Эдуард Берзин - Юго-Восточная Азия и экспансия Запада в XVII – начале XVIII века

• Название: Юго-Восточная Азия и экспансия Запада в XVII – начале XVIII века
• Автор: Эдуард Берзин
• Издательство: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука»
• Жанр: Культурология
• Год: 1987

В монографии освещается переломный момент в истории Юго-Восточной Азии, когда период расцвета стран этого региона в результате европейской экспансии в XVII — начале XVIII в. сменился периодом упадка, который облегчил полное колониальное подчинение этих стран в XIX в.

В книге впервые на русском языке публикуются 130 документов XVII века — письма местных правителей, договоры, жалованные грамоты и др.

---

Кризис в руководстве Компании в Индонезии помешал голландцам быстро принять ответные меры против Банда. Между тем в Голландии к этому времени уже осознали необходимость централизованного руководства делами Ост-Индской компании в Южных морях. Если раньше власть была разделена между адмиралами, командирами эскадр, крейсировавших между Африкой и Японией, то теперь был создан пост генерал-губернатора голландской Объединенной Ост-Индской компании, который вместе с состоящим при нем Советом Индии из пяти человек должен был стать высшей инстанцией при решении всех вопросов текущей политики Компании на Востоке. Первым генерал-губернатором был назначен Питер Бот, который 19 декабря 1610 г. прибыл в Бантам с эскадрой из 11 кораблей. На борту эскадры находился значительный контингент солдат, протестантские пасторы для ведения христианской пропаганды, а также ремесленники с семьями, которые должны были стать первыми голландскими колонистами в Юго-Восточной Азии [263, с. 126; 280, с. 80].

Боту в первую очередь пришлось наводить порядок среди разложившихся служащих Компании на Яве. Генеральный директор голландской компании в Бантаме Матео Котеелс, как оказалось, совершенно спился, устраивал дикие дебоши, оскорблял бантамских вельмож и их жен, издевался над бантамскими простолюдинами[4]. Не лучшим образом вел себя Абрахам Тхеу-неманс, глава только что основанной в Джакарте голландской фактории. Князь (пангеран) Джакарты жаловался, что Тхеу-неманс избивал местных жителей, а нескольких китайцев держал в заключении.

Кроме того, большинство голландских служащих в Индонезии активно занимались частной торговлей в ущерб монополии Компании. Бот провел большую работу по чистке административного аппарата и заменил разложившихся чиновников новыми кадрами. Среди этих новых людей наиболее видное место занимал 26-летний Ян Питерсзон Кун, впервые прибывший в Индонезию в 1607 г. Энергичный и одаренный молодой человек, владевший семью языками, за пять лет проделал путь от младшего купца (низшая должность в иерархии голландской Компании) до главного бухгалтера Компании (следующий пост после генерал-губернатора). По совместительству он был назначен главой факторий в Бантаме и Джакарте. Именно в мозгу Куна впервые зародилась идея создания в Юго-Восточной Азии голландской колониальной империи с центром на Яве, там, где сходилось большинство торговых путей. Директора Компании в Голландии и тогда и долгое время после этого считали, что для Компании гораздо экономичнее извлекать прибыль из сети торговых факторий, а территориальные приобретения (если не считать крошечных островов Пряностей) слишком обременят бюджет Компании и резко снизят ее прибыли. Кун, однако, с упорством фанатика в течение всей жизни стремился к поставленной цели. И он действительно заложил основы голландской колониальной империи, хотя общая площадь приобретенных при нем владений была весьма скромной [262, с. 83].

Резиденция Питера Бота и других генерал-губернаторов после него находилась на Амбоне или на Молукках. Борьба с испанцами за острова Пряностей еще продолжалась и требовала постоянного присутствия высшего чиновника Компании на Востоке, вблизи театра военных действий.

Однако Кун смотрел далеко вперед. Он знал, что Юго-Восточная Азия богата не только тонкими пряностями. Хотелось держать под контролем и перец, который выращивался в Западной Индонезии. Главное же, нельзя было упускать из виду огромную межрегиональную торговлю, центром которой до португальских захватов была Малакка, а с XVI в. — западная Индонезия. В ее порты с запада поступали товары Арабского Мира и Индии, а с востока товары Китая и Японии. На западноиндонезийском перекрестке, главным образом в Бантаме, в меньшей степени в Аче, арабские, персидские, индийские и китайские купцы обменивали свои товары не только на пряности, но и на товары дальних регионов. Эта внутриазиатская торговля велась силами азиатских мореходов. Португальцы в первой половине XVI в. своими пиратскими действиями в значительной степени дезорганизовали эту торговлю, но португальский торговый флот был слишком малочислен, чтобы заменить собой мощное азиатское мореходство. Уже во второй половине XVI в. португальцы перешли от борьбы к сотрудничеству с азиатскими купцами, ограничиваясь сбором пошлин в своих немногочисленных опорных пунктах. Капиталистическая же Голландия со своим огромным флотом имела реальную возможность вытеснить азиатское мореходство из межрегиональной торговли. Если европейские товары (кроме оружия) имели в Юго-Восточной Азии и на Дальнем Востоке очень ограниченный спрос, то обмен индийских тканей на пряности, а пряностей на китайский шелк, а китайского шелка на японское серебро и т. д. сулил прочную и постоянную прибыль при более коротких морских маршрутах. Но, чтобы овладеть этой торговлей, голландская Ост-Индская компания должна была, во-первых, иметь собственный торговый центр, а во-вторых, беспощадно подавить все остальные торговые центры, конкурирующие с ним, лучше всего путем завоевания. Эта программа была выполнена голландской Компанией в течение XVII в., но первые шаги к ее исполнению были сделаны именно Куном.

