Дэвид Балдаччи - Абсолютная власть

• Название: Абсолютная власть
• Автор: Дэвид Балдаччи
• Жанр: Триллер
• Год: 1998

Абсолютной властью над сердцами читателей завладел Дэвид Балдаччи (род. в 1960 г.) после публикации в 1996 году своего первого романа, по мотивам которого известный голливудский актер и режиссер Клинт Иствуд снял одноименный фильм «Абсолютная власть».

В центре романа – расследование тяжкого уголовного преступления, совершенного при участии президента США.

---

Он поймал ее за лодыжку и бросил на пол. Трусики были у нее на уровне коленей.

– Маленькая шлюшка, – задыхаясь, выговорил он, продолжая держать ее за лодыжку и подтягивая ближе к себе.

Она ударила его ногой, потом еще и еще. Ее нога глухо стучала в его грудную клетку, но он все же продолжал тащить ее.

– Вонючая маленькая шлюха, – сказал он. Услышав в этих словах угрозу, Лютер ближе подступил к стеклу, его рука уперлась в него, как будто желая проникнуть сквозь зеркальную поверхность, схватить мужчину, заставить его отпустить ее.

Мужчина с трудом поднялся на ноги, и у Лютера кровь застыла в жилах.

Руки мужчины сомкнулись на горле женщины. Ее затуманенный алкоголем мозг вернулся к реальности. Глаза, полные ужаса, расширились, она смотрела то влево, то вправо, а давление на шею все усиливалось, и ее дыхание стало замедляться. Она вонзила ногти в его руки, оставив кровавые следы.

Лютер увидел кровь на коже мужчины, однако его хватка не ослабевала.

Она била его ногами и дергалась из стороны в сторону, но он был раза в два тяжелее ее и даже не пошевелился.

Лютер снова взглянул на пульт. Он может открыть дверь. Он может это прекратить. Но его ноги не двигались. Он беспомощно смотрел сквозь стекло, пот катился по его лбу, каждая клеточка его тела готова была взорваться, он отрывисто дышал. Обеими руками он уперся в стекло.

Лютер затаил дыхание: женщина бросила взгляд на стоящую у кровати тумбочку и затем, отчаянно дернувшись, схватила нож для вскрытия конвертов и резко ударила им по руке мужчины.

Он застонал от боли, отпустил ее и схватился за окровавленную руку. Мгновение он смотрел на свою руку, не веря, что ранен. Ранен этой женщиной.

Когда он снова взглянул на нее, Лютер похолодел от убийственного оскала, появившегося на его лице.

Затем мужчина ударил ее так сильно, как никогда не бьют женщину. Тяжелый кулак вошел в мягкую плоть, и из ее носа и рта хлынула кровь.

Из-за выпитого ею алкоголя или по какой-то другой причине удар, который мог искалечить человека, лишь еще больше разозлил ее. Женщина рывком поднялась с пола. Она повернулась к зеркалу, и Лютер заметил ужас на ее лице, когда она увидела, как пострадала ее красота. С расширившимися от удивления глазами она потрогала распухший нос и прикоснулась к расшатавшимся зубам. Главные достоинства ее лица были утрачены.

Она повернулась к мужчине, и Лютер увидел, как мускулы на ее спине напряглись столь сильно, что стали похожи на стальные. Молниеносно она еще раз ударила ногой в пах мужчине. Тот снова на мгновение стал беззащитным, почувствовав приступ тошноты. Он свалился на пол и со стоном перекатился на спину. Он лежал, согнув ноги, закрывая руками ушибленное место.

С окровавленным лицом, с глазами, выражение которых переменилось с безысходного ужаса на прищур убийцы, она упала на колени рядом с ним и высоко занесла нож.

Лютер схватил пульт и сделал шаг к двери, чуть не нажав на кнопку.

Мужчина, почувствовав приближение смерти и видя, что нож начал движение к его груди, закричал что было сил. И этот вопль был услышан.

Остолбенев, Лютер наблюдал, как в мгновение ока распахнулась дверь спальни.

Двое коротко стриженных мужчин в деловых костюмах, не скрывавших их внушительное телосложение, ворвались в комнату, держа в руках пистолеты. Прежде чем Лютер успел о чем-то подумать, они оценили ситуацию и приняли решение.

Выстрелы из двух пистолетов прозвучали почти одновременно.

* * *

Кейт Уитни, сидя в конторе, еще раз перечитывала дело. У парня уже было четыре срока, и еще шесть раз его арестовывали без предъявления обвинения, так как свидетели либо были слишком запуганы, чтобы давать показания, либо их находили мертвыми в мусорных баках. Парень был настоящей ходячей бомбой с часовым механизмом, готовой взорваться рядом с очередной жертвой.

На этот раз он обвинялся в убийстве жертвы после ее ограбления и изнасилования, что по законам штата Вирджиния предусматривало высшую меру наказания. И на этот раз она решила требовать смертной казни. Она никогда не выдвигала таких требований раньше, но этот парень заслуживал смерти как никто другой, и суд, безусловно, ее поддержит. Зачем оставлять его в живых, когда он жестоко и безжалостно оборвал жизнь девятнадцатилетней студентки колледжа, чья вина состояла лишь в том, что она зашла в супермаркет, чтобы купить колготки и туфли?

