Игорь Лебедев - Шут и Иов

• Название: Шут и Иов
• Автор: Игорь Лебедев
• Издательство: Нестор-История
• Жанр: Культурология
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-98187-846-6

Книга «Шут и Иов» — это попытка синтеза гипотез, предположений и фактов в рамках теории параллельной истории. Тайнопись Пушкина, секреты Дома Романовых и европейских династий, дуэль Лермонтова и смерть Гоголя, молчание Христа — записки сумасшедшего или истина в последней инстанции?

---

В эпоху наполеоновских войн 17-летняя «романтическая девица» Марья (Мария) любила младшего офицера («бедный армейский») Владимира, а родители богатой невесты, естественно, были против. Поэтому молодые люди решили тайно обвенчаться, но в метель жених заблудился и появился уже к утру у закрытой церкви. Более простой и банальный сюжет сложно представить!

Но оказалось, что какой-то ехавший фактически на войну («в начале 1812 года я спешу в Вильну, где стоял наш полк») офицер заехал в церковь в ту же метель — оженился на находящейся в полубессознательном состоянии девице, а когда нужно было уже поцеловаться, и она увидела, что это другой, быстро уехал. Если первая часть банальна, то завязка просто фантастична. В повести Владимир лично договаривается с попом и тремя свидетелями; оказывается, что ни священник, который провел весь ритуал, ни свидетели не узнают чужого. Кто хотя бы раз видел церковный обряд венчания, знает, что это практически невозможно. Пушкин даже не очень старается объяснить, отделываясь фразами: «священник торопился; трое мужчин и горничная поддерживали невесту», и т. д. Причем Пушкину надо было, чтобы обряд был совершен весь, чтобы таинство брака совершилось. Зачем? Для того, чтобы потом закончить повесть «игрушечным счастливым концом»?

Критики того времени просто недоумевали. А ключи были утеряны, а кто знал — молчал. Хотя, как уже говорилось выше, друг Пушкина Нащокин хохотал, читая «Повести Белкина», так как Пушкин писал политическую сатиру. И, если «Гробовщик» повествует об Александре, то о чем же говориться в «Метели»? В ночь со 2 на 3 октября 1814 г. родился Лермонтов. И уже сразу начинаются вопросы, на которые официально однозначного ответа нет до сих пор.

Когда и почему познакомились папа и мама поэта? Так как в 1813 г. капитан Юрий Лермонтов лежал в Витебском госпитале, время для того, чтобы хотя бы основательно «войти в дом» Арсеньевых было не много, а ведь зачатие произошло уже в январе 1814 г. И это помимо быстрой и странной согласности знатного рода Арсеньевых породниться с бедным офицером, имевшем небольшое имение в Тульской губернии (в «Метели» читаем: «запечатав оба письма тульской печаткою, на которой изображены были два пылающие сердца с приличною надписью, она бросилась на постель перед самым рассветом и задремала…»).

Более того, отсутствуют не только какие-либо документы о браке (и это у древнего рода?!), но и за все время не найдены никакие упоминания, воспоминания, слухи даже о свадьбе вообще. В августе 1815 г. Е. А. Арсеньева, бабушка поэта официально оформляет бумаги, что взяла в долг у отставного капитана 25 000 рублей, сумму в ту время очень большую, и которой бедный армейский, конечно, не располагал. Многие лермонтоведы однозначно указывали на это, как на платеж Арсеньевой Лермонтову. За что?

К тому же почти сразу, (через несколько месяцев), после рождения сына супруги фактически разъезжаются (а до этого нашли исследователи и такие факты «медового периода», как рукоприкладство со стороны капитана). Еще в ранних стихотворениях поэт прямо пишет: «Я сын страдания. Мой отец не знал покоя по конец. В слезах угасла мать моя!» И если здесь простая измена, ветреность, увлечение, то почему «страдание» все время как бы подчеркивается? Хорошо, предположим, что жена изменила мужу, но почему сразу после смерти матери поэта 28 февраля 1817 г. (через 4 дня!) бабушка вновь регистрирует новое заемное письмо у Юрия Лермонтова, и опять же на до боли знакомую сумму (число) 25 000? Здесь лермонтоведы не знают, что и думать.

Ведь вывод однозначен: отец отказывается от сына, так как по завещанию Арсеньевой капитан лишается всех прав на Михаила, или ребенок в обратном случае лишается всего наследства Арсеньевой. 24 февраля 1817 г. умирает мать Лермонтова, всего в 21 год. Запись об отпевании Марии в церковной книге за февраль 1817 г. отсутствует. Случайность? Но среди дворовых ходили слухи, что она извела себя большими приемами уксуса. Слухи — не доказательства, но факт то, что произошло дальше. В своей личной жизни не была счастливой и бабушка поэта, — ее муж, увлекшись красивой соседкой, 1 января 1810 г. давал маскарад в доме в Тарханах, но по неизвестным причинам между ним и его страстью произошел разрыв и недоразумение, и в ночь с 1 на 2 января он отравляется. По строгим правилам самоубийцу должны были за ноги отнести за пределы жилья и без церковного ритуала придать земле (М. В. Арсеньева, как самоубийцу, похоронили без отпевания).

