Георгий Чернявский - Франклин Рузвельт

• Название: Франклин Рузвельт
• Автор: Георгий Чернявский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03522-5

Франклин Делано Рузвельт (1882—1945) — единственный американский президент, избранный на этот пост четырежды. С помощью «Нового курса» он вывел Соединенные Штаты из Великой депрессии и руководил ими почти на всём протяжении Второй мировой войны. Благодаря ему страна покончила с традиционным изоляционизмом и превратилась во влиятельного члена мирового сообщества, а ее граждане получили мощную систему социальной защиты. Сентиментальная вера в добро и справедливость уживались в нем с эгоизмом, расчетливостью и готовностью идти на немалые жертвы. Он бывал благороден и мелочен, самоотвержен и мстителен. Почему Рузвельт с симпатией относился к Сталину и недолюбливал де Голля? Кто побеждал в их с Черчиллем интеллектуальных состязаниях? Как семья относилась к его любовным романам? Как умудрялся он, страдая полиомиелитом, произносить речи стоя?

На эти и другие вопросы отвечает написанная на основе огромного комплекса литературы и американских архивных материалов книга доктора исторических наук Георгия Чернявского о последнем великом президенте США.

---

При всем своеобразии положения Соединенных Штатов, находившихся вдалеке от театров военных действий, они участвовали в войне, и с этим приходилось считаться всем гражданам страны. В военное производство вкладывались не только средства частных фирм, но и государственные ресурсы. В 1941—1942 годах было построено около 1600 новых военных заводов. Естественно, это требовало больших расходов, которые оказывали немалое воздействие на уровень жизни населения. Разумеется, американцам не приходилось голодать, работающие получали более или менее адекватную компенсацию за свой труд. Однако приходилось и более напряженно трудиться, и потуже затягивать пояса.

Последнее было, впрочем, весьма относительным. В апреле 1942 года президент подписал исполнительное постановление о введении нормированного распределения основных продуктов потребления и контроле над ценами. Не привыкшие к ограничениям американцы несколько нервозно восприняли эту новацию, хотя серьезно ей не сопротивлялись. Столь же не знакомая с нормированием потребления бюрократия вносила немалую путаницу, пока всё постепенно не наладилось.

В результате со второй половины 1942 года американцы получали товарные книжки с отрывными талонами, на которые в любой комбинации можно было купить основные продукты питания, а также некоторые виды одежды и обуви по установленным ценам. Нормы были вполне достаточными для удовлетворения первоочередного спроса, а роскошествовать простым людям не удавалось и ранее. Лишь на некоторые продовольственные и промышленные товары были установлены более жесткие ограничения, например на сахар, поставки которого из Латинской Америки резко сократились. В 1942 году в среднем на одного американца (нормы были различными для разных категорий граждан) приходилось полфунта сахара в неделю, то есть около килограмма в месяц{591}, что не так уж и мало.

Богачи же от этих ограничений не очень страдали, поскольку продолжали функционировать магазины и рестораны, в которых осуществлялись свободная продажа и обслуживание по ценам в три-четыре раза выше нормированных. О том, насколько условными были ограничения, введенные по распоряжению Рузвельта, свидетельствует взрыв негодования, вызванный его дополнительным указанием об ограничении потребления кофе.

Большинство населения мирилось с этими сравнительно небольшими ограничениями, связанными с трудностями военного времени. Находились, однако, и демагоги, которые призывали воспользоваться экономическим бумом для того, чтобы путем забастовок и других недопустимых во время войны акций выторговать сохранение или даже повышение жизненного уровня.

Обращаясь к американцам 28 апреля 1942 года, Рузвельт познакомил слушателей с представленной им накануне конгрессу программой «семи пунктов», ставившей целью недопущение роста стоимости жизни: удержание прибыли на «разумно низком уровне», установление потолка цен, стабилизация заработной платы и цен на сельхозпродукты, выпуск новых облигаций военного займа, нормирование потребления дефицитных товаров, сокращение торговли в рассрочку и стимулирование погашения долгов и закладных. Президент был тверд:

«Мы не допустим, чтобы нам помешали те, кто ставит свои интересы выше интересов нации.

Мы недопустим, чтобы нам помешали те, кто честную критику подменяет фальсификацией фактов…

Но прежде всего мы не допустим, чтобы нашему делу угрожала горстка крикливых изменников — предателей Америки и самого христианства, которые, мня себя будущими диктаторами, в душе уже капитулировали перед гитлеризмом и хотели бы, чтобы вся наша республика последовала их примеру»{592}.

