Николай Сиянов - Сувенир из Нагуатмы. Триумф Виджл-Воина

• Название: Сувенир из Нагуатмы. Триумф Виджл-Воина
• Автор: Николай Сиянов
• Издательство: ИПК "Звезда"
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2001
• ISBN: 5-88187-129-4

"Человек посеявший — не тот же самый, который жнет, но и не другой" — это откровение Будды является лейтмотивом романа "Триумф Виджл-Воина". В книге художественно исследуются законы Кармы и Перевоплощения; на личном опыте молодой человек осознает, что та немыслимая ситуация, в которой он оказался, не случайна, а кармические долги, наделанные в прошлой жизни, необходимо оплатить сполна… Одним из главных героев романа является внеземной Учитель О'Джан. Он щедро делится с учеником уникальными знаниями о Человеке, Материи, Пространстве, Времени. Учитель задался целью вывести способного ученика в мир Мысли, иначе сказать, во внутреннее пространство Материи или сферу своей истинной родины — Нагуатмы. Эту "страну" в восточной эзотерической литературе именуют Нирваной, или Самадхи, в романе она называется Виджл-Пространством

---

Наконец один из вариантов меня устроил. Я зафиксировал созданную Мыслеформу своей будущей Пространственной Структуры, прослоил ее Психической Энергией и, когда созданный домик обрел реальность, вошел в него, огляделся.

Ну что же, здесь разместим стол, здесь диван, здесь будет печурка… Рассмеялся: как силен в нас атавизм земного мышления! Печурку убрал, конечно, на ее месте поставил стеклянный аквариум, пока без воды и рыбок.

Так и работал, приятно было сознавать, что Океан Идей послушно звучит на Мысль создателя. Космическое творчество замечательно тем, что создание получает от своего Создателя не только вечную жизнь, но и саморазвитие. Поэтому ошибаться нельзя. Все должно радовать глаз, безобразному в Космосе нет места, пусть оно изживает себя на грешной земле.

31 декабря. С удивлением обнаружил, что сегодня, ну да, — последний день старого года. А произошло вот что.

На третий выход в Виджл-Пространство основная моя работа была закончена. Домик радовал глаз снаружи и был уютен внутри. Сосны шумели зелеными кронами, вдоль веранды свисали спелые кистья винограда. В пруду резвились золотые рыбки. В цветах гудели шмели.

Я отдыхал на чудесной поляне, близ своего домика, уютно разместившись в плетеном кресле, когда неслышно пожаловал О’Джан.

— Мир Терафиму твоему! — приветствовал он. — Поздравляю, сынок, для начала неплохо… Чем будешь угощать, хозяин? — Нектаром цветов!

Я поставил перед ним бокал. Учитель попробовал напиток, улыбнулся:

— А я думал, ты угостишь меня своими планами. Пофантазируем, сынок? Расскажи о своем хозяйстве.

— Для начала, Учитель, я думаю завести пчел, здесь им такая благодать Господня!

— Хорошо, — одобрил он.

— После создам сеть прудов и разведу карпов.

— Прекрасно! Потом сотворишь луга и разведешь тучных буренушек. Куры, поросята — тоже неплохо. Но простой вопрос: для чего? Дитя мое, зачем ты стремился в Виджл-Пространство?

Мне стало не по себе. В самом деле, не за тем же, чтобы разводить здесь поросят и буренушек?!

— Запомни, отныне ты не принадлежишь себе, ты принадлежишь Беспредельности, — продолжал О'Джан. — Все земные привязанности, привычки скоро пройдут, оставят навсегда, в душе будет звучать лишь жажда Света, стремление служить Вечности. Пойми, сынок, творчество безгранично; сегодня ты, шутя и играя, построил свой собственный Терафим — еще один живой уголок в бесконечной Вселенной. Пусть живет, пусть шумит, радует глаз. Придет срок, и ты займешься Творчеством уже не беспечно. Ты построишь свою Вселенную, оживишь ее своим Океаном Идей, вдохнешь Жизнь, соизмеряя свой Мир с Эволюцией Единого Абсолюта… Тебя устраивает подобная работа, сынок?

— У меня захватывает дух, Учитель!

— Тогда дерзай. Но помни, творческая батарея с одним полюсом, даже очень сильным, не принесет много пользы. Подумай, сынок. И прощай на этом. Извини, что отвлек от насущных дел. Продолжай совершенствовать свою Структуру. Постарайся, чтобы она понравилась не только тебе.

— Спасибо, О’Джан. Я постараюсь.

— Удачи тебе. До встречи. Я остался один. Ходил вдоль веранды, в задумчивости щипал виноградную кисть — ягоды были янтарные, сочные… Да, батарея без двух полюсов не работает, намек Учителя ясен. Нас “встретили” — двух маленьких и незаметных людей на этой большой Земле, и мы должны понимать ответственность этой Встречи. Дальше от нас, состоится или нет батарейка, даст она творческий ток — зависит только от нас.

…Приближается Новый год, может быть, он будет последним нашим годом на этой милой земле, милой, многострадальной и грешной. Что мне подарить сестрице, чем порадовать ее душу?

