Татьяна Истомина - Сладкая боль

• Название: Сладкая боль
• Автор: Татьяна Истомина
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-000824-4

Тамара всегда считала, что в Париже даже печаль светла, а мечты обязательно сбываются. Именно в этом городе ее нашла любовь, которую она с нетерпением ждала. Словно мотылек, обжигающий крылья у огня, Тамара устремляется навстречу ей и сталкивается с предательством, ложью, завистью друзей, смертельной опасностью в тропических дебрях. Но судьба не всегда жестоко тасует свои карты. Все смогла преодолеть и вынести русская женщина, которая до конца боролась за свое счастье и любовь дорогого человека…

---

Вдруг за ночь вскочил какой-нибудь прыщик, а если герпес от простуды на губе, то тогда все…

Жизнь манекенщицы заставила ее трястись над своей внешностью, как скупого над сокровищем.

Светлана посмотрела на часы: полпервого ночи, а завтра в десять утра кастинг: надо выглядеть соответствующе. Но слова Вероники не давали ей покоя. Разобрав диван, который вновь застонал всеми пружинами, девушка, переодевшись в ночную рубашку, присела на краешек.

«В принципе Вероника просто высказала вслух то, о чем я всегда думала. Но решиться на это непросто. Ну, предположим, приеду я в Париж, отыщу агентство, а вдруг меня не возьмут? Приеду! — в сердцах ударила она себя по колену. — А деньги? Ведь это сколько все будет стоить: билет, виза, портфолио, номер в отеле, да еще уроки английского. Что же делать? У меня на одно питание море денег уходит: яблоки, апельсины, бананы, соки, салаты… Всем кажется, что манекенщицы питаются, как птички, — яблочка в день им вполне достаточно. Если бы… Мне же двигаться надо, улыбаться, восхищать, очаровывать. А для этого и отварной телятинки кусочек-другой съесть не мешало бы, — Светлана в отчаянии покачала головой. — Я бы заработала, но, увы, это не зависит от меня. Я — только товар: захотят — выберут, не захотят — нет. А вдруг заболею?»

Девушке вспомнилось, как она сильно заболела в октябре бронхитом, когда возвращалась из Петербурга со съемки ролика, рекламирующего голландское масло. Из-за этого она две недели пролежала дома и пропустила много кастингов, а значит, и возможность заработать.

«Но и оставаться нельзя! — вернулась к своим размышлениям Света. — Конечно, было бы лучше здесь, в Москве, заключить контракт и уехать за границу уже с гарантиями, но, как сказала Вероника, это бывает один раз в жизни… Значит, мне надо самой… За полгода я должна собрать деньги, выучить английский и подготовить портфолио, который, если его делать у классного мастера, а иначе нельзя, обойдется безумно дорого…»

С этими тревожными мыслями Светлана не могла расстаться всю ночь, и дымчато-голубой рассвет не замедлил своей тонкой кистью обвести ее глаза нежно-сиреневым цветом.

7

В светло-вишневом купальнике на пестром, расцветкой напоминающем весенний луг, шезлонге полулежала Тамара. Солнечные лучи пробивались сквозь резные южные листья деревьев и осторожно ласкали молодую женщину своими горячими прикосновениями. Париж, проблемы… все осталось там…

На восхитительном испанском побережье с сияющим царственной красотой солнцем, обрамленном волнующимися бирюзовыми волнами моря, Тамаре ни о чем не хотелось думать. Она разрешила себе отдохнуть, к тому же Амир все сделал для этого. Молодая женщина чувствовала, что он ее любит, и это давало ей власть, но в то же время делало рабыней любви, требующей восточной покорности. Иногда она мечтала, что было бы неплохо выйти замуж за Муфарека и стать богатой и независимой, но здравый рассудок тут же разрушал взлелеянный ею воздушный замок… «Богатой — да, — говорил он, — но независимой… никогда».

Тамара слышала, как Амир вышел в сад, но ей так не хотелось открывать глаза, разговаривать, отвечать на его жадные поцелуи, что она притворилась спящей. Муфарек подошел, посмотрел на нее и сел рядом в плетеное кресло. В отличие от Тамары Амир много размышлял. Впервые в жизни он встретил женщину, которая смогла превратить его из скучающего, пресыщенного мужчины в пылкого, безрассудного юношу, порой даже — в слугу ее желаний. Амир и это позволял ей, но до времени. Как ему казалось, он просто играл несвойственную ему роль, твердо зная: только ему это надоест, он тут же все вернет на свои места. Однако расставаться с Тамарой Муфарек не собирался, он даже подумывал, что мог бы жениться на ней, при условии, конечно, что она примет ислам.

Однажды он завел с ней разговор о вере.

— Я — некрещеная, — безразличным тоном бросила Тамара. — И вообще, меня это абсолютно не интересует.

— Как некрещеная? Что ты хочешь этим сказать? Что ты — не христианка?! — воскликнул Муфарек.

— Да, я — не христианка, не мусульманка, я — просто женщина.

