Стивен Бакстер - Лучшая зарубежная научная фантастика

• Название: Лучшая зарубежная научная фантастика
• Автор: Стивен Бакстер
• Издательство: Фантастика
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91878-096-1

Тридцать рассказов, представленных в ежегодной коллекции Гарднера Дозуа, несомненно, порадуют поклонников научной фантастики. Вот уже более трех десятилетий эти антологии собирают лучшие образцы жанра по всему англоязычному миру, и мы в свою очередь рады предложить вниманию читателей произведения как признанных мастеров, так и новые яркие таланты. Встречайте: Стивен Бакстер, Паоло Бачигалупи, Элизабет Бир, Джеймс Камбиас, Алиетт де Бодар, Грег Иган, Чарльз Коулмен Финли, Джеймс Алан Гарднер, Доминик Грин, Дэрил Грегори, Гвинет Джонс, Тед Косматка, Мэри Робинетт Коул, Нэнси Кресс, Джей Лейк, Пол Макоули, Йен Макдональд, Морин Макхью, Сара Монетт, Гарт Никс, Ханну Райаниеми, Роберт Рид, Аластер Рейнольдс, Мэри Розенблюм, Кристин Кэтрин Раш, Джефф Райман, Карл Шредер, Горд Селлар и Майкл Суэнвик.

Большинство представленных здесь произведений удостоились престижных литературных наград, включая знаменитые «Хьюго» и «Небьюла». Премией «Хьюго» были отмечены и заслуги составителя, Гарднера Дозуа, неоднократно признанного лучшим редактором года.

---

— Сомневаюсь, что дело на этом закончится; так никогда не бывает. Вы не слыхали байку о тайной полиции? — спросил Георгиев.

— Может, и слыхал, — ответил Макс.

— Какую именно? — вмешался Василий.

Георгиев поднял голову и взглянул на бывшего охранника.

— Тайная полиция пришла за адарейцами, и никто не попытался их остановить; они забрали адарейцев.

Макс вспомнил этот бородатый анекдот; Василий спросил:

— И что?

— Затем тайная полиция пришла за иноверцами, никто не попытался помешать им, и всех забрали. Потом пришли за грешниками-прелюбодеями, тайными осквернителями тела, теми, кто пользуется запрещенными технологиями — и никто им не помешал.

— И они забрали грешников, — заключил Василий.

— Точно, — подтвердил Георгиев. — А когда пришли за мной, я сказал: «Здравствуй, брат. Неплохо служить в тайной полиции, а?»

Василий помолчал, затем хихикнул. Автобус резко затормозил, вдавив их в спинки сидений, затем понесся вперед.

Молодой человек с вялым подбородком, сидевший рядом с ними на скамье, наклонился поближе.

— Я слышал ваш разговор, ребята. А вы знаете, тот парень, которого пристрелили у ворот…

— Бухгалтер? — переспросил Георгиев. — Он сказал мне, что он бухгалтер.

— Никакой он не бухгалтер, как раз про это я вам и хотел сказать. — Большим пальцем он показал за спину. — Один парень там, сзади, говорит, что он его узнал — это актер. Все было подстроено. Пока мы залезали в автобус, он встал и пошел прочь.

— Не пошел, — перебил его другой юнец, державшийся за поручень. — Двое солдат помогли ему встать, как будто волокли тело — но было видно, что он притворяется мертвым.

— Вот видите — они просто хотят нас напугать, — сказал первый парень и засмеялся, стараясь показать, что он-то все понимает.

— Ну что ж, им это удалось, — пробормотал Василий, потирая горло там, где раньше у него висел крест. — Я боюсь.

— С адарейцами тоже все было подстроено, — заметил Макс. — Талантливые актеры, а?

Мальчишка на скамье, тот, что с вялым подбородком, отвернулся и ничего не сказал. Но тот, что стоял над ними, держась за поручень, ответил:

— Ну да, все это просто большая афера. Я слышал, что Мэллоув и Дрожин разработали план вместе — собирались объединить два департамента. И когда Дрожин умрет, Мэллоув захватит все в свои руки.

Вокруг загомонили, передавая эту историю и сочиняя новые версии. Их небольшая группа некоторое время сидела молча.

Затем Макс кашлянул.

— А вы не слышали байку насчет Дрожина? Как проверить, жив он или умер?

Майор Георгиев уставился на Макса с деланно бесстрастным лицом. Два юнца ждали ответа. Наконец, Василий не выдержал:

— Ну и как?

Макс приставил к его лбу палец, словно дуло пистолета.

— Что ты сейчас сказал?

Георгиев глупо ухмыльнулся, парни нервно захихикали. Макс откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на стиснувшие его тела. Он начал этот день в качестве узника, ожидающего весточки от своего контакта в Разведке. Вечер застал его узником, ожидающим весточки из Разведки. Ничто не изменилось. Но когда он представил себе расстояние, разделявшее утреннее крещение адарейца перед казнью и зверское убийство его собратьев в парке, он почувствовал, что изменилось все.

Он слушал шорох колес и не мог избавиться от воспоминания о реве косилки, несущейся по головам, торчащим из засыпанной гравием ямы.

— Никомедес, вставайте. — Кто-то тряс его за плечо.

Еще как следует не проснувшись, Макс оторвал от себя чужую руку и вывернул запястье. Но сломать не успел — очнулся как раз вовремя. Над ним склонился майор Георгиев.

— В чем дело?

— Мы проезжаем по окраине Города Падших Ангелов — уже ночь, город достаточно велик, мы все сможем скрыться.