Любопытно: я очень неимущий на земле человек, беднее меня трудно придумать. Но я сказочно богат и всемогущ, и подтверждение тому — моя Пространственная Структура. Вот эти поля и сады, звонкие птицы на деревьях и золотые рыбки в пруду. Мое богатство — Мысль, и она не знает преграды… Что подарить Настеньке?

Решено, я создам еще один Терафим. Самый Маленький, но самый, пожалуй, важный в моей Структуре. За дело! Я сотворю золотое колечко, наслою его эманациями Любви и Радости. Побольше Психической Энергии в дело. Я надену золотое колечко на палец Настеньке под самый Новый год. Под самой-самой большой елкой в лесу. Под самыми-самыми крупными звездами над Алтаем…

31 декабря, полдень. По возвращении в Мир Плотный я застал Настеньку в слезах. Она сидела в нашей избушке и горько плакала. Хорошо, что я материализовался в лесу, не напугал ее своим появлением. Она бросилась мне на шею. — Ты где пропадал, непутевый?! — Я был на Работе, сестрица, — сказал я, обнимая и целуя ее.

— А знаешь, сколько времени ты был на своей работе?

— Не представляю даже, — честно признался я.

— Трое суток! Даже трое с половиной! Я с ног сбилась, весь лес, все горы обегала, — она вцепилась в меня, словно страшась потерять заново.

— Неужели трое да еще с половиной суток? — я тоже был удивлен. — Прости, сестрица, я был в иных Сферах. Там нет течения Времени.

— А что же там есть?

— Все пункты Времени там слиты в одной точке. Она нахмурила брови.

— Мне это трудно понять… Но в следующий раз ты, пожалуйста, предупреждай меня или бери с собою часы.

— Хорошо, я сделаю и то, и другое.

— Боже мой… Ты голоден?. — вдруг спохватилась она.

— Совсем нет. С чего ты взяла?

— Но ты же пропадал трое суток! Ты чем там питался, воздухом?

Пришлось объяснить, что я там вообще мало питался. Тонкому телу это не нужно, а плотное я спрятал в прерванном Пространстве, где нет течения Времени. И потому я, земной, мог там пробыть хоть миллион лет и ни капельки не проголодаться. “Кстати, сестрица, туда же я спрячу часы, которые возьму с собой в следующий раз”.

— Не забудь только завести хорошенько, чтобы они протикали миллион лет, — сказала она сердито. — Ты знаешь, противный, какое нынче число?

— Понятия не имею.

— Тридцать первое! Между прочим, декабря, братец, это тебе о чем-нибудь говорит?

Мне это говорило о многом. В моем кулаке, плотно зажатом, находилось колечко. Не хотелось больше откладывать, дожидаться двенадцати…

— Это тебе, — сказал я, показывая подарок. — Протяни, пожалуйста, правую руку.

Она расширила глаза, молча протянула руку. Я надел колечко на безымянный палец, оно пришлось впору.

— Спасибо, — прошептала она. — О, братец, какой ты славный! Но откуда это у тебя? Ты что, волшебник?

— А ты не знала? Это колечко, Настенька, непростое, оно оттуда, где Время существует в едином Нуменхроне.

— Но оно настоящее? Я не сплю?

— Настоящее, я сам сотворил его, прослоив энергией Любви и Радости, разве не чувствуешь?

— О, братец! — только и сказала она.

— Это колечко из Нагуатмы непростое, оно обручальное, — продолжал я. — И потому мы с тобою теперь не просто духовные братец с сестрицей, а духовные муж и жена, ты согласна?

— Да! — сказала она, глядя мне в глаза. — Да, я согласна, давно и навсегда, мой повелитель!

31 декабря, вечер. Солнце уже коснулось гребня горы. Начинался предновогодний вечер… Далее следовало бы закончить так: “Настеньке еще предстояло накрыть праздничный стол, а мне отыскать в лесу самую большую, самую красивую елку…”

Да, следовало бы. Но все будет не так. Ибо и самую красивую елку нам предстоит отыскивать вместе, и накрывать под ней праздничный новогодний стол — тоже. Вдвоем, только вдвоем, отныне и навсегда.

31 декабря, канун Нового года. Заканчиваю тетрадь, последний листочек.

Заканчивается год, такой насыщенный жизнью, распечатан последний час.

И теперь ясно: я откладываю свой Дневник. Ибо дальше, по всей вероятности, начнется иная жизнь, иная повесть.

Начну ли новую Тетрадь? Не знаю, не уверен. Наверное, нет, не имеет смысла, ведь я только по привычке Тану, а сам, конечно же, нахожусь в своей родной Нагуатме, стране Мысли.

P.S. Дневник отнесу в поселок и отправлю по почте в Ленинград. Пусть Леня распоряжается им, как хочет. Отдает Редактору, издает книгой — это для меня не имеет значения. Но если мои заметки принесут хоть малую пользу, если кого-то разбудят к иной жизни в тяжелейший условиях Танумахата, тогда с Богом!

“Господи, яко хощеши, да будет воля твоя во мне, твоя, а не моя”. Аминь.