Алма Бонд - Мэрилин Монро. Психоанализ ослепительной блондинки

• Название: Мэрилин Монро. Психоанализ ослепительной блондинки
• Автор: Алма Бонд
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-084839-3

По официальной версии Мэрилин Монро покончила жизнь самоубийством. В психиатрии есть даже термин «Синдром Мэрилин Монро». Что же случилось с самой красивой женщиной XX века?

Действительно ли постоянные мысли о приближающейся старости, неудовлетворенность работой привели актрису к депрессии, злоупотреблению алкоголем, наркотиками и снотворными? Эта женщина намного глубже созданного ей образа.

В один из самых сложных периодов своей жизни Мэрилин Монро посещала психоаналитика. Этак книга — реконструкция тех сеансов и самая честная биография актрисы.

---

— Как приятно находиться во врачебном кабинете, который не выглядит как морг! — продолжала она, изучая широко открытыми глазами окно-витраж.

Мне нравился мой витраж, привезенный вместе с рамой из старой деревенской церкви, которой теперь нет и в помине. Вечно поющие птицы на переплетенных ветвях, усыпанных цветами, украшали мой офис более двадцати лет. Глубокие красные, зеленые и синие оттенки напоминали мне великолепные витражи Шартра. Однажды мне сказали, что, возможно, мой витраж был изготовлен самим Тиффани[1], но я никогда не искала этому подтверждений, вероятно не желая лишиться фантазии, что я — владелица Тиффани.

В моем рабочем кабинете были и другие сокровища. Портрет, привезенный с Гаити, с изображением плачущей женщины, в темно-синих и насыщенных красных тонах, висел над кушеткой. Он был очень ценным для меня — подарок давно скончавшейся подруги.

Восточные ковры, которые я лично привезла из Китая и Индии, выдержанные в таких же ярких оттенках. Кушетка для пациентов, четвертая за мою карьеру психоаналитика, недавно обтянутая гобеленом Лоры Эшли, с винно-синим узором.

Я покачала головой. Если бы она с восхищением говорила о моей внешности, моих статьях, книгах или моей славе в сообществе психоаналитиков, я бы только отмахнулась, мне постоянно приходится слышать подобные вещи. Но она обратила внимание на единственное, что не могло меня оставить равнодушной, — мой витраж «от Тиффани». Эта женщина была неотразима.

— Спасибо вам, Мэрилин, — поблагодарила я, стараясь скрыть мое удовольствие. Ликующий взгляд ее огромных голубых глаз доказывал, что мне не удалось ее провести. — Пожалуйста, присядьте и расскажите, что привело вас сюда сегодня.

Ее лицо вытянулось, и она снова стала похожа на ту женщину, которую я недавно встретила в приемной.

— Ах, это необходимо? — спросила она с улыбкой маленькой милой девочки. — Я бы с большей охотой посмотрела на ваши прекрасные вещи и узнала, где можно приобрести такую красоту.

— Может быть, в другой раз, — ответила я.

Проигнорировав мое замечание, она продолжала ходить по комнате и остановилась перед книжными полками.

— Ой, как много книг! Можно взять что-нибудь почитать?

— Это тяжелая для понимания литература.

Ее лицо снова напряглось.

— Я просто хотела узнать, о чем эти книги. Я не окончила даже среднюю школу, хотя всегда любила поэзию.

Я поняла, что обидела и расстроила ее. «Надо быть осторожнее с этой женщиной», — подумала я.

— Нам предстоит ответственная работа. — Я использовала соответствующую профессиональную интонацию.

Она окинула взглядом мебель в комнате, выбрала кушетку и осторожно присела на нее.

— Насколько я поняла из ваших слов, ваша жизнь находится в опасности. Это правда?

Мэрилин кивнула и сидела молча так долго, что я забеспокоилась, собирается ли она отвечать вслух. Наконец она начала говорить, произнося слова так медленно, что я едва могла понять, о чем она говорила:

— Я часто в… д-д-д-депрессии, такой глубокой… я не знаю, смогу ли я жить дальше. Такое чувство, как будто она всегда со мной и никогда не исчезнет. Мир вокруг меня покрыт мраком, как будто огромный пылесос взорвался передо мной и наполнил воздух грязью. У меня нет причин, чтобы вставать по утрам, и если бы мне не нужно было ходить в ванную, я бы оставалась в постели весь день. Часто я так и делаю. Я не могу больше так жить. Вы можете помочь мне, доктор? В противном случае у меня не будет другого выхода, кроме как убить себя.

Я была потрясена. Как кто-либо мог бы ответить на такой вопрос? Я с состраданием смотрела на нее и молчала. Она сделала паузу, показавшуюся мне вечностью. Я ждала, затаив дыхание.

Затем, к моему облегчению, она оживилась и спросила:

— Ну, доктор, о чем мне рассказывать?

— Начните сначала, — подсказала я.

Мэрилин изменила позу, и по ее быстрым, грациозным движениям и порозовевшему лицу было видно, что ее настроение снова изменилось. Она радостно сияла, как обычно, на экране.

Мэрилин с удовольствием начала свой рассказ:

— Роды у моей мамы принимал доктор Герман М. Бир, 1 июня 1926 года, в благотворительной палате центральной больницы Лