Николай Рерих - Листы дневника. В трех томах. Том 3

• Название: Листы дневника. В трех томах. Том 3
• Автор: Николай Рерих
• Издательство: Международный Центр Рерихов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-86988-056-4

Третий том "Листов дневника" Н. К. Рериха включает очерки-письма последних лет его жизни — 1942–1947 гг. Написанные в суровые годы мировой войны и разрухи, они несут призыв к культурному единению человечества и служению Родине, учат восприятию вечного и истинного.

Тексты "Листов" воспроизводятся по материалам архива МНР, преобладающая часть которых публикуется впервые.

---

1 марта 1944 г.

Публикуется впервые

Лонак

Бутанский раджа Дорже с женою едут в Тибет по случаю особых молений — 24 Февраля наступает Лонак, черный год. Весь тибетский год от 24 Февраля 1944-го по 24 Февраля 1945-го пройдет под бедственным знаком черного года. При этом имеется в виду не Тибет только, но все человечество. По древним традициям исчисляется знаменательный год.

Жаль, что многие старинные книги Тибета так трудно получить. Тибетские нотабли[79] охотно обещают прислать многое интересное, но затем "за горами, за долами" все забывается. Письма идут медленно, а то и вовсе не доходят.

Вот знаете, наверно знаете, где именно имеются нужные книги, но на письма нет ответа. О Гесэре есть книга в Калимпонге, но владелец ее кому-то дал ее почитать, да и забыл, кому дал. Все может случиться, хотя книги Тибет и бережет и хранит. Ни тибетец, ни монгол книгу наземь не бросит, чтит слово книжное.

Много чего в их книгах старинных чужаками еще не прочтено, не изведано. Постоянно приходится слышать новые подробности "Гесэриады". Можно слышать о священных пещерах в Пиринеях, о Пресвитере Иоанне, о великане Полифеме, о Бругуме самые неожиданные отклики.

В одном из Амдосских монастырей на стенописи изображен Московский Кремль! Разве не удивительно? Лхаса будто прежде называлась Гота — откуда-то так слышали старые миссионеры-католики. Откуда сие?

Менгиры напоминают о чьих-то незапамятных хождениях. Нетронуты недра Тибета. К его нагорьям устремлялось воображение многих народов. Но хранилища крепки. Клады Тибета захоронены. Разве удалось британцам в 1904 году прикоснуться к скрыням? Ничего, ничегошеньки не увидали непрошенные гости. А уж как им хотелось урвать самое сокровенное! Нет, с оружием не пройдешь.

7 марта 1944 г.

Публикуется впервые

АРКА (14.03.1944)

Пришла новогодняя весточка от Жина — привет им, хорошие они, редкие люди. Пусть бы и к АРКА они поближе были. Между прочим, уже давным-давно мы говорили, что в каждом деле должны быть законные заместители. Не будет ли Жин таким заместителем в Картинной Корпорации? Кстати, кто заместители у Катрин и Инге? В случае какого-нибудь непредвиденного отъезда такие готовые деятели вдруг могут понадобиться. Ведь грабители всегда ждут случая, чтобы нежданно напасть. И Зина могла бы быть заместительницей чьей-либо. И война теперь достаточно показала, насколько должна быть предусмотрена каждая неожиданность. Злой враг Гитлер, а Хорш еще злее. Сделайте, как лучше и крепче.

Узнайте о судьбе "Славы". Это важно не только по личным отношениям, но и потому, что "Слава" была передана через АРКА. Должно быть, в ближайших Ваших письмах будет и годовой отчет АРКА. Хорошо, что этот отчет выйдет ладным, ведь он пойдет и в ВОКС и ко всем поч[етным] советникам. Надо, чтобы они не заскучали. Вы будете рады узнать, что с нашей выставки в Хайдерабаде некоторая сумма (входная плата и пр.) была послана через м-с Черчилль в Русский Красный Крест. Давно мне хотелось туда послать, а тут Комитет выставки сделал это очень достойно. Хорошо, что Вы устраиваете в одной из студий выставку материалов из ВОКСа. Когда она сменяется или дополняется, давайте знать в хронику тех газет или журналов, которые симпатизируют русскому сближению. Ведь есть же такие!

Из-за медленности почты мы не знаем Ваших текущих дел — уже целая зима прошла. Эти строки дойдут к Вам уже к лету, и много событий за это время совершится. У нас полная весна. Снег около дома сошел. Цветут сливы и абрикосы. Думаем о Вас, так хочется, чтобы у Вас все было ладно и бодро. Душевный привет друзьям.

14 марта 1944 г.

Публикуется впервые

Живем

Спасибо за вести. Читая их, пожили с Вами. Мысленное единение есть самое реальное. Вы говорите, что Фосдики хорошие люди. Истинно так. Трогательно, как Зина в каждом письме своем Вас поминает, так сердечно, задушевно поминает. Видно, как сердце их к Вам открыто.

Спрашиваете, как живем? Трудимся и трудимся. С перерывами от утра до вечера. Встаем в семь, слушаем радио. Единственное прикасание к житейскому миру. Знаем, что не всегда радио достоверно и все-таки прибегаем к нему. Газеты также неверны, и правда дрожит в извилистых строках. Где-то было сказано, что печатные черные буковки — бесенята. И такое бывает.

