Людмила Третьякова - Дамы и господа

• Название: Дамы и господа
• Автор: Людмила Третьякова
• Издательство: Виконт-МВ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-902058-14-4

…Демидовы, Шереметевы, Тургеневы, Загряжские, Воронцовы-Дашковы. По мнению многих, богатство и знатность обеспечивали им счастливую жизнь и благосклонность фортуны. Но их семейные исто­рии убеждают, что рая на земле ни для кого не бывает. Как мимолетны и коротки они — дни любви, покоя, счастья, и как печально длинна череда потерь и разочарований.

---

Несмотря на крайне плохое самочувствие, Тургенев исправно и помногу писал семье. Дети получали от него письма на родном языке. Он употреблял красочные народ­ные пословицы, а от них требовал «уметь хорошо не только на словах, но и на письме объясняться по-русски».

Сергей Николаевич был противником галломании даже в мелочах и, например, всегда звал среднего сына Ванечкой, а не Жаном, как Варвара Петровна.

Особое внимание он уделял воспитанию «нравственно­му, имеющему предметом образование сердца». Николай и Иван обязаны были писать ежедневные отчеты о том, как прошел день, какие знания были получены. Здесь же давали оценку своему поведению и поступкам.

Сергей Николаевич говорил детям о необходимости вос­питывать в себе терпение, твердый характер, волю. Человек обязан «иметь честные правила», заботиться о ближних и быть надежным товарищем и другом.

Читая письма Тургенева к детям, начинаешь сомневаться в его репутации человека холодного, сдержанного до край­ности. «Скажи Ване, моему любезному дружочку, что я им очень доволен, на будущей почте буду к нему писать», — сообщает он старшему сыну.

Через несколько дней, еще не оправившись после опе­рации, он писал родственнику, как беспокоят его слухи о холере в Москве и что горит нетерпением туда отправиться, так как «жена ничего не пишет».

Менее чем через месяц после операции Сергей Нико­лаевич, сопровождаемый доктором Берсом, уже в Москве.

Поскольку среди его родни и товарищей было немало дека­бристов, за ним установили секретное наблюдение.

Из донесения жандармского чина графу Бенкендорфу:

«…продолжая секретное наблюдение за полковником Сергеем Тургеневым… ныне получил я о сем сведения: что он, находясь теперь с семейством своим в Москве, жизнь ведет открытую, бывает всякий день в театре».

Далее следует перечень лиц, у которых Тургеневы «весьма частые» гости.

Итак, внешне Тургеневы живут вполне благополучно.

А между тем начинался последний акт в семейной драме Варвары Петровны.

* * *

Летом 1833 года Тургеневы из-за сложностей с опре­делением сыновей в высшие учебные заведения не поехали в Спасское, а сняли дачу близ Калужской заставы, тогда отдаленного, но очень зеленого, живописного места. На­против их дома находился роскошный Нескучный сад с его пышной растительностью, гротами, фонтанами, укромными беседками и дивным видом с кручи на Москву-реку.

Народу сюда наезжало пропасть. Все были знакомы меж собой, запросто ходили друг к другу в гости, веселились, играли в карты, танцевали.

Здесь, в семействе князей Шаховских, что оказались соседями Тургеневых, пятнадцатилетний Иван первый раз без памяти влюбился в молоденькую княжну Екатерину.

В «Мемориале», документе глубоко личном, который был предназначен Иваном Сергеевичем для себя и куда им заносились только очень памятные события жизни, под 1833 годом стоит краткая запись: «Новый год в Москве (Первая любовь) Кн[яжна] Шаховская <…> Житье на даче против Нескучного».

Более он ничего не написал о девушке, особой строкой вошедшей в биографию сразу двух Тургеневых — отца и сына, так что исследователям пришлось изрядно повозиться с горой документов, родословных росписей, адресных книг, прежде чем среди всех представительниц этого семейства, чрезвычайно разветвленного и многолюдного, удалось найти ту, что стала причиной семейной драмы.

Кто она, что собой представляла, почему вызвала так много разговоров после того, как Тургенев описал все, свя­занное с княжной Шаховской, в повести «Первая любовь»? Было что-то необычное в этой совсем юной девушке, такой прелестной, искренней, по описаниям Тургенева звенящей, как натянутая струна, и вызвавшей у критиков почти него­дующее чувство. Ее называли «не более, как кокетливою, в высшей степени капризной и далеко не нравственной личностью».

«Никто такой женщины никогда не встречал, да и не желал бы встретить», — писали в откликах на повесть. Во Франции же героиню тургеневской повести и вовсе уподобляли «даме с камелиями».

