Георгий Чернявский - Франклин Рузвельт

• Название: Франклин Рузвельт
• Автор: Георгий Чернявский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03522-5

Франклин Делано Рузвельт (1882—1945) — единственный американский президент, избранный на этот пост четырежды. С помощью «Нового курса» он вывел Соединенные Штаты из Великой депрессии и руководил ими почти на всём протяжении Второй мировой войны. Благодаря ему страна покончила с традиционным изоляционизмом и превратилась во влиятельного члена мирового сообщества, а ее граждане получили мощную систему социальной защиты. Сентиментальная вера в добро и справедливость уживались в нем с эгоизмом, расчетливостью и готовностью идти на немалые жертвы. Он бывал благороден и мелочен, самоотвержен и мстителен. Почему Рузвельт с симпатией относился к Сталину и недолюбливал де Голля? Кто побеждал в их с Черчиллем интеллектуальных состязаниях? Как семья относилась к его любовным романам? Как умудрялся он, страдая полиомиелитом, произносить речи стоя?

На эти и другие вопросы отвечает написанная на основе огромного комплекса литературы и американских архивных материалов книга доктора исторических наук Георгия Чернявского о последнем великом президенте США.

---

В сентябре 1935 года Лонг был убит — но не по политическим причинам, а из личной мести. Кофлин же продолжал свои проповеди, которые постепенно надоедали публике.

Президент, его администрация, стоявшие за ним прогрессистские силы Демократической партии прилагали максимум усилий, чтобы заблокировать влияние разрушительной агитации правых и левых радикалов. Однако значительно опаснее было сопротивление «Новому курсу» со стороны третьей ветви высшей государственной власти — Верховного суда, имевшего право отменить любой закон, если признает его антиконституционным.

В первые два года президентства Рузвельта Верховный суд не проявлял значительной активности в отношении реформ «Нового курса», поскольку вмешательство в законодательство могло тогда обрушить всю государственную и тем более хозяйственную систему. Однако к 1935 году, когда положение несколько стабилизировалось, судебная власть, находившаяся в руках консерваторов, стала выступать против государственного регулирования социально-экономических отношений. С начала 1935-го по май 1936-го Верховный суд отменил 11 законодательных актов, проведенных Рузвельтом, в том числе такие важные, как законы о восстановлении национальной промышленности (он действительно страдал серьезными недостатками и уже сыграл свою роль, но тут дело было в принципе) и о развитии сельского хозяйства (его, полагал Рузвельт, следовало сохранить во что бы то ни стало).

Именно против мероприятий в области сельского хозяйства особенно ополчились консерваторы, осаждавшие Верховный суд, да и сами судьи. Один из них, Оуэн Роберте, в прошлом адвокат банкирского дома Моргана, сформулировал постановление, которое было утверждено судом: закон о сельском хозяйстве представляет собой план экспроприации денежных средств у одной группы населения с целью облагодетельствовать другую, является вторжением федеральных властей в юрисдикцию штатов. Если этот закон будет сохранен, гласило решение, Соединенные Штаты будут превращены в «централизованное государство, осуществляющее неконтролируемую власть над всеми штатами Союза, отменяющее любой местный контроль или регулирование по делам, которые относятся к ведению штатов»{330}.

Это решение было бессмысленным по существу и явно направленным на разрушение «Нового курса». Сторонники реформ задавали резонный вопрос: как отдельные штаты могут регулировать сельскохозяйственное производство, если в соседних штатах не проводятся аналогичные мероприятия? Аграрная политика, были убеждены президент и его «мозговой трест», может осуществляться только на общегосударственном уровне.

Верховный суд явно проявил себя как орудие консервативных сил, когда в июне 1936 года (после пяти лет выжидания) признал незаконным введение в штате Нью-Йорк еще Рузвельтом-губернатором минимального уровня заработной платы для женщин, на этот раз под тем предлогом, что в штате было нарушено конституционное равноправие работодателей и наемных рабочих при определении условий труда. Подобные законы действовали в шестнадцати штатах, но Верховным судом был избран именно Нью-Йорк, ибо там инициатива принадлежала губернатору, ставшему затем президентом. Возмущенный Р. Тагвелл писал, что Верховный суд грубо извратил 14-ю поправку к Конституции США, направленную против расовой дискриминации и провозглашавшую, что все американские граждане имеют равную законную защиту их интересов. Какое отношение имеет это положение к данному казусу, судьи не объясняли{331}.

Имея в виду приближение очередных президентских выборов, Рузвельт пока воздерживался от открытой схватки с Верховным судом, правда, всё чаще выражал недовольство его решениями, тормозившими проведение «Нового курса». Ему важно было проверить степень своего авторитета, а наилучшим экзаменом должны были стать именно выборы.