Так вот, и после смерти дочери Арсеньева снесла большой барский дом и поставила на его месте часовню очень характерной святой — Марии Египетской, т. е. бывшей блуднице. Конечно, 17-летняя Мария Арсеньева просто любила другого, в современном понимании ничего аморального[84]. В альбоме читаем ее откровение: «любить — вся моя наука». Посредине наклеен квадратный рисунок: два дерева со сплетенными ветвями, но разделенные ручьем. В рисунке между деревьями написаны слова: «Склонности нас соединяют, судьба нас разъединяет. 22 августа 1815 г.» Позже поэт прямо об этом скажет в стихе, «облитом горечью и злостью» «И предков скучны нам роскошные забавы, их добросовестный, ребяческий разврат, и к гробу мы спешим без славы, глядя насмешливо назад».

Давно замечено, что в «Боярине Орше» (1836 г.), «Исповеди» (1830), «Мцыри» (1840) всюду заявлена тема узника и тема запретной любви. И если узник, естественно, сам Лермонтов, то «любовь» связана с какой-то страшной тайной, и не Лермонтова, так как она проходит через все его творчество. В «Исповеди» поэт, драпируясь в исторические одежды сюжета далекой страны, действительно исповедуется, не исповедуясь: «И тайну страшную мою я как могила сохраню, пока земля в урочный час, как двух друзей, не примет нас».

В лермонтоведении существует даже отдельная область исследования творчества Михаила Юрьевича — «самоподражание». И если Пушкин все время двигается от одного уровня осмысления к другому, то у Лермонтова — беспрерывное повторение одного и того же сюжета. «Добросовестный, ребяческий разврат»?! Значит, 17-летняя девушка любит, что вполне естественно, своего ровесника. А 24-летний капитан, муж берет 25 000 рублей, бьет жену и ничего не делает?! Любой дворянин, самый захудалый, мог вызвать самого знатного и «светлейшего князя» (а капитан Лермонтов был горячий, вспыльчивый человек) на дуэль, любого, кроме… члена царской семьи.

И тут вдруг вырисовывается странная цепь, на первый взгляд, не связанных друг с другом событий. Эмма Герштейн выявляет непонятный интерес к стихам Лермонтова при дворе, министр просвещения С. С. Уваров лично разрешает к публикации «Песню о купце Калашникове» и отрывки из «Демона». Посмотрим на поэму «Мцыри». Во-первых, «Мцыри»[85] не только означает «неслужащий монах», но и имеет значение «чужой». Среди чего является «чужим» герой поэмы (т. е. сам Лермонтов)? Если внимательно вчитаться, то оказывается, что монастырь с «природой» вокруг списан с Джваас-сандари, который упразднен еще в X веке. А вот внутри монастыря у Лермонтова герой находится как бы в Свэтицховели, даже не в монастыре, а в кафедральном соборе с гробницами грузинских царей (можно провести параллель с нашим Петропавловским собором). «Мцыри» как бы рвется на свободу от могилы царей! Борьба с барсом — та же символика, что у Пушкина, барс, леопард, лев — символы высшей власти.

А в ранней вещи «Вадим» идея мести вообще почти не прикрыта. Некрасивый Вадим нанимается к помещику Палицыну, в доме которого на бесправном положении живет Ольга, сестра Вадима. Пользуясь удобным случаем, Вадим становится слугой Палицына, чтобы мстить ему за смерть отца, за собственное положение, за уничтожение сестры. А восстание пугачевцев только удобное средство для свершения его казни над Палицыным. Кому собирается мстить Лермонтов и за что? Первые шаги в «свете» (в 1838 г.) Лермонтов стал делать под покровительством Е. М. Хитрово, мы ее знаем как почитательницу Пушкина, но при дворе она была известна дружбой с великим князем Михаилом Павловичем[86].

После дуэли с Мартыновым секундант М. П. Глебов послал письмо с ее описанием для его передачи через ряд лиц тому же Михаилу. Если только пристально взглянуть на их отношения, многое становится ясным. Классическая схема: Бенкендорф за стихи на смерть Пушкина по-чекистски завел на Лермонтова «дело». Но даже у осторожного пушкиниста Щеголева приводится воспоминание, что великий князь Михаил «попросил» Бекендорфа не придавать внимания этим «глупостям», и жандарм всячески в салонах старался замять разговоры вокруг стихов. Лишь после доносов лично царю дело «имело ход». Когда в связи с дуэлью с Барантом Бенкендорф потребовал заявить, что поэт соврал, говоря, что стрелял в сторону, Лермонтов, поставленный в критическое положение в вопросах чести, прямо обратился к Михаилу с просьбой о защите. «Полковник Ломоносов, командир лейб-гусар, говорил Лермонтову: — Брось стихи, узнает Государь, наживешь беду. — Что я пишу стихи, — отвечал поэт, — Государю было известно еще, когда я был в юнкерской школе, через великого князя, Михаила Павловича, и вот, как видите, никаких бед я себе не нажил».