Кейт потерла глаза и, взяв со стопки бумаг на стопе резиновое кольцо, собрала волосы в “хвост”. Она оглядела свою небольшую, скромную комнату; везде громоздились горы папок с делами, и в миллионный раз она спросила себя: когда же этому придет конец? Конечно же, никогда. Ситуация может лишь ухудшаться, и она должна сделать все возможное, чтобы остановить этот поток крови. Она начнет с Роджера Симмонса, младшего, двадцати двух лет от роду, одного из самых жестоких преступников, которые ей когда-либо встречались, а за свою короткую карьеру ей пришлось повидать целую армию таких типов. Она вспомнила, как он посмотрел на нее тогда, в суде. Выражение лица, где не найдется места ни состраданию, ни нежности, ни какому-либо другому доброму чувству. Это также было лицо человека, лишенного надежды, что подтверждалось его преступлениями, как будто совершенными монстром из фильма ужасов.

Она помотала головой и взглянула на часы: далеко за полночь. Кейт поднялась, чтобы выпить еще кофе: ей становилось трудно сосредоточиться. Последний сотрудник прокуратуры ушел часов пять назад, уборщицы – часа три назад. Она по коридору прошла на кухню. Если Чарли Мэнсон сейчас на свободе и принялся за свое, то по сравнению с негодяями, снующими сегодня по улицам, он просто дилетант.

С чашкой кофе в руке она пошла обратно в рабочую комнату и на мгновение задержалась, чтобы посмотреть на свое отражение в окне. Для людей ее профессии внешний вид неважен; черт, у нее уже больше года не было мужчины. Но она не могла отвести глаз. Она была высокой и худощавой, возможно, кое-где чересчур худой, и сохранила привычку пробегать каждый день по четыре мили, в то время как ее пища стала менее калорийной. Она питалась в основном низкосортным кофе и сухим печеньем, ограничиваясь двумя сигаретами в день и надеясь когда-нибудь бросить курить окончательно.

Кейт чувствовала, что вредит своему здоровью, сверхурочно разбирая одно чудовищное дело за другим, но что ей оставалось делать? Уволиться, потому что она не выглядела как женщина с обложки журнала “Космополитэн”? Она утешала себя мыслью, что ее работа по шестнадцать часов в сутки помогает этим женщинам хорошо выглядеть. Ее задача заключалась в том, чтобы люди, нарушившие закон и причинившие вред другим, были наказаны. В любом случае, считала она, ее работа приносит пользу.

Кейт поморщилась при виде своей прически. Нужно подстричь волосы, но где взять для этого время? Ноша с каждым днем становилась все тяжелее, но до сих пор не оставила заметных следов на ее лице. Даже в ее двадцать девять лет оно после четырехлетней изнурительной работы с делами и бесчисленных процессов оставалось свежим. Она вздохнула, осознав, что и это не продлится долго. В колледже редкий мужчина не поворачивал голову ей вслед, а у многих при разговоре с ней перехватывало дыхание и выступал холодный пот. Но на пороге тридцатилетия ее часто посещала мысль: то, что она долгие годы принимала как должное и над чем частенько даже посмеивалась, уходит от нее. И подобно многим вещам, которые считаешь данными свыше или пренебрегаешь как несущественными, способность поразить общество одним своим появлением, Кейт чувствовала, уходит от нее.

То, что она прекрасно выглядела после нескольких лет тяжелого труда, было удивительным, если учесть, что она делала для этого относительно мало. Хорошие гены, вот в чем, очевидно, все дело; ей просто повезло. Но затем она подумала об отце и решила, что по части генов ей повезло не очень сильно. Человек, обкрадывающий других, а потом делающий вид, что ведет нормальную жизнь. Человек, который обманывал всех, включая жену и дочь. Человек, которому нельзя доверять.

Она села за стол, отпила кофе, добавила еще сахару и, помешивая ложечкой свой ночной стимулятор, посмотрела на папку с делом Симмонса.

Кейт взяла телефонную трубку и позвонила домой, чтобы прослушать оставленные сообщения. Их было пять: два от других юристов, одно от полицейского, который будет выступать на суде против Симмонса, и одно от следователя, который любил звонить ей в самое неподходящее время и занимать ее пустой болтовней. Надо бы сменить номер телефона. Последнее сообщение быстро прервалось. Но она сумела расслышать тяжелое дыхание на другом конце провода и почти разобрала пару слов. Голос показался ей знакомым, но она не смогла уверенно его опознать. Неужели нельзя было придумать ничего лучшего.

Кофе придал ей сил, ее внимание вновь сосредоточилось на обстоятельствах дела. Она взглянула вверх на небольшую книжную полку. На ней стояла старая фотография: ее покойная мать с десятилетней Кейт. С фотографии было вырезано изображение Лютера Уитни. Огромная дыра рядом с матерью и дочерью. Огромное ничто.