— Значит, тебе все равно, какую веру исповедовать? — приятно удивленный таким открытием, вкрадчиво продолжал он.

— А зачем мне вообще что-то исповедовать? Впрочем, — она на минуту задумалась и, сверкнув жемчугом зубов, с наигранной торжественностью произнесла: — Я буду исповедовать любовь!

— Но это что-то языческое…

— Амир, какое все это имеет значение, — отмахнулась она от неинтересного разговора, разглядывая потрясающий, головокружительный браслет фирмы «Бушрон», который он ей недавно подарил; затем, прикоснувшись к его губам, словно знойный ветер, забрала последнюю каплю живительной влаги и, оставив его с неутолимым чувством жажды, поспешила переодеваться.

Муфарек в волнении встал с кресла, подошел к бассейну, раздевшись, бросился в манящую прохладой чашу в форме гигантской ракушки. Всплеск воды вывел Тамару из блаженного, полусонного состояния. Она недовольно поморщилась и открыла глаза.

«Все, пора кончать мои каникулы, — томно вздохнув, подумала молодая женщина. — Надо заниматься делом. Курорт — шикарный, публика — состоятельная, почему бы мне здесь не поискать себе мужа. Амир, конечно, очень внимательный, главное — щедрый: выделил мне отличное ежемесячное содержание, дарит дорогие подарки, но… он — мусульманин, а я хочу жить во дворце, а не во дворцовой клетке. Значит, с ним мне придется расстаться. Надо срочно искать замену, но не любовника, а мужа. Возраст обязывает».

Амир сел на край бассейна, взял пушистое пестротканое полотенце и взглянул на Тамару, которая по-прежнему дремала в шезлонге.

«Интересно, — подумал он. — Чем же все-таки меня привлекает эта женщина? Вероятно, своей абсолютной непредсказуемостью», — он улыбнулся и вспомнил, как однажды… в его парижской квартире раздался звонок в дверь. Амир удивился: «Кто бы это мог быть без предупреждения?» Муфарек не любил неожиданных визитов, и к тому же он был очень занят. Но звонок переливчатой трелью настойчиво вызывал хозяина. Слуги были отпущены, поэтому Амиру пришлось встать из-за письменного стола и направиться в коридор. С недовольным выражением лица он открыл дверь: перед ним, потупив взор, стояла монашенка в сером одеянии с капюшоном на голове.

— Простите, вы, кажется, ошиблись адресом, — быстро сказал ей Амир и уже было хотел захлопнуть дверь, как та неожиданно резво впрыгнула в квартиру и, с силой прижавшись к Муфареку, ловко расстегнула его брюки. Надо было видеть выражение лица мужчины, которого в его собственном доме насилует монашенка. Он был настолько поражен, что лишился дара речи и только хватал ртом воздух…

— Что… что вы делаете? — немного придя в себя, закричал Амир.

Но тут из-под капюшона сверкнули черные агатовые глаза, и мощная, восхитительная волна наслаждения властно подхватила его и унесла в другую солнечную систему. Когда он очнулся, то увидел смеющийся, озорной взгляд, подернутый влагой удовольствия. Это было самое сильное, самое потрясающее чувство, когда-либо испытанное им, это был восторг существования.

— Тамара! — в восхищении воскликнул Муфарек. — Ты как огненный турецкий кофе с ледяной водой, ты как извержение вулкана…

Он провел рукой по ее загорелому телу, блиставшему красотой в расстегнутом монашеском одеянии и бесстыдно призывавшему к запретному и оттого восхитительному…

Амир подошел к молодой женщине и, поддавшись страстному желанию, вызванному воспоминанием, схватил ее на руки и, положив на широкую кушетку, захотел увести в мир наслаждений, но Тамара резко высвободилась и недовольно воскликнула:

— Ты меня испугал!

Глаза Амира смеялись, а руки гладили ее тело, стараясь вызвать желание. Это еще больше взбесило молодую женщину, и она из последних сил заставляла себя сдерживать охвативший ее гнев. Дрожащими от ярости губами Тамара раздраженно бросила:

— Я хочу принять душ, — и быстрым шагом направилась к дому.

Поднявшись в спальню, она упала на ковер и со злостью подумала:

«Боже, как мне все это надоело… Меня начинает тошнить от Муфарека, от его какой-то бешеной, идиотской страсти. Самое странное, что он мне нравился, даже очень… Мне было хорошо с ним, но, по-видимому, я пресытилась им… К тому же у меня с ним нет будущего…»

Немного успокоившись, Тамара поднялась, открыла шкаф и вынула темно-бирюзовое вечернее платье на длинных бретельках.

«В принципе с ним было бы неплохо, если бы он умерил свою страсть… И все равно, он не тот мужчина, с которым я всегда горела бы желанием заниматься любовью. — Она горько усмехнулась. — Надо отдать должное постоянству моей судьбы, которая с упорством посредственности каждый раз подсовывает мне что-то не то».