Александр Дюма - Графиня Монте-Кристо

• Название: Графиня Монте-Кристо
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: ТОО «Феникс»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-86215-001-3

ТОО «Феникс» предоставляет российскому читателю уникальную возможность познакомиться с впервые издающимся в нашей стране романом Александра Дюма «Графиня Монте-Кристо».

Роман этот хорошо известен на западе, в частности, на родине знаменитого писателя, а так же в США и других странах.

ТОО «Феникс» предполагает продолжить издание практически неизвестных в России произведений великого французского романиста.

---

— О, что я слышу? — в испуге вскричал Жозеф.

— Да, — печально ответил королевский прокурор, — эта благородная дама отказалась воспользоваться помилованием, которое я ей принес. Указ еще не опубликован и я уничтожил его.

С этого дня Элен снова стала печальна.

Не прошло и недели после посещения королевского прокурора, как она серьезно заболела. Тюремный врач заявил, что у графини де Ранкон открылась чахотка. Для спасения несчастной были испробованы все средства. По распоряжению господина Мори-Дюкенеля из Парижа вызвали доктора Озама, знаменитого столичного врача, который вскоре вынужден был признать, что на выздоровление Элен почти нет надежды.

— Если бы вы хотели жить, сударыня, то мне, возможно, удалось бы спасти вас, — заметил прославленный врач.

В ответ больная лишь покачала головой, как бы желая сказать: «Зачем мне жить, господин доктор?»

Во всем городе говорили лишь о «праведной преступнице».

— Она умирает, как мученица, — говорили одни.

— Да, но как она жила? — возражали другие.

Что касается господина Мори-Дюкенеля, то им внезапно овладела какая-то странная меланхолия и на следующий год он умер от неведомой болезни, причем врачи не смогли найти удовлетворительного объяснения внезапной кончине столь сильного и энергичного человека.

Однажды утром тюремную церковь открыли для посетителей, ибо весь город захотел присутствовать на похоронах графини Элен де Ранкон.

Королевский прокурор, бледный и печальный, тоже был на этой церемонии.

Присутствующие с особым интересом наблюдали за Эркюлем Шампионом и его другом Матифо, которые в глубоком трауре стояли у самого гроба.

Внимание публики было также приковано к маленькому ребенку в черном, которого держала на руках нянька.

— Это ее дочь! — шептались в толпе, — бедная крошка осталась круглой сиротой.

Из всех собравшихся в церкви истинное горе испытывали лишь Жозеф и Роза, тихо плакавшие в тени колонны. Соседи, удивленные столь глубоким проявлением чувств, спрашивали друг у друга, кто это такие. Хорошо информированные лица (где они только не встречаются?) быстро узнали хорошенькую Розу, Жозеф же не был известен почти никому из присутствующих.

Лишь эти преданные слуги проводили на кладбище гроб с телом покойной. Впрочем, они были не совсем одни. Доктор Озам тоже выразил желание проводить в последний путь свою пациентку. Вернувшись с кладбища, он подозвал к себе плачущую Розу и шепнул ей на ухо несколько слов.

Возможно, к тому времени девушка уже успела выплакать все слезы, возможно, причина заключалась в чем-то другом, но как бы то ни было, после этого разговора Роза сразу же прекратила рыдания.

Через неделю после похорон в газетах появилось сообщение о помиловании Элен де Ранкон, вдовы графа де Ранкона, но милость короля пришла слишком поздно.

* * *

Через два дня после погребения несчастной графини у ворот лучшей гостиницы в маленьком городке Амбозок остановилась почтовая карета, в которой сидело двое.

Один из пассажиров был еще молод, но задумчивое выражение лица и редкие светлые волосы позволяли предположить в нем молодого ученого, отдающего науке все свои силы. Рядом с ним сидел юноша, почти мальчик.

Пассажирами этими были доктор Озам и Жозеф.

Пока помощники конюха меняли лошадей в упряжке, доктор схватил Жозефа за руку и тихо прошептал ему на ухо:

— Не теряй надежды, мой мальчик.

Подозвав к себе хозяина гостиницы, доктор тихо поговорил с ним о чем-то пару минут, после чего хозяин поспешно удалился.

Через несколько минут в карету запрягли свежих лошадей и кучер занял свое место.

В ту же минуту из дома медленно вышли две женщины, одна из которых была под густой вуалью, и, войдя в карету, заняли места напротив доктора и Жозефа.

Сердце юноши сжалось от волнения, ибо в одной из женщин он узнал Розу.

Кто же была ее спутница в длинном вдовьем покрывале?

Растерянный Жозеф не осмеливался обратиться с этим вопросом к своему спутнику. Таинственная незнакомка под вуалью неожиданно открыла Евангелие, которое держала в руках, и громко прочитала следующие строки:

«…сказавши эти слова, Иисус Христос воззвал громким голосом: «Лазарь! иди вон».

