Фрида Вигдорова - Минуты тишины

• Название: Минуты тишины
• Автор: Фрида Вигдорова
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Прочая детская литература
• Год: 1967

Сборник очерков Фриды Вигдоровой.

---

Вот и тебе зачем-то нужно, чтобы Валера и Зоя не дружили. А зачем? Нет, тут только одно можно сказать: не хочешь дружить с девочками, это твоё дело. Другим не мешай. А Валере я хочу повторить то, что написал в своём письме Миша Жуков из Архангельской области: «Дорогой Валера! В дружбе с девочкой нет ничего плохого! Дружи на здоровье!»

«Лёгкого не жду…»

Однажды я написала для газеты статью, которая кончалась такими словами: «Если бы я преподавала в вузе педагогику, я на первой же лекции сказала бы студентам так: «Пока не поздно, берите свои документы и уходите из педагогического вуза. Потому что учительская работа не знает ни выходных дней, ни отпусков. Она поистине одна из труднейших, что существуют на свете, она требует всей жизни без остатка».

Вскоре редакционная почта принесла мне письмо:

«Я послала документы в педвуз, но прочитала вашу статью и забрала их. Зачем всю жизнь мучиться? Лучше я буду журналистом: работы мало, а денег много».

Я не ответила тогда на это письмо. Я решила: его написал человек пошлый, разве можно ему объяснить, что всякая работа, если делать её хорошо, требует душевных сил? Но в газету приходили новые и новые письма. И я увидела, что мысль, будто есть лёгкие профессии, присуща многим.

…Пятилетний мальчик погибал от болезни сердца. Он был обречён, спасти его могла только операция. Но риск, сопряжённый с операцией, был так велик, что ни один врач за неё не брался, никто не хотел, чтобы мальчик умер у него под ножом.

Один доктор вызвался сделать эту операцию. Ему говорили: опасно. Не надо. Зачем вам рисковать?

А он рискнул. Мальчик жив, и есть надежда, что будет здоров. А если бы неудача? Как держать ответ перед матерью ребёнка? Как самому жить, постоянно встречая укор в глазах окружающих? Так не лучше ли отступить, предоставить всё случаю?

Медицинский институт — очень интересный институт. Но хорошенько подумайте, прежде чем подавать туда заявление.

Судя по письмам, приходящим в редакции газет, иным школьникам кажется, что профессия юриста — лёгкая профессия. Так ли это?

У меня есть знакомая. Зовут её Светлана Михайловна. Она адвокат, и, как все адвокаты, она старается выручить невиноватого, облегчить участь виновного.

Иногда дело ясно с первых же слов. Факты говорят: виновен. Обвиняемый признаёт: да, виновен. Но бывает, что на скамье подсудимых оказывается человек, который ни в чём не виноват. Он оклеветан. Или все улики случайно ополчились против него, кажется, нельзя не поверить: этот человек совершил преступление. Но судья, прокурор, защитник обязаны взвесить всё заново и не один раз: всё гораздо сложнее и запутаннее, чем может показаться на первый взгляд. Они сопоставляют показания подсудимого, свидетелей, они ищут, думают. Они знают, что не имеют права ошибиться. Ошибка может стоить человеку жизни. Или свободы. Судебный работник, как и сапёр, не вправе ошибаться…

Но вот процесс окончен. Обвиняемый осуждён и отбывает срок наказания. Светлана Михайловна переходит к новым делам, новым горьким судьбам. Но о тех, кто уехал, она не забывает. Она пишет своим прежним подзащитным, следит за их судьбой, шлёт им книги, она рада любой возможности вновь и вновь хлопотать об осуждённом. Обязана она это делать? Ничуть. Она вправе забыть о своём подзащитном, когда дело окончено. Но ей не нужно это право, она его отвергает! По доброй воле, потому что иначе не может, она взвалила на свои плечи огромную тяжесть, удесятерила свои заботы. Вы хотите пойти в юридический институт? Что ж, идите, это очень интересное дело. Но какое трудное, если делать его по-настоящему!

Все понимают, что труд шахтёра — нелёгкий труд. Но есть люди, которые думают, будто труд журналиста, к примеру, очень лёгок: человек много ездит, многое видит, а потом рассказывает о том, что увидел. Вот об этой работе, которая стала моей любимой работой, я тоже хотела бы сказать несколько слов.

Вы хотите стать журналистом? Превосходно! Если вы собираетесь всю жизнь писать так: «Вчера в Колонном зале состоялся бал выпускников средних школ. Бурными аплодисментами встретили собравшиеся выступление отличницы учёбы такой-то…» — вас, конечно, никакие особые огорчения не ждут. Но если вы хотите вступиться за невиноватого, или разоблачить подлеца, или просто помочь человеку — тогда лёгкого не ждите.

