Саймон Монтефиоре - Молодой Сталин

• Название: Молодой Сталин
• Автор: Саймон Монтефиоре
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-080799-4

Семинарист, герой-любовник, террорист, поэт, метеоролог, пират, охотник – и это далеко не все обличья Сталина, еще не ставшего тираном. Всегда ли в нем дремал безжалостный диктатор, способный уничтожить миллионы людей? Почему именно на него пал выбор истории? Каким видели Сталина современники, которые его еще не боялись? Чтобы ответить на эти вопросы, британский историк Саймон Себаг Монтефиоре разыскал уникальные архивные документы и восстановил дооктябрьский период жизни советского вождя, тщательно фиксируя каждый шаг на пути к кремлевскому трону.

Книга “Молодой Сталин” Монтефиоре, увлекательная, взвешенная и во многом неожиданная, вызвала широкий читательский отклик и стала мировым бестеллером. Она добавляет важные черты к портрету, созданному автором в предыдущей биографии – “Сталин. Двор Красного монарха”.

---

Сталин был еще в самом начале пути, но уже делил своих товарищей на кумиров, последователей и врагов. Сначала он нашел себе нового ментора – князя Александра Цулукидзе (Сашу), высокого, красивого молодого человека, носившего хорошие заграничные костюмы. Он был другом еще одного кумира Сталина – Ладо. Оба были более высокого происхождения, чем Сосо. Отец Ладо был священником, а отец Красного Князя – одним из богатейших аристократов Грузии; семья его матери, княгини Олимпиады Шервашидзе, когда-то правила Абхазией[48]. Сталин восхвалял “поразительные, выдающиеся таланты” Ладо и Саши – им обоим не грозила его ревность, к тому моменту они уже умерли. У Сталина был лишь один настоящий кумир – он сам. За всю его откровенно эгоистическую и независимую жизнь близко к такому статусу подошли лишь Ладо, Саша и Ленин. Сталин, по его словам, был их “учеником”8.

У Сталина уже был небольшой круг приближенных – молодые радикалы, изгнанные из семинарии: в 1901 году оттуда исключили еще сорок человек, в том числе бывшего сталинского подопечного Елисабедашвили, того, что мочился на икону, и его друга Александра Сванидзе (Алешу). Алеша снимал квартиру на улице в Сололаки, над Эриванской площадью. Здесь Сталин давал уроки и готовил список для чтения из 300 книг, который собирался дать своему кружку. “Сосо не читал, а буквально поглощал книги”, – вспоминал Елисабедашвили. Алеша Сванидзе, жизнерадостный человек со связями с высшем обществе, брат трех красивых сестер, станет шурином Сталина и близким другом – до эпохи Террора. Но с его сестрами Сталин пока не был знаком.

Другим его учеником был только что приехавший из Гори девятнадцатилетний полупсихопат Симон Тер-Петросян. Вскоре он станет известен под именем Камо. Он также все детство дрался, воровал фрукты и “предавался своему любимому занятию – кулачному бою”. Он часто бывал у Сванидзе в надежде чему-нибудь научиться, но вообще-то хотел стать офицером. Его отец-тиран выговаривал ему за дружбу с “голодранцем” Сталиным. Но в 1901 году, когда семейство Тер-Петросянов обнищало благодаря мотовству отца, тот утратил власть над сыном. Камо считал Сталина своим учителем – тот учил его литературе, давал ему книги. “Мне очень понравился “Жерминаль” Золя!” – вспоминал Камо. Сталин притягивал его “как магнит”.

Впрочем, Сталин был не самым терпеливым учителем. Видя, что Тер-Петросян с трудом усваивает русский язык и марксизм, Сталин попросил другого своего приверженца, Вардояна, поучить его. “Сосо лежал и читал книгу, а я учил Камо русской грамматике, – вспоминает Вардоян. – Но Камо был умственно ограничен и все время говорил “камо” вместо “кому”. Сталин “потерял терпение и вскочил, но затем рассмеялся: “Кому”, а не “камо!” Запомни же это, бичо[49]!” После этого Сосо, всегда с удовольствием дававший своим приближенным прозвища, стал называть Тер-Петросяна Камо – так это имя и приклеилось на всю жизнь”. У Камо были трудности с языком, но он был заражен марксизмом и “околдован” Сталиным. “ Ты больше читай! – наставлял его Сталин. – Самое большое из тебя получится офицер. Оставь это! Лучше займемся другим делом!” Сталин, как доктор Франкенштейн, сделал из Камо своего телохранителя и головореза.

“Сосо был философом-конспиратором с самого начала. Мы учились у него конспирации, – говорит Вардоян. – Меня привлекало то, как он разговаривает и смеется, его манеры. Я сам не замечал, как начал копировать его, за это друзья прозвали меня Граммофон Сосо”9.

Но Сосо никогда не был беззаботным грузином. Даже тогда “он был очень необычным и загадочным человеком”, рассказывает Давид Сагирашвили, молодой социалист, который познакомился со Сталиным примерно в это время: он заметил, как тот “идет по улицам Тифлиса, худой, лицо в оспинах, одет кое-как, в руках большая стопка книг”.