И вышел умерший из пещеры…»

Кучер щелкнул кнутом, зазвенели бубенцы, и лошади пустились крупной рысью.

Из кареты доносился радостный смех, звуки которого мешались с плачем и вздохами.

НИЩЕТА БОГАЧЕЙ

ГЛАВА I Цвет голубой и белый

Яркое весеннее солнце заливало веселым светом огромный обсаженный липами внутренний двор женского монастыря в городе Б…

Небольшие группки воспитанниц по пять-шесть человек в каждой играли и радостно распевали на свежем воздухе, подобно вырвавшимся на свободу маленьким пташкам, а серьезные монахини разного возраста перебирали четки, степенно прохаживаясь в тени деревьев.

В стороне от других, в дальнем тенистом уголке двора сидели на каменной скамье под сенью покрытого зеленью несмотря на раннюю весну индийского каштана две совсем еще юные девушки.

На одной из них была свешивающаяся на грудь голубая лента, обозначавшая, что ее владелица является воспитанницей старшей группы; вторая же девушка, почти одного возраста с подругой, была украшена лишь белой лентой, означавшей принадлежность к средней группе.

Первая, с голубой лентой на шее, была прелестным созданием, не старше семнадцати лет, безошибочными признаками породистости которой служили руки и ноги самой аристократической формы, а также грациозная фигура и изящество всех ее движений. Девушка, по-видимому, была богата, на что указывало одетое на ней в тот день изысканное шелковое платье.

Другая девушка, весьма миловидная брюнетка, по красоте, пожалуй, ни в чем не уступала подруге, разве что была чуть менее утонченна и элегантна. На ней было простое форменное шерстяное платье, а следы от булавок на ее изящных пальчиках указывали на то, что шитье и вязание служили ей средствами к существованию, а не простым времяпрепровождением.

И действительно, Урсуле Дюран приходилось платить за жилье и воспитание в монастыре, помогая сестрам по хозяйству, в то время как мадемуазель Киприенна де Пьюзо, была гордостью монастыря, являясь самой знатной и богатой из его воспитанниц.

Тем не менее юная аристократка и скромная мещанка получали от своей беседы огромное удовольствие, ибо были неразлучными и самыми близкими подругами. Главной причиной их тесной дружбы было правило, согласно которому все воспитанницы женского монастыря в Б… обычно жили в нем лишь до пятнадцатилетнего возраста.

Лишь Киприенна и Урсула, возможно, по небрежности родных или по какой-то другой причине, остались в обители дольше положенного возраста, когда богатые семьи обычно забирали своих дочерей домой, чтобы дать им более блестящее светское образование, на что добрые сестры просто не были способны.

Что касается Киприенны, то в этом отношении, хоть она и осталась жить в монастыре, ничего не было упущено, ибо к ней из города регулярно приходили учителя с целью восполнить пробелы в программе монастырского воспитания.

Урсула же, без сомнения, просто принадлежала к бедной семье, не имеющей возможности позволить себе роскоши платить за более разностороннее образование.

Таким образом, Киприенна и Урсула, будучи самыми старшими из воспитанниц, стали близкими подругами.

Из всей своей семьи Урсула знала лишь одну замужнюю кузину по имени Селина Морель.

Эта красивая молодая женщина, по-видимому, очень любила Урсулу, ибо при каждом посещении монастыря с ее стороны следовали бесконечные слезы, объятия и поцелуи.

Госпожа Морель оплатила лишь первые годы обучения своей родственницы, заранее выразив желание, чтобы в будущем Урсула по мере сил старалась обеспечивать себя сама.

Наставнице, без сомнения, была известна тайна госпожи Морель, ибо она часто повторяла Урсуле:

— Почаще молись за свою кузину, дитя мое, ты должна очень любить и почитать ее.

Киприенна, в отличие от подруги, хорошо знала своих родителей, но, возможно, лишь больше страдала от этого. Почему же эти родители, столь богатые и знатные, по праву принадлежащие к высшим кругам парижского общества, решились так далеко и надолго удалить от себя собственную дочь?

Почему же ей, как и Урсуле, пришлось в течение десяти лет проводить все каникулы в сырых дворах и в больших скучных садах обители? Разве родители не любили ее? К несчастью, бедняжка Киприенна, читая сухие и холодные письма матери, могла ответить на этот вопрос лишь утвердительно.

В жизни Урсулы по крайней мере была какая-то тайна. Киприенна же, семейное положение которой было вполне определенно, могла найти лишь одно объяснение молчаливому пренебрежению со стороны родителей — к ней испытывали либо равнодушие, либо ненависть.