* * *

В центре внимания Рузвельта по-прежнему находились вопросы коалиционной стратегии. Особо важными в этом смысле были взаимоотношения с СССР, продолжавшим тяжелейшую борьбу с врагом. 1942 год оказался для Советского Союза особенно тяжелым. После разгрома немцев под Москвой и краткосрочного зимнего наступления Красной армии противник вновь овладел стратегической инициативой. Советские войска в Крыму и под Харьковом потерпели тяжелые поражения, началось немецкое летнее наступление на Сталинград и Северный Кавказ.

В преддверии этих событий нарком иностранных дел В. М. Молотов, с началом войны уступивший пост председателя правительства Сталину и считавшийся на Западе вторым после него человеком в советском руководстве, в мае—июне побывал в Лондоне и Вашингтоне. Ему были поставлены главные задачи: добиться открытия второго фронта в Западной Европе в 1942 году, а также подписать с Великобританией и США договоры, в частности, признававшие границы СССР 1940 года, включавшие Литву, Латвию, Эстонию, Бессарабию и Северную Буковину.

В Вашингтон нарком прибыл 29 мая. Ему была оказана большая честь — он был поселен в Белом доме, в том самом помещении, где останавливался Черчилль. Начало переговоров, однако, не сулило успеха. Рузвельт поставил вопрос о поиске посредников для достижения советско-германской договоренности о гуманном обращении с военнопленными. Молотов по понятным причинам сухо отвел эту тему: советских военнопленных Сталин и его приближенные считали предателями, отказывались от всех посреднических предложений Международного Красного Креста, в то время как в лагерях гибли миллионы граждан СССР

Американский президент не мог не знать обо всём этом. Создается впечатление, что сама постановка вопроса о военнопленных была проверкой Молотова. Советский нарком проявил к судьбе своих пленных соотечественников такое же равнодушие, как и его хозяин. Рузвельт, чтобы уязвить собеседника, но, разумеется, в рамках дипломатического этикета, посетовал на проблемы с американскими военнопленными в Японии: их кормят по нормам питания японских солдат, а это «форменный голод для любого белого человека»{593}. И на это замечание Молотов не прореагировал. Рузвельт был вынужден перевести переговоры в иную плоскость, а вслед за этим беседа вообще была прервана.

Однако на следующий день переговоры протекали в значительно более благоприятном для советской стороны духе. Вопрос, можно ли рассчитывать на открытие второго фронта в Европе в текущем году, был переадресован Маршаллу. Тот без обиняков ответил на него утвердительно, а Рузвельт подтвердил слова генерала{594}.

Казалось бы, президент и начальник штаба армии действовали в унисон. Но была одна тонкость — Рузвельт оставлял для себя возможность отказаться от обещания, сославшись на недостаточно компетентную оценку ситуации военными экспертами.

В коммюнике о пребывании Молотова в Лондоне и Вашингтоне, опубликованном 12 июня, было сказано: «При переговорах была достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 г».{595}. Молотов, видимо, не заметил тонкости — речь не шла об обязательстве США.

Важное место в переговорах занял вопрос о поставках по ленд-лизу. Молотов увязал поставки в один узел с открытием второго фронта в Европе. Раздосадованный Рузвельт вначале попытался отвязаться американской поговоркой, что нельзя одновременно есть пудинг и хранить его, но вскоре пошел навстречу, заверив московского визитера, что поставки будут продолжаться, а тем временем американские и английские военные приступят к решению практических вопросов подготовки к открытию второго фронта.

В присутствии Рузвельта и Молотова было подписано советско-американское соглашение о принципах, применимых к взаимной помощи в ведении войны против агрессии. Под соглашением с таким мудреным названием (оно было изобретено американской стороной, чтобы избежать формы союзного договора) поставили подписи Литвинов и Халл. Советская сторона, таким образом, столь же мелочно взяла реванш — документ завизировал не нарком иностранных дел, хотя он присутствовал при этом, а посол.

В соглашении указывалось на предстоявшую активизацию взаимопомощи. США обязались снабжать СССР «теми оборонными материалами, оборонным обслуживанием и оборонной информацией, которые Президент Соединенных Штатов Америки разрешил передавать или предоставлять», а правительство СССР заверяло, что оно «будет продолжать содействовать обороне Соединенных Штатов Америки и ее укреплению и предоставлять материалы, обслуживание, льготы и информацию в меру его возможностей»{596}. Хотя в принципе ничего нового в документе не было, его подписание способствовало укреплению антигитлеровской коалиции.

Во время бесед с Рузвельтом Молотов, между прочим, рассказывал о своем визите в Берлин в ноябре 1940 года, о встречах с Гитлером и Риббентропом. «Это два самых несговорчивых человека», — говорил он, видно, не припоминая, что его самого за упрямство и несговорчивость, а также за усидчивость и работоспособность даже в высшем большевистском кругу называли «каменной задницей».