Коллектив авторов - Философия в систематическом изложении (сборник)

• Название: Философия в систематическом изложении (сборник)
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Философия
• Год: 2007
• ISBN: 5-91129-011-1

Данное издание представляет собой сборник избранных работ зарубежных мыслителей, ученых о философии, связи философии с другими науками, задачах философии, ее сущности.

---

Гносеологические исследования господствуют в современной философии уже по количеству своему. Но и за пределами специально философии мы видим математиков и естествоиспытателей, обращающихся к теории познания. Первые занимаются преимущественно гносеологическим исследованием вопросов об основах геометрии и об отношении в ней созерцания и мышления. Обнаруживши мыслимость неэвклидовых геометрий, эти исследования подтвердили ту часть учения Канта, по которой геометрические аксиомы не суть мысленно необходимы (не суть аналитические положения, по терминологии Канта), и не опровергли вместе с тем другой его части, приписывающей им созерцательную необходимость. Естествознание, со своей стороны, пришло к результатам, которые имеют философское значение как вследствие своей принципиальной важности, так и вследствие необычайной общности. К принципу сохранения вещества прибавился в середине прошлого столетия принцип сохранения энергии – открытие наполовину философское, как выразился один естествоиспытатель. В действительности таки правильные представления о причинной связи явлений внешней природы много содействовали открытию этого принципа. Кроме принципов сохранения энергии и вещества, имеется еще третий закон, тоже относящийся к миру, доступному нашему внешнему опыту, к чувственному миру в его целом, – принцип увеличения энтропии. Стоя наряду с двумя первыми принципами, он занимает даже особое положение, поскольку это единственный известный нам закон, определяющий общее направление совершающегося в природе. Столь выдающиеся успехи в познавании природы сами толкают к исследованию их основ. Но, помимо того, открытие новых фактов поставило под сомнение много общепринятых представлений и теорий естествознания, и это также заставляет естествоиспытателей приняться за новую проверку опыта и теории, этих фундаментов их научного здания. Пропасть между неодушевленной и одушевленной природой, несмотря на все усилия, тоже не удалось уничтожить; виталистические гипотезы, ныне вновь получающие распространение, годятся только для того, чтобы прикрыть наше незнание, сама же пропасть благодаря им только увеличивается. Но вследствие таких попыток критика телеологической силы суждения Канта получает зато новый интерес для современности. На нейтральной почве теории познания произошло, таким образом, сближение между философией и естественными науками, сближение, которое вселяет самые большие надежды и призвано, по-видимому, преобразовать научное мышление и совершить революцию во всем нашем понимании вещей.

III. Гносеологический позитивизм

Современные гносеологические изыскания ведутся по двум главным направлениям. Одно идет по стопам Юма, хотя представители его, по-видимому, не знают этого; второе направление является сознательным следованием по пути, который Кант больше ста лет тому назад указал критике познания. Последователи этого направления пытаются сызнова скрепить порванные нити, соединяющие философию и позитивное исследование ко взаимной их пользе. Мы сможем здесь дать характеристику только исходных точек и целей обоих направлений.

Современный позитивизм, философия чистого опыта, рассматривает и разбирает общую задачу познавания как задачу-минимум, как «мышление о мире согласно принципу наименьшей меры сил»: аналогия с принципом механики возводится в норму научного мышления. Наука, согласно этому учению, создана и предназначена только для замены или экономии опыта: такова ее экономическая функция, такова ее истинная и единственная цель. Мы испытываем, говорит оно, биологическую потребность в экономизации мысли, и удача в этом направлении доставляет нам приятное чувство облегчения. Это сбережение принципов является якобы не только экономическим принципом разума, но и внутренним законом природы. Правильно, конечно, указание, бывшее известным уже одному из крупных схоластиков, что в предпосылках знания должно соблюдать наибольшую бережливость, но основа этого отнюдь не непременно чисто экономическая. Эстетическое упрощение, искусство опущения, тоже заключает в себе нечто сверх экономического момента. Экономия мышления – это не гносеологический принцип, а в лучшем случае биологическая гипотеза; в качестве таковой она подлежит логическому и гносеологическому рассмотрению, – как же может она сама служить обоснованием логики и теории познания? Она, пожалуй, способна указать одно из следствий познания, но она, наверно, не исчерпывает его значения и недостаточна даже для описания его процесса. Наконец, ни один исследователь никогда сознательно не избрал ее целью своего исследования. Галилей искал проникновения в необходимость совершающегося, потому он учил сводить отношения явлений к математическим законам. Не к удобству (чтобы не употребить более резкого выражения Ламберта) избавления себя и других от опытов стремится исследователь, а всегда к пониманию фактов, к победе мысли над материей. Законы природы, конечно, служат также формулами выведения опытов, но они существуют не только для этого, и не в этой побочной функции их настоящее значение и побудительный мотив к их отыскиванию. Представим себе, что все факты восприятия нам уже известны и открыты нашим чувствам: если бы цель познания действительно состояла в экономии опыта, то в таком случае должна была бы исчезнуть потребность в познавании. В действительности мы и тогда не перестали бы стремиться к отысканию законов, предполагая, конечно, что наш дух остался бы таким, как теперь. Факты никогда не заменят законов. Верно, что законы в известном смысле содержатся в фактах природы, – иначе они не были бы законами природы, – но одним чувственным опытом их нельзя познать. Нельзя воспринимать законы, нельзя видеть необходимость. При самом совершенном опыте знание и познание отличны друг от друга, и законы всегда составляют больше, нежели простую замену фактов.

