)
• Автор: Октем Эминов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Детектив
• Год: 1981

Автор многих очерков о работе милиции, лауреат международного литературного конкурса О. Эминов включил в свою книгу повести о расследовании преступлений, о борьбе с расхитителями социалистической собственности, о контакте работников уголовного розыска с милицией и общественными органами. Произведения не только сюжетно занимательны, но и знакомят читателя с природой и людьми Туркмении, с местными обычаями. Издание рассчитано на массового читателя.

---

Затем место бухгалтера занял сторож завода. Когда он вошел в кабинет, Хаиткулы про себя произнес: «Глаза его блуждали, кровь от лица отхлынула…» Перед ним и правда как бы очутился персонаж эпоса «Юсуп-Ахмет». И на этот раз капитан решил остаться наблюдателем, поручив Талхату задавать вопросы.

— Вы, Ишан Имамкулиев, забыв ваш священный долг, допустили разбазаривание государственной собственности. Хуже того — вы не просто человек беспечный, вы соучастник преступления. Без вас воры не смогли бы вывезти продукцию с территории завода. Вы стояли на проходной, и что же вы делали?!! Отбирали у экспедитора сразу две накладные на один и тот же груз. И конечно, одну накладную вы сохраняли, а другую уничтожали. Вам за это хорошо платили. Хотите, назову, сколько вы получали от мошенников, которым помогали? Назову с точностью до рубля. Это ведь ваша подпись в ведомости?

Талхат пододвинул сторожу лист бумаги — ту самую ведомость, в которой завскладом учитывал распределение «доходов» (она была найдена у него дома).

— Не стоит терять время, — продолжал Талхат. — Кто вовлек вас в эти махинации?..

Сторож ответил:

— Завскладом.

— Его имя?

— Нерзи Кулов.

— Когда? При каких обстоятельствах?

— Не помню точно, когда это было… Один раз после работы все прямиком по домам, а он задержался, зашел ко мне в проходную, ставит ее… ну, белую: «Ишан, — говорит, — устал я что-то, давай раздавим ее…» Пока пили, он все обо мне спрашивал: как живу, сколько получаю. Интересовался все… посулами голову закружил. В сеть свою захватил.

— И все-таки когда это было?

— Так думаю, что лето назад…

— В позапрошлом году?

— Ага.

— Значит, вы добровольно согласились?

— Сам я… Сам в его сети, как птенец…

— Кто вам выплачивал вознаграждение?

— Нерзи. Он сам был кассир, всем выдавал, все расписывались.

— Не говорил он, зачем надо расписываться?

— Хотел, чтобы мы все были с ним повязаны, никто чтоб не мог отпереться, если застукают.

Хаиткулы не пришлось вмешиваться и на этот раз, чтобы помочь Талхату. Когда сторожа увели, он похвалил инспектора за то, что он быстро «находит язык» с матерыми в общем-то преступниками.

Прозвонил телефон. Дежурный сообщил, что пришел с повесткой экспедитор Кузыбаев. «Пусть идет сюда», — сказал Хаиткулы.

Дверь открылась, и в кабинет сначала проникла голова Кузыбаева, а затем и все его массивное туловище. Вошел он довольно бодро, как будто между делами забежал, протянул обе руки Хаиткулы:

— Здравствуйте, яшулы!

Капитан поднялся со стула, поздоровался:

— Ну, друг любезный, что-то вы раненько стали выходить из дому. В другой раз вас в это время и не встретишь, а сейчас чуть свет на ногах…

— Ах, начальник, начальник, напраслину возводишь! — Кузыбаев был в хорошем настроении. — Не сижу я дома и не таюсь ни от кого. Что мне попусту людям глаза мозолить и бегать по улицам, как паршивому псу. Торговое дело бойкое, крутись и крутись с утра до вечера, и все меж недовольных людей. Приходишь в контору, директор кулаком по столу: «Не привез этого… не завез того». Приходишь домой, а жена все одно: «У кого пропадал?» Вдобавок все смотрят на тебя так, как будто ты не государственным распоряжаешься, а своим!

— Если бы это было личное имущество, деньги бы, наверное, у вас не переводились… — Хаиткулы изобразил на лице серьезный интерес к тому, что говорил Кузыбаев.

— Откуда… не думаю… Вот работать бы пришлось круглые сутки. — Он еще больше выпятил свой живот и прерывисто задышал. — А так что ж? Зарплата маленькая, а трудов сколько, а хлопот… а подводных камней!

Хаиткулы спросил как бы невзначай:

— Семья у вас большая, Кузыбаев?

Этот вопрос как выстрел прогремел над Кузыбаевым. Он побледнел, глаза сразу потускнели и скрылись под тяжелыми веками, он стал похож на актера, забывшего вдруг слова своей роли. Он пролепетал несвязно:

— Семья?.. Большая… Всех кормить надо…

На вопрос Хаиткулы, почему в машине оказались лишние сорок ящиков, экспедитор ответил шутливо:

— Где пьют, там и льют. Много водки надо было, большой той предстоит. Взял больше, чем думал сначала. Сперва выписал двадцать ящиков, потом попросил еще сорок. Виноват, конечно, в том, что сразу не порвал фактуру, в которой указано двадцать ящиков. В спешке сунул ее в карман. Если будете давить на этот пункт — пожалуюсь. Я ни в чем не виноват. У меня четверо детей и одна голова, а не две. Она и мне и детям еще пригодится. Удивляюсь людям: когда лжешь им — верят, а говоришь правду — считают вруном.