— И как это вы собираетесь скрыться? На окнах решетки, двери заперты. — Он несколько часов смотрел, как какие-то молодые люди напрасно пытались выбраться из автобуса, отрывали панели от стен, били окна. Один из них сильно порезался осколком стекла. В дыру со свистом врывался ветер; ночи на планете были холодными, и если бы не тепло спрессованных вместе тел, многие пострадали бы от переохлаждения.

— Мы хотим раскачать автобус и перевернуть его, — объяснил Георгиев. — Вы должны помочь мне организовать этих сопляков.

Макс выпрямился.

— Перевернуть автобус? И как это поможет нам выбраться?

— Им придется всех выпустить. Нас больше, мы одолеем их, прорвемся.

— Это без меня. — Макс снова откинулся назад.

— Подумать только, ведь это вы меня вдохновляли, — фыркнул Георгиев. — Да вы трус.

«А вы — глупец», — хотел было ответить Макс. Он ничего не имел против побега, но самоубийство?

— Вы играете им на руку.

— Вчера утром, — сказал Георгиев, оглядываясь по сторонам, — каждый из нас был частью организации, знал свое предназначение и свои задачи. А сегодня мы — толпа умирающих от голода и жажды изгоев, лишенных самого необходимого. Но мы — люди, мы должны что-то сделать.

Вокруг раздалось бормотание, послышались слова «аминь» и «свидетель».[71]

— А вы не думали, что цель Разведки — запугать нас и заставить повиноваться? — спросил Макс.

— Да, но…

— И как вы считаете, что они сделают с любым, кто пойдет против них в самом начале? — продолжал Макс. — Как бы вы отреагировали? Как бы поступили с теми, кто пытается организовать сопротивление?

Георгиев молчал.

— Первым делом нужно уничтожить главарей мятежа, чтобы преподать остальным урок, — заявил Макс, отвечая на собственный вопрос. — Для этого необходимо создать ситуацию, в которой эти люди будут вынуждены выйти из тени, а затем устроить показательную казнь. Я бы сделал именно так.

— Но я — не вы, — возразил Георгиев. — И я считаю, что все это — ошибка. Там, за стенкой — наши сослуживцы, братья, родичи. Если мы обратим на себя их внимание, они прислушаются. А если нет — мы применим силу.

Раздались возгласы: «Ага», «Им придется прислушаться».

— Вас ударили по лицу, чуть не пристрелили, и вы еще в это верите? — произнес Макс, откидываясь на спинку сиденья. — Мы просто должны постараться выжить. Ни одна чистка не длится бесконечно.

— Вы жалки, — сказал Георгиев и отвернулся.

Василий, не отрывая руки от невидимого креста на шее, пристально посмотрел на Макса, покачал головой и последовал за Георгиевым.

Майор без труда организовал людей: среди присутствующих он был старшим по званию, а солдаты были приучены к повиновению, приучены всегда что-то делать, не сидеть сложа руки. Изложив свой план бегства из автобуса, Георгиев заключил:

— Итак, на счет «три» все отходят к штирборту.[72] Все понятно? Раз! Два!

— Стойте, стойте, стойте, — крикнул кто-то, остальные воскликнули: «Стоп», Георгиев проорал: «Стойте, подождите!»

В автобусе было темно, но какие-то огни, проносившиеся мимо окон, освещали озадаченные лица. Наконец, кто-то спросил:

— А где штирборт?

Макс хмыкнул. Большинство пассажиров автобуса служили только на суше.

Георгиев постучал по закрытой двери.

— Двери — бакборт, правая сторона — штирборт. Нам надо опрокинуться на правую сторону, чтобы мы смогли выбраться наверх через двери.

Люди забормотали: «понятно», «хорошо», и Георгиев снова начал отсчет. Макс уперся ногами в пол и покрепче ухватился за скамью.

На счет «три» толпа бросилась к правой стенке автобуса. Он качнулся — как будто наскочил на небольшую колдобину.

— Весьма эффективно, — пробормотал Макс, но Георгиев уже подбадривал людей и давал указания:

— Отлично, для начала неплохо. Теперь все отходим к бакборту, к дверям, и пробуем снова.

Толпа прижала Макса к стене, в нос ему ударил запах мочи, пота и немытых тел.

— Три!

На этот раз люди, ринувшись к противоположной стороне, закричали.

Автобус заметно качнуло.

— Отличная работа, парни, — проорал Георгиев. — А теперь будем качать его туда-сюда. Как только добежим до бакборта, вот до этой двери, — он перегнулся через соседей и постучал по ней, — надо сразу возвращаться к штирборту, вон туда. Все ясно?

Бормотание: «ясно», «да, сэр».

— Что? Не слышу!

— ДА, СЭР!

На счет «три» все с криками рванули налево. Макс прикрыл голову рукой. На этот раз автобус качнулся, хотя и не слишком сильно — как будто в бок ему ударил порыв ветра, какие дуют с большого уступа в это время года.

— Штирборт! — приказал Георгиев, и толпа с ревом бросилась направо. Несколько человек споткнулись в темноте, но, несмотря на беспорядок и ругань, толчок оказался сильнее.

Георгиев заставил людей подбадривать себя криками и хлопать в ладоши, затем постепенно установился некий ритм — в одну сторону, затем в другую. Макс не трогался с места, подтянул ноги на скамью, но каждый раз на него обрушивались удары локтей и колен. Он увернулся от нескольких тычков, затем обхватил колени руками и перестал сопротивляться.