Георгий Чернявский - Франклин Рузвельт

• Название: Франклин Рузвельт
• Автор: Георгий Чернявский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03522-5

Франклин Делано Рузвельт (1882—1945) — единственный американский президент, избранный на этот пост четырежды. С помощью «Нового курса» он вывел Соединенные Штаты из Великой депрессии и руководил ими почти на всём протяжении Второй мировой войны. Благодаря ему страна покончила с традиционным изоляционизмом и превратилась во влиятельного члена мирового сообщества, а ее граждане получили мощную систему социальной защиты. Сентиментальная вера в добро и справедливость уживались в нем с эгоизмом, расчетливостью и готовностью идти на немалые жертвы. Он бывал благороден и мелочен, самоотвержен и мстителен. Почему Рузвельт с симпатией относился к Сталину и недолюбливал де Голля? Кто побеждал в их с Черчиллем интеллектуальных состязаниях? Как семья относилась к его любовным романам? Как умудрялся он, страдая полиомиелитом, произносить речи стоя?

На эти и другие вопросы отвечает написанная на основе огромного комплекса литературы и американских архивных материалов книга доктора исторических наук Георгия Чернявского о последнем великом президенте США.

---

Понимая, что она может стать супругой богатого и известного политика, к тому же испытывая к Франклину отнюдь не платонические чувства, Люси требовала, чтобы он развелся с супругой и женился на ней. Глубоко уязвленная Элеонора, чувствовавшая себя преданной и мужем, и подругой, заявила, что предоставляет Франклину полную свободу выбора, сама же предпочитает развод. Письма Люси она предала огню. Сам виновник адюльтера колебался между сохранением семьи ради детей и карьерных перспектив, которые заметно пошатнулись бы в случае развода, с одной стороны, и нежными чувствами к Люси — с другой. Однако на этот раз Сара проявила обычно несвойственную ей твердость, решительно заявив: если ее сын покинет семью, она лишит его наследства.

Результатом было устное соглашение. Брак сохранялся при условии, что Франклин более никогда не будет встречаться с Люси и что оба супруга будут отныне вести свою собственную жизнь, не вмешиваясь в дела друг друга. Здесь, разумеется, было прямое противоречие, ведь «собственная жизнь» и обязательство порвать с любовницей несовместимы; из него видно, в каком стрессовом состоянии находились все участники этих переговоров.

Придя через некоторое время в себя, осознавая, что решение сохранить брак принято в основном по политическому расчету, Франклин пришел к выводу, что из двух взаимоисключающих условий он может выбрать то, которое ему больше по душе, формально не нарушая обязательства. Он начал тайком встречаться с Люси Мёрсер. Их свидания продолжились даже после того, как она в 1920 году в свои 29 лет стала сначала домоправительницей, а вскоре и женой богатого 53-летнего вдовца из Южной Каролины Уинтропа Рутерфёрда, успевшего в первом браке обзавестись пятью детьми, — ему нужна была не столько супруга, сколько хорошая мачеха для его разновозрастного потомства.

Люси вела двойную жизнь, переписываясь с любовником и изредка, когда это было безопасно, отправляясь к нему на свидания. Когда же Рутерфёрд перенес инсульт и через некоторое время умер, Рузвельт продолжал встречаться с Люси открыто — вплоть до последних дней своей жизни{141}.

История двойного предательства — супруга и подруги — произвела на впечатлительную Элеонору глубокое воздействие. По-видимому, она вспоминала слова своей матери, что она уродина, что ею никак не могут интересоваться мужчины. Это было не так, и сам брак с Франклином явился ярким опровержением жестокого утверждения. Но у еще молодой Нелл взыграли психологические комплексы. Она перестала обращать внимание на лиц противоположного пола. Интерес к общественным делам, заметный и ранее, развился у нее не то чтобы в манию, но, по крайней мере, в главное жизненное занятие.

У нее появились новые, весьма своеобразные подруги, общение с которыми стало поводом для утверждений о ее лесбиянстве. Наиболее часто в этой связи упоминалось впоследствии, особенно после смерти супругов, имя корреспондента агентства «Ассошиэйтед Пресс» Лорены Хикок — мужеподобной, носившей костюмы мужского покроя и курившей сигары, что в те времена считалось для женщины верхом неприличия. Лорена была прирожденной, неутомимой журналисткой, находившей новые, важные сюжеты, лично проверявшей те факты, о которых собиралась писать.

К тому времени, когда произошла семейная драма, Франклин Рузвельт был уже настолько «политическим животным» (определение древнегреческого философа Аристотеля, которое, правда, часто переводят и как «общественное животное»), что выбить его из седла передрягами такого рода было уже невозможно.