Надо отметить, что Тургенев в глубокой тайне держал истинное имя героини своего первого романа. В повести она зовется Зинаидой Засекиной, да и сама «Первая любовь» была опубликована писателем спустя десять лет после смерти матери. К тому времени писатель оставался единственным живым свидетелем среди всех вольных или невольных участников драмы. Это давало ему возможность свободно изложить события: он особо подчеркивал, что в «Первой любви» нет ни капли вымысла, а каждое действующее лицо списано с натуры.

Однако Тургенев, видимо, не ожидал, что среди чита­телей «Первой любви» найдутся люди, когда-то близкие его родителям и не понаслышке знавшие и об их семейной драме, и о той, которая оказалась в том повинной.

«Меня многие осуждали», — признавался писатель. Но дело было сделано. Повесть «Первая любовь» увидела свет в 1860 году. Спустя почти полтора века, имея добытые исследователями, хотя и очень скудные, факты биографии Шаховской, можно проследить, как Провидение распоряди­лось судьбой двух женщин, которые вступили в безмолвный поединок, не принесший никому победы.

* * *

Дата рождения княжны Екатерины Шаховской осталась неизвестной. Но в 1833 году ее стали вывозить в свет — видимо, ей было лет шестнадцать-семнадцать. Она была несколько старше без памяти влюбленного в нее пятнадца­тилетнего Ванечки Тургенева.

Екатерина приходилась родной племянницей извест­ному драматургу князю А.А.Шаховскому. Возможно, это родство в какой-то степени повлияло на впечатлительную девочку: она с детства писала стихи, мечтала о необыкно­венном будущем. Словом, не походила на обычных бары­шень, у которых на уме были нарядные платья, кавалеры и танцы. Екатерине об этом думать не приходилось: семья Шаховских, несмотря на древность рода, жила очень скудно.

Отец умер, оставив жену и детей — Екатерина была старшей — с мизерным доходом. Девушка нашла свой мир, где презренный металл не имел силы: к моменту встречи с Тургеневыми ею были написаны стихотворения и поэма «Сновидения», изданные в том же 1833 году отдельной книгой.

От поэтических грез Екатерину отвлекают поклонники, восхищенные необычностью девушки. Она действительно не похожа на сверстниц ее круга: смела в обращении, в словах. Ход ее мыслей может смутить кого угодно. Она, кажется, приобретает свойства завзятой кокетки: то будто зовет к себе, то отталкивает. В повести «Первая любовь» Тургенев прекрасно описывает ее причудливый характер. Но в то лето, очарованный изяществом ее облика, своеволи­ем, звуком голоса, заставлявшего сильнее биться его сердце, он влюблялся все больше и больше.

«Я не хотел знать, любят ли меня, и не хотел сознаться самому себе, что меня не любят… Меня жгло как огнем в ее присутствии… но к чему мне было знать, что это был за огонь, на котором я горел и таял, — благо мне было сладко таять и гореть».

Но для Зинаиды-Екатерины осаждающие ее взрослые поклонники и даже этот славный мальчишка, Ванечка Тур­генев, лишь второстепенные персонажи в драме, которую она разыгрывает. Она ждет мужчину своей судьбы. Только для него приготовлены все истинные сокровища ее души: искренность, полное самозабвение, умение презреть услов­ности, чтобы доказать свою любовь и насладиться ею.

Скоро юный поклонник Екатерины Шаховской узнает имя своего счастливого соперника — это его отец.

Иван дал себе клятву — и сдержал ее — сохранить тайну отца. Для него и так не составляло секрета, что меж родителями лада нет. Как всякий подросток, чуткий и наблюдательный, он понял, что страдающей стороной тут является любимая мать, и теперь с ужасом думал, что же будет, если все откроется.

* * *

Вероятно, поначалу Сергей Николаевич не придавал интрижке с соседской барышней особого значения. Любому мужчине приятно обожание юного прелестного существа.

Но от свидания к свиданию чувства его менялись, и менялись стремительно. Птицелов попался в сети? И вот настал момент, когда объятий и поцелуев в укромных угол­ках Нескучного сада стало мало. Да не только ему, зрелому мужчине, но и ей, считавшей, что ее любовь достойна всей полноты этого чувства.

Так появилось у них укрытие — «приют любви». А на дворе лишь первая треть XIX века, и нравы еще очень строги: на балу, приглашая барышню на танец, кавалер спра­шивает разрешения у ее батюшки. Добропорядочная девица не отправит письма, не показав его прежде маменьке. Вдова имеет право появиться на балу только в сопровождении мужчины-родственника. И это не просто буква — это дух времени.

И то, как распорядилась собою Екатерина, решившись на близость с человеком женатым, семейным, выглядит смелостью невероятной, каким-то самосожжением.

Чем Тургенев мог отплатить за такое доверие и безогляд­ность? Какие обещания мог дать Екатерине? Да и думал ли он о них, привыкший легко срывать цветы удовольствия? Этого мы не узнаем никогда.