Юм был первый, выступивший с биологическим пониманием познания, и по сравнению с его позитивизмом современная разновидность этого учения не представляет никакого шага вперед. Так как наши естественные убеждения, наш «разум», не оправдываются разумом и точно так же не могут быть доказаны посредством опыта (опыт, напротив, покоится на них), то они должны, по учению Юма, происходить от принципа более раннего и могущественного, нежели разум и опыт. Таким принципом является инстинкт, проявление воли к жизни: наши естественные убеждения суть привычки, происхождение их биологическое, поэтому они не нуждаются в логическом обосновании окольным путем длинных и всегда ненадежных аргументаций. Юм доказывал, что чистый опыт не есть познание и что науку нельзя основать на чистом опыте. Но так как он придерживался взгляда об опытном происхождении всех понятий, то он должен был в конце концов прийти к полному отрицанию возможности объективного познания, и для того, чтобы найти исход из этого полнейшего скептицизма по отношению к разуму и опыту, он их подчинил жизни и ее инстинктам.

Чистый опыт, из которого исходит позитивизм и которым он ограничивает познание, не представляет сам ничего позитивного, ничего данного; он выкроен в предвидении теории и в угоду ей и является продуктом абстракции, выдержкой только из действительно данного опыта. Нельзя выделять мышление из опыта, равно как нельзя мышление выводить из ощущений. Опыт как таковой и есть суждение, которое только пользуется ощущениями для того, чтобы при их посредстве определить какой-нибудь предмет. Уже поэтому ощущение и предмет не могут быть одним и тем же. Но имеются еще другие, более убедительные основания, почему ощущения нельзя принимать за абсолютное и их рассматривать как элементы действительного, а вещи, напротив, только как мысленные символы ощущений. Целые классы чувственных впечатлений, например тоны, обнаруживают зависимость от других элементов, их собственная природа исключает, значит, возможность рассматривать их как элементы. Что такое и где находится тон до того, как ударили по струне? Далее, если ощущения сами суть вещи, то не существует никакой правильности в следовании вещей, следовательно, не существует никакого опыта. Ощущения, как раз поскольку действительно свидетельство чистого опыта, несвязны и прерывны. В мире одних ощущений возможны следствия без причин, а также причины, остающиеся без следствий. Только если существует мир вещей, отличный от чувственных впечатлений, получается правильное и упорядоченное следование самих ощущений. Юм должен был поэтому заставить воображение создать особого рода перцепцию для заполнения фактических пробелов между ощущениями. Настолько неизбежным является допущение объектов, отличных от впечатлений и продолжающих существовать, когда эти последние исчезают. Мысль о вещи, отличной от своего явления, кажется «ужасной» с точки зрения позитивизма, а все-таки эта мысль представляет методологическое понятие, к которому всякий, не исключая и позитивиста, необходимо должен прибегнуть при объяснении совместного восприятия одного и того же объекта разными лицами и повторного восприятия определенной вещи одним и тем же лицом. Реальность внешних вещей есть условие опыта; не эта реальность вообще лишь доказывается опытом, а опыт, напротив, возможен благодаря этой реальности.