Тем не менее любовная афера и ее последствия оказали глубокое влияние на психику Рузвельта. До этого времени он считался образцовым семьянином — кратковременные связи с доступными дамами в расчет не шли. Теперь, вначале собираясь оставить семью, развестись с Элеонорой и жениться на молодой женщине (он был четырнадцатью годами старше Люси), затем отказавшись от этого намерения в основном по карьерным соображениям, он стал намного глубже понимать житейские противоречия. Какая глубокая пропасть лежит между чувством и долгом, как он его понимал, между поведением добропорядочного джентльмена и никак не калькулируемым порывом, между отношением к жене и любовнице, которых он любил, хотя и по-разному!

* * *

Преодолев любовный порыв, Франклин Рузвельт возвратился к выполнению служебного долга и политическим играм.

Он испытал удовлетворение, когда после его второго возвращения из Европы (он вернулся вместе с президентом Вильсоном во второй половине февраля 1919 года) за океан отправился его шеф Дэниелс, оставив Рузвельта в качестве исполняющего обязанности министра. С нескрываемым чувством гордости и даже самодовольства он писал 23 мая своему знакомому Джону Масилхенни: «У меня были два великолепных месяца, когда я твердой рукой вел дела и привел их в такое состояние, в каком они не были никогда раньше. В субботу возвратился министр, и у меня будет чуть больше отдыха»{142}.

Во время предвыборной кампании 1920 года он отлично понимал, что потерявший авторитет Вильсон не имеет шансов на успех, что победа легко достанется республиканцам, если демократы не противопоставят им какую-либо весьма авторитетную фигуру. Еще во время войны он познакомился с Гербертом Гувером — горным инженером, ставшим владельцем нескольких горнорудных и нефтяных компаний, в том числе на территории России.

Гувер привлек особое внимание Рузвельта тем, что в самом начале мировой войны создал благотворительную организацию для оказания помощи населению Бельгии, оккупированной немцами. Организация разрослась, авторитет ее руководителя, не вмешивавшегося в военно-политические дела, стал настолько бесспорным, что ему несколько раз удавалось для решения дел с согласия обеих воюющих сторон переходить линию фронта.

По тому же образцу Гувер в 1918 году создал новую структуру, на этот раз с участием государства, — American Relief Administration (ARA) — Американскую администрацию помощи, которая ставила своей целью оказание помощи народам Европы, пострадавшим во время войны. ARA распространила свою деятельность и на Россию, правда, только на те ее районы, которые во время Гражданской войны находились под контролем белой армии. Позже, в 1921 году, когда после Гражданской войны начался тягчайший голод, Гувер перенес благородную работу своей организации на советскую Россию и его помощь была скрепя сердце принята правительством Ленина, ибо по политической инерции большевики рассматривали ARA не как гуманитарную организацию, спасающую миллионы жизней, а как прибежище диверсантов и шпионов.

Франклин Рузвельт высоко ценил Герберта Гувера, полагая, что это единственный человек, который может спасти демократов на президентских выборах. Он несколько раз встречался с руководителем ARA, предлагая ему перейти из числа сторонников Республиканской партии (официально он не был ее членом) в ряды Демократической партии и стать ее кандидатом на президентский пост. Более того, старый гарвардский приятель Франклина Луис Вееле выступил даже с идеей о двойном выдвижении — Гувера в президенты и Рузвельта в вице-президенты{143}. 6 марта 1920 года Рузвельты пригласили Гувера на обед, во время которого и было сделано соблазнительное предложение, с упором на то, что их гость — сторонник Лиги Наций, тогда как Республиканская партия относится к идее международной организации отрицательно или по крайней мере с опаской.

Ничего из этой затеи не получилось, так как Гувер решительно отверг предложение, а 20 марта объявил себя «прогрессивным республиканцем». Именно в качестве кандидата от Республиканской партии он и стал президентом, правда, только через восемь лет, и вошел в историю вначале как символ американского процветания, а вслед за этим как невольный виновник Великой депрессии, начавшейся в 1929 году. Именно на него обрушились все обвинения в катастрофическом развале хозяйственной жизни страны.

Тем временем демократы усиленно подыскивали новых достойных кандидатов на президентский пост. В этих действиях активно участвовал Рузвельт, почувствовавший, что он всё увереннее выходит на новый политический уровень.

Понимая, что его карьере в военно-морском министерстве приходит конец, Франклин решил нанести удар своему шефу, который так легко прощал ему прегрешения и нарушения указаний. Рузвельт продемонстрировал, что может быть неблагодарным, беспощадным и расчетливым. Избрав для своего выступления такую, казалось бы, далекую от военных дел организацию, как Бруклинская музыкальная академия, он устроил здесь 1 февраля 1920 года собрание, на котором присутствовало около 1500 человек. Оратор заявил шокированной аудитории, что в своих попытках должным образом подготовить флот к войне он совершил столько незаконных актов, что их хватило бы на 999 лет тюрьмы. К примеру, по его приказу на корабельные пушки было потрачено 40 тысяч долларов, прежде чем конгресс дал на это разрешение. Он добавил, что в своих действиях постоянно встречал сопротивление не только министра, но и президента{144}.