В определенном смысле решения Верховного суда были на руку Рузвельту. В выборный год было полезно иметь четко обозначенного противника, — в этом качестве выступала верхушка бизнесменов, поддерживаемая консервативными членами Верховного суда при осторожном одобрении лидеров Республиканской партии. Кандидат демократов имел возможность позиционировать себя как выразителя интересов простых людей — рабочих, фермеров, ремесленников, владельцев малых предприятий, всех тех, кто был занят в социальных программах «Нового курса». У самих судей создавалось впечатление, будто Рузвельт хочет, чтобы все его акты объявили антиконституционными. Он, мол, стремится создать этим определенное отношение общества к Верховному суду{332}.

Пока же президент искал и находил окольные пути, чтобы, не нарушая решений Верховного суда, каким-то образом обойти их, вновь используя законодательную инициативу. Зная о том, что аграрный закон будет неизбежно аннулирован, Белый дом подготовил новый акт — о консервации земли. Статьи закона предусматривали значительное вознаграждение фермерам в случае их отказа от выращивания коммерческих зерновых культур и замены их соей, мотивируя тем, что первые истощают почву, а вторая обогащает ее. На этот раз Верховный суд промолчал.

* * *

Расстановка сил теперь была простой. Вокруг Республиканской партии объединились почти все правые силы, щедро финансируемые той частью крупного капитала, которая была открыто враждебна рузвельтовским новациям. Это четко проявилось в столь важном для американских выборов финансовом обеспечении кампании — республиканцы смогли собрать около девяти миллионов долларов, демократы — вдвое меньше.

Эта сумма была бы еще меньше, если бы Рузвельта не поддержал столь мощный финансовый воротила, каковым был Джозеф Кеннеди. Он не только дал немало денег, но и выпустил книгу «Я — за Рузвельта!»{333}. Активное участие Кеннеди в кампании было сигналом поддержки президента значительной частью большого бизнеса. Накануне выборов Джозеф выступил по радио с большой речью «Новый курс и бизнес»{334}.

Десятого октября Рузвельт поблагодарил Кеннеди: «Я — за Кеннеди! Великолепная книга — дает правдивую картину того, что происходит в стране. Я в восторге от нее»{335}. Записка президента была вставлена в рамку и вывешена на видном месте в бостонском доме Джозефа{336}. Вскоре последовала и более весомая благодарность — Кеннеди был назначен послом в Лондон и оставался там, несмотря на то, что его позиция, явно сочувственная по отношению к германским нацистам, противоречила взглядам Рузвельта.

От республиканцев баллотировался в президенты губернатор штата Канзас Альфред Лэндон, кандидатом в вице-президенты стал полковник Франклин (Фрэнк) Нокс, издатель газеты «Чикаго дейли ньюс». Республиканцам прошлось занять оборонительные позиции. Их программа резко критиковала «Новый курс», но, по существу, повторяла многие его положения: необходимость реформ в области трудовых отношений, социального обеспечения, помощи фермерам.

Зная любовь американцев к подсолнечнику — и к цветку, и к вкусным семечкам, и к полезному для здоровья маслу — и учитывая, что эта культура широко распространена в Канзасе и даже изображена на флаге штата, сторонники Лэндона назвали его «канзасским подсолнечником», надеясь, что это привлечет голоса избирателей. Рузвельт откликнулся моментально. Он заявил, что Лэндон действительно похож на это растение: он такого же желтого цвета, у него черное сердце, годится он на корм попугаям да и обязательно засохнет до ноября. Миллионы людей смеялись, не обратив внимания на слова по поводу корма для попугаев (их можно было понять и так, что любители семечек названы попугаями), и авторитет соперника мигом упал.

Ему не помогли и публиковавшиеся правыми газетами обвинения Рузвельта в том, что он социалист и даже его избирательная кампания финансируется из Кремля, а в случае избрания на второй срок он начнет террор в отношении своих противников и — о ужас — поставит в Вашингтоне гильотину.

Когда избирательная кампания только начиналась, политические наблюдатели были крайне осторожными в своих предсказаниях. Обе партии рассматривали выборы как своего рода национальный референдум по вопросу, поддерживает ли население Соединенных Штатов Рузвельта и его «Новый курс».

Президента критиковали не только деятели Республиканской партии. Эл Смит и его сторонники также объявили, что «Новый курс» носит социалистический характер, отвергает традиционные американские ценности. В конце концов после некоторых колебаний Смит поддержал Лэндона.

В ожесточенных нападках на Рузвельта были зерна истины. Его считали виновным в раздувании федерального государственного аппарата, в создании огромной политической машины, управляемой из Вашингтона. Действительно, почти каждый принятый по его инициативе закон требовал создания соответствующего органа — разумеется, не министерства, но администрации. Появлялись новые бюрократические подразделения, а бюрократия, как известно, обладает свойством самовоспроизводства. Далеко не всегда президент оказывался способным унять бюрократический разгул, тем более что каждое сокращение штатов и финансирования того или иного учреждения неизбежно порождало новых врагов, раздувавших негативное отношение к нему. В результате именно при Рузвельте выросла гигантская государственная машина, колеса которой подчас вращались вхолостую, а иногда и в противоположных направлениях.