Капитан сказал ему о ведомости, которую вел Нерзи Кулов, но экспедитор и ухом не повел. Дали прослушать магнитозапись показаний бухгалтера, но он только разозлился:

— Больше верьте этому чахоточному! Грош цена его словам!

Когда прочитали показания сторожа, Кузыбаев вовсе потерял контроль над собой:

— Ишачий сын… Я ему покажу, кто такой Кочмурад сын Кузыбая…

Он сидел спиной к двери, поэтому не видел, как в кабинет ввели сторожа. Только услышал его голос:

— Не распускай язык, скотина. Допрыгался.

Кузыбаев скова обмяк, у него не было сил повернуться.

После очной ставки со сторожем ему показали злополучную «ведомость», в которой была обнаружена и его подпись.

— Не брал денег. Подпись подделали.

Хаиткулы не хотелось кончить допрос Кузыбаева безрезультатно. Собственно, его уже заманили в «матовую сеть» и нужен был последний ход, чтобы кончить партию. Оставалась в этой связи надежда на Талхата, которого он отправил с поручением.

Он предложил Кузыбаеву закурить. Экспедитор курил только в компании, да и то после изрядной выпивки. А сейчас он едва не выхватил сигарету у Хаиткулы. Жадно затянулся.

Задержание с поличным, очная ставка со сторожем, неопровержимые доказательства… Другой давно уж понял бы, что, кроме признания вины, у него нет другого выхода. Кузыбаев этого не хотел. Хаиткулы ждал этого признания еще и потому, что был убежден, что признание часто оборачивается не только к пользе и завершению следствия, но и к выгоде самого преступника. Нередко с признанием связаны какие-то движения в душе человека, появление совестливости, шаг к будущему исправлению. Способен ли Кузыбаев на такое?

Вошел вернувшийся Талхат, он кивнул капитану, сел напротив Кузыбаева, спросил:

— Кузыбаев, нам все-таки интересно узнать, большая у вас семья?

Экспедитор насторожился, лицо его снова посерело:

— Я уже сказал…

Талхат протянул Хаиткулы два листочка бумаги.

— Вот показания его двух жен. — Он сделал ударение на слове «двух».

Хаиткулы сначала сам прочитал объяснения этих женщин, потом попросил Талхата прочитать их вслух, чтобы слышал Кузыбаев.

Объяснение Зыбы Кузыбаевой, жены экспедитора:

«С Кузыбаевым состою в браке двадцать лет. Имеем двух сыновей и дочь. Я работала уборщицей в школе, потом муж запретил работать. О ежемесячном заработке мужа ничего не знаю, но в деньгах мы не нуждались никогда. Из сослуживцев мужа никого не знаю. Часто бывал Нерзи Кулов, завскладом винозавода. Меня муж ни к кому не брал. Приходивших не знаю, кто они, чем занимаются, и муж никогда об этом не говорил. „Какое дело лисе до городского базара“ — так отвечал мне, если я спрашивала его о гостях.

Объяснение написано собственноручно.

Зыба Кузыбаева».

Объяснение Зерхал А.

«Кузыбаев не является моим мужем, я знаю, что у него есть законная жена и трое детей. В связи мы находимся четыре года. Часто встречаемся, он подолгу живет у меня. Детей у нас нет. Мой сын от первого брака живет у моей матери. Дочь, тоже от первого мужа, живет здесь, Кузыбаев относится к ней как родной отец. Часто приносит подарки и ежемесячно 150 рублей. Ни в чем поэтому не нуждаюсь, я ведь и сама работаю и получаю 100 рублей в месяц. За четыре года нашей совместной жизни я получила в подарок от Кузыбаева ковер, мебельный гарнитур, два золотых кольца… У директора винозавода бывали часто, по праздникам и в компаниях.

Объяснение написано собственноручно.

Зерхал А.».

— Ну что? — сказал Хаиткулы.

Кузыбаев опустил голову и промямлил:

— Признаюсь. Были фиктивные накладные.

Хаиткулы обрадовался его словам, но в то же время он знал, что это еще не конец всего дела.

Завскладом, уже находившийся в следственном изоляторе, дважды отказывался давать какие-либо показания. Было очевидным, что он, если сознается, то сознается последним. Его соседями по изолятору стали Кузыбаев и сторож винозавода. Главного бухгалтера по состоянию здоровья временно отпустили домой.

После того как Кузыбаев подписал протокол допроса и его увели, в кабинете остались втроем Хаиткулы, Бекназар и Талхат. Хотя у Хаиткулы уже не было сил для подробного обсуждения последнего допроса, он решил все же поговорить о его результатах с младшими коллегами.