Вы вступитесь за человека, а вас спросят: «Да кто он вам, собственно?» Вы разоблачите подлеца, а вам вдогонку полетят анонимки, в которых вас обвинят в том, что, разоблачая, вы сводили счёты или получили взятку. Вы готовы к этому?

Есть журналисты, которые — если предложить им трудное задание, если надо выручить, спасти, вступиться — говорят: а почему я должен этим заниматься? Но они не журналисты. Настоящий журналист не только там, где радостно и легко. Он и там, где трудно, где горько, где безвыходно. И хорошо, если вашу статью напечатают. А если нет? А люди, за которых вы вступились, будут ждать и надеяться?

…Писатель Сергей Львов пристально следил за сложной судьбой одного человека. Этот человек (назовём его Н.) вернулся из тюрьмы. У него за плечами было преступление и наказание.

Вернувшись на волю, Н. не сразу нашёл работу, не сразу добился доверия окружающих. Одним словом, это был путь очень трудный. Но Н. шёл по нему и сумел перечеркнуть своё прошлое, стал хорошим работником, честным человеком.

Львов, узнав об этой судьбе, стал следить за ней не как сторонний зритель. Он стал другом Н., познакомился с его семьёй. И Львов написал статью. Он рассказал об этой судьбе, справедливо считая, что она интересна и поучительна.

Вскоре после того как статья Львова была напечатана, Н. снова оступился. Нет, он не совершил преступления, не попал снова в тюрьму. Он просто запил.

Сколько горьких упрёков пришлось выслушать Сергею Львову! Подвёл, похвалил не того, кого следовало, ошибся: эх вы, доверчивая душа!..

Вы готовы к тому, что ваше доверие обманут? Вы готовы к риску, к горькому разочарованию, к несправедливому упрёку?

…Журналистка Э. Малых ехала в кабине грузовика. Она спросила водителя, как его имя, отчество. Он ответил странно: «Анатолий… наверно, Иванович».

Оказалось, что во время войны, в сутолоке эвакуации, он, пятилетний мальчик, потерял родителей. Он ничего не помнит, кроме случайных неясных подробностей. Одно он знает твёрдо: он из Ленинграда.

Двадцать лет кряду человек искал своих родителей и не мог найти. Равнодушные люди отвечали ему: нет. Не значится. Следов не найдено.

А журналистка взялась за дело, которого ей никто не поручал, за труднейшее, почти безнадёжное дело и выиграла: помогла Анатолию найти отца, семью.

Я не хочу портить пересказом отличный очерк Малых. Он напечатан в журнале «Юность», отыщите его и прочитайте. И, прочитав, вы поймёте: иссушающей тревоги, сил, затраченных на поиски, не оплатил полученный гонорар. Я уж не говорю о том, как велика была ответственность перед человеком, которого журналист обнадёжил.

И ещё: конечно, очень важно толково собрать материал, обдумать его, понять, что ты скажешь в своём очерке. Но это — полдела. Самое трудное впереди: ты садишься за стол и вдруг видишь: слова тебе не подчиняются. Ты положил события на бумагу, но, перечитывая написанное, убеждаешься в одной очень странной вещи: то, что в жизни было трудно, на страницах очерка вдруг оказалось легко. События побледнели, образы людей увяли. Как это случилось? Кто в этом виноват? Виноват ты, не сумевший найти тех единственных слов, которые выразили бы твою мысль, нарисовали бы читателю людей и события.

Трудное дело — журналистика.

Но есть ли на свете лёгкое дело?

Недавно я читала дневник человека, которого уже нет в живых. Его звали Михаил Шнейдер, он был литератором и умер вскоре после войны от туберкулёза. Он много болел, часто жил в санаториях и больницах. В его дневнике, полном живых и точных наблюдений, я нашла две записи, которые хочу привести здесь полностью.

В первой записи речь идёт о туберкулёзном санатории: «Здесь в било бьют разные санитарки. Бьют равнодушно, уныло, быстро кончают и после этого сразу скидывают на землю ударник.

Я заметил, что иногда кто-то бьёт энергично, долго, в глубоком и едином ритме. И подкараулил. Молоденькая девушка взяла ударник в обе руки, стала под самое било и, держа ударник над головой, бьёт долго, с захлёбывающейся энергией, со сдерживаемой улыбкой. У неё косенькое лицо, монгольские скулки, ей семнадцать лет, и я уверен, что это серьёзный и талантливый человек».

А вторая запись такая: «Сдавал заказное письмо, обклеенное марками, на которых пушкинский портрет. Сухая, немолодая и некрасивая женщина, погашая длинным штемпелем марки, осторожно выбирала, где стукнуть, чтобы не шлёпать при этом лицо Пушкина. Целый день она делала это, и в семь часов вечера её движения вежливы и нежны».