Однажды Сталин пришел на веселую вечеринку, которую устроил Алеша Сванидзе. Пили коктейль – дынный сок с коньяком, страшно напились. Но Сосо лежал на диване на веранде и тихо читал, делая пометки. Его стали искать: “Где он?”

– Сосо читает, – ответил Алеша Сванидзе.

– Что ты читаешь? – с издевкой спросили его друзья.

– Мемуары Наполеона Бонапарта, – отвечал Сосо. – Поразительно, какие он допускал ошибки. Я их все отмечаю!

Пьяные дворянчики до слез хохотали над этим самоучкой, сыном сапожника, которого они звали Кункула (Виляющий) за странную, торопливую походку10. Но серьезные революционеры, такие как Сталин, Ладо и Саша, не тратили времени на коктейли.

В Грузии шло революционное “брожение идей”. Эти страстные юные идеалисты “поздно возвращаются из мастерских”, вспоминает Анна Аллилуева. “С отцом приходят друзья. Усевшись за прибранный стол, кто-нибудь раскрывает книгу и читает вслух”. Все они читали одно издание – новую ленинскую газету “Искра”, где пропагандировалась идея партии во главе с небольшой боевой элитой.

Эта новая революционная модель будоражила молодые горячие умы – например, Сталина, который больше не хотел быть революционером-любителем из благородных, зовущим за собой широкие рабочие массы: он выбрал путь жестокого профессионала, предводителя безжалостной секты. Сосо всегда получал наивысшее наслаждение от рьяной борьбы с внутренними и внешними врагами. Ему было всего двадцать два года, но он собирался разделаться с Жорданией и Джибладзе, а затем подчинить тифлисскую партию своей воле. “Говорил он грубо”, – писал Ражден Арсенидзе, умеренный марксист, признававший, что в сталинской грубости “чувствовалась энергия, в этих словах ощущалась сила, настойчивость. Говорил он часто с сарказмом, с иронией, дубил как молотком грубыми остротами”. Когда его “возмущенные” слушатели протестовали, он “извинялся, заявляя, что говорит языком пролетариата”, который произносит “прямые, грубые истины”.

Тайная полиция и рабочие смотрели на этого экс-семинариста как на “интеллигента”. Но для потрясенных умеренных марксистов он был юношей с “причудами”, который повел “враждебную и дезорганизационную агитацию против тифлисской организации и ее работников”. Как вспоминает Давришеви, они открыто смеялись над Сосо, называя его “невеждой”, “негодяем”. Джибладзе с гневом говорил, что Сосо поручили рабочий кружок, чтобы “вести пропаганду против правительства и капиталистов, а он ведет, оказывается, пропаганду и против нас”11.

Сталин, его наставники и последователи все еще собирались на берегу Куры, сидели под пахучими акациями и пили дешевое вино, которое подавал владелец киоска. Но успех сталинских забастовок обеспокоил полицию. Тайная полиция решила разгромить движение, не дав ему устроить забастовку 1 мая 1901 года. Жандармы, изучив донесения о революционном “зачинщике” Сталине, тут же заметили его дар конспиратора: “Самый большой из рабочих кружков именно железнодорожный… и интеллигент, руководящий этим кружком, обнаружен”; “Наблюдение показало, что он держит себя весьма осторожно, на ходу постоянно оглядывается”. Поймать его всегда было нелегко12.

В ночь с 21 на 22 марта 1901 года тайная полиция – охранка – вышла на охоту за лидерами – Курнатовским и Махарадзе[50]. Агенты окружили обсерваторию, чтобы взять Сталина, который возвращался туда на конке. Вдруг через трамвайное окно он заметил якобы прогуливающихся агентов в штатском, опознать которых было так же просто, как фэбээровцев в американском кино. Они заняли позицию вокруг обсерватории. Сталин остался в вагоне. Позже он вернулся туда на разведку, но жить там больше уже не мог.

Этот налет изменил его судьбу: любые надежды на нормальную жизнь пришлось оставить. Прежде он подумывал, не стать ли учителем, и подрабатывал репетиторством (хотя обычно старался завербовать учеников в марксисты) – за час брал десять копеек. Теперь с этим было покончено. Отныне он жил за счет других, ожидая, что друзья, сочувствующие или партия будет финансировать его филантропическую революционную деятельность. Он внезапно попал в то, что Троцкий называл “очень серьезной игрой, которая называлась революционной конспирацией” – сумрачный террористический “тот свет” со своими особыми обычаями, изощренным этикетом и жесткими правилами.

Войдя в этот тайный мир, Сосо решил во что бы то ни стало провести агрессивную первомайскую демонстрацию.

Генерал-губернатор Кавказа князь Голицын ввел в Тифлис казаков, драгунов, артиллерию и пехоту. Войска расположились на площадях. Утром в воскресенье 22 апреля 1901 года около трех тысяч рабочих и революционеров собрались у Солдатского базара. У казаков был свой план, но Сосо подготовился. Сергей Аллилуев заметил, что активисты были одеты “не по сезону: в теплые пальто и кавказские овчинные шапки”. На вопрос, почему, его товарищ ответил:

– Сосо велел.

– Зачем?!