После радио расходимся по своим рабочим комнатам. Елена Ивановна — весь день за рукописями, за книгами. (Нога зажила). Юрий с ламой — за ценнейшими переводами. Светик — за картинами — сильно преуспевает. Я — за картинами и писаниями. И такие дни коротенькие! Не успеешь оглянуться, а уже обед, а там и до вечера недалеко.

Подышать воздухом не всегда удается, разве ненадолго. Людмила — хозяйствует. Рая — стучит на машинке. Иногда четыре машинки стучат. Не успевают даже на огород сходить. Так, что-то вроде монастыря. Впрочем, так и называют нашу общину.

Иногда приедут гости из дальних индийских городов. Удивляются: как же вы так и живете? А потом и завидуют, когда вернутся в свою городскую пыльную сутолоку. Им диво, что, кроме Святослава, мы совсем редко выезжаем. Елена Ивановна живет здесь более двенадцати лет. Только три лета выезжала в горы — в Лахуль, в тибетскую природу. Юрий и я с 1937 года не спускались в индийские равнины. А времени все не хватает.

Конечно, сейчас не очень-то и уедешь. Бензин не дают, керосин не дают. В городских гостиницах и места нет. Жаль, что почта совсем испортилась. Заграничная почта почти вовсе пресеклась. Где все друзья? Почти все они в тяжком положении. Ужасно подумать, что многие из них не пережили грозный Армагеддон. Даже с нейтральными странами переписка нарушилась. Письма в Америку [идут] четыре с половиной месяца, в Москву до шести месяцев. И так все примолкло. А горы в сияющем снежном уборе зовут и ликуют, точно ничто не стряслось. Впрочем, иногда и буквально сотрясаемся. Землетрясения нередки. Лишний раз напоминают о всеобщей подвижности.

Холст кончается. Бумага кончается. С красками плохо. Вот наш драгоценный кобальт совсем на исходе. Оранжевый кадмий уже давно кончился, да и многое другое почти иссякло. Утешают, что цены пищевые упадут, а они все вверх лезут. А восходы и закаты утешают. Звезды-то, звезды!

На снегах, на ледниках солнце сверкает, не признает никакого Армагеддона. Пока наши высоты — одно из самых мирных мест мира.

Так вот и живем. Вот "Святая ночь" ("С нами Силы Небесные") и "Борис и Глеб" останутся в Хайдерабаде. Еще Две русских картины будут в Индии и напомнят о великом народе русском — друге Индии. Кто мог думать, что русские темы затронут сердца дальней Индии?! А между тем и Три-вандрум, и Тери-Гархвал, и Аллахабад, и Индор уже имеют Русские памятки. Так вот и живем. Гремят славные русские победы. А Спас Нередица разрушен! Ужасно! Далеко внизу за Беасом тянется ниточка каравана. Звенят колокольцы. Могут быть вести. Спасибо за Ваши письма. Пишите. Мысленно мы с Вами и шлем стрелы бодрости. Сердечно…

20 марта 1944 г.

Публикуется впервые

Борьба за Культуру

Пришел Ваш пакет с любопытной газетой "Ограбленное искусство", с хорошей программой АРКА и двумя журналами. Вы знаете, что к писаниям "тибетца" нужно относиться осторожно. Сейчас долетело Ваше многозначительное письмо от 25–26 Января. Глубоко понимаем Ваше справедливое негодование, когда Вам приходится выслушивать грубые суждения против борьбы за Культуру, и это еще в стенах Культурной Ассоциации. Хорошо также и тухлое староселье! Все это весьма прискорбно.

Вероятно, в будущем выяснится, с кем возможно сотрудничество. Только невежды могут говорить, что служение Культуре есть пропаганда. Хотелось бы знать, какая книга не есть пропаганда мысли, в ней выраженной. За Культуру приходится выносить многое. Вы совершенно правы, оставаясь на зорком дозоре. Сами обстоятельства покажут, как воспринять происходящее. Что-то очень темное сквозит за невежественными выпадами против Культуры. Спрашивается, в чем же деятельность АРКА, как не в обоюдном оповещении о Культурной жизни? И в прошлую войну опубликовывались акты вандализма, и это было предупреждением заблудшему человечеству. Но Вам-то, Вам как тяжко одиноко стоять на бессменном дозоре! Впрочем, это одиночество лишь кажущееся. Вы не одиноки. А всякие невежды и клеветники неизбежны. И чем идеал выше, тем больше псов его облаивают. Вот Вы поминали о какой-то теософке-клеветнице. Конечно, клеветников всегда было много, а в теперешнее смятенное время они умножились. Давно Крылов сказал: "Коль слушать все людские речи, придется и осла взвалить себе на плечи". Старая истина! Но в Вашем случае клеветала теософка, и это показательно. Не раз слышалась клевета из Адьяра[80] и из Женевы, и можно лишь удивляться, что, так сказать, философы не умеют уберечься от гнуснейшей человеческой привычки. Клеветник — лгун — невежда! Конечно, от клопов следует оберегаться. Что делать — и на такую оборону приходится тратить энергию, а то заползут вонючки.