Главным центром международной торговли в Юго-Восточной Азии XVII в. был Бантам. Но Бантамский султанат представлял собой слишком серьезную силу, чтобы голландская Ост-Индская компания могла рассчитывать на захват его столицы и главного порта. Другое дело княжество Джакарта, связанное с Бантамом слабыми вассальными узами, практически почти независимое. Здесь в 1610 г. представитель голландской Ост-Индской компании Жан Л'Ермит уговорил пангерана уступить ему за 1200 реалов полоску земли на правом берегу реки Тьшшвунг для постройки фактории. Кун позаботился о том, чтобы расширить эти владения. Вскоре голландцы захватили лежащий против устья Тьиливунга остров Онруст и соорудили там доки. Затем Кун обратился к пангсрану за разрешением построить в Джакарте форт. В этом ему было отказано. Тогда Кун распорядился построить на приобретенной земле два прочных каменных пакгауза. Формально это были подсобные помещения фактории, а по существу маленькие крепости. Они даже, подобно крепостям, получили названия «Нассау» и «Маврикий» в честь голландского штатгальтера Морица (Маврикия) Нассауского. Так было создано ядро голландского центра в Юго-Восточной Азии. Кун теперь выжидал благоприятного момента, чтобы овладеть всей Джакартой [132, с. 146; 158, с. 217; 215, т. I, с. 152].

Между тем в Восточной Индонезии продолжалась борьба голландцев с испанцами и с местным населением за полный контроль над островами Пряностей. 11 февраля 1611 г. эскадра Питера Бота прибыла на Амбон. Здесь генерал-губернатор поселил семьи первых голландских колонистов, которые имели право заниматься ремеслом и торговать на ближних островах провиантом и тканями. Торговля пряностями оставалась строгой монополией Компании. Укрепив таким образом свой тыл, Бот с девятью кораблями направился на острова Банда [242, с. 88].

Крепость Нассау на Банда Найре, хотя и выдержала осаду банданцев, находилась в полуразрушенном состоянии. Бот энергично взялся за ремонт крепости. Кроме того, поскольку над фортом Нассау господствовала прибрежная скала, он возвел второй форт на этой скале, назвав его «Бельгика». Он пытался построить крепость и на Лонторе, но упорное сопротивление банданцев срывало все его попытки. После тщетной шестимесячной борьбы с повстанцами Бот вступил с ними в переговоры. Но поскольку в условия мирного договора он включил строительство крепости на Лонторе, переговоры зашли в тупик. Банданцы выдвинули встречное требование — снести обе голландские крепости на острове Банда Найра прежде, чем будет подписан мирный договор. Только 20 августа 1611 г. Боту удалось заключить соглашение с несколькими деревнями на Лонторе. Жители основных селений Лонтора, так же как и население островов Пуло Ай и Пуло Рун, договора не подписали. Замирившиеся деревни предоставили голландцам монополию на скупку мускатного ореха и мускатного цвета, но не навечно, как в прежних договорах банданцев с голландской Компанией, а только на пять лет [158, с. 215].

После этого весьма скромного успеха эскадра Бота наконец отплыла на Молукки, куда прибыла 8 сентября 1611 г. Здесь на островах Макиан и Бачан Боту удалось расширить и укрепить голландские крепости и усилить их гарнизоны. Тогда же голландцы устроили опорный пункт на крупнейшем острове Молукк — Хальмахере, где был заключен договор с несколькими деревнями о совместной борьбе против испанцев и португальцев. В нескольких местах на побережье Хальмахеры были размещены голландские гарнизоны. На острове Тернате была возведена еще одна крепость — под названием «Форт Голландия».

5 января 1613 г. Боту удалось добиться еще одного дипломатического успеха. Был заключен договор о дружбе с раджей острова Бутунг. Голландцам было разрешено построить крепость на Бутунге и вести там беспошлинную торговлю [96, т. I, с. 104–108]. Бутунгские воины в январе 1613 г. приняли участие в голландском рейде против находившихся под португальским контролем восточноиндонезийских островов Солори Тимор. Захватить Тимор голландцам не удалось. Попытка поднять тиморских князей против португальцев не увенчалась успехом. Однако на Солоре голландский командующий Схотте после трехмесячной осады 20 апреля 1613 г. принудил к сдаче португальскую крепость Генрикус. Гарнизон крепости из 30 португальцев и 250 индонезийцев получил разрешение покинуть ее с оружием и знаменами. Схотте даже дал им на дорогу продовольствия. Через два дня после капитуляции с Тимора прибыло подкрепление — 50 португальцев и 450 индонезийцев. Но было уже поздно. Солор остался в руках голландской Ост-Индской компании. Монополия португальцев на торговлю сандаловым деревом Тиморского архипелага с Китаем и Японией была подорвана [158, с. 215–216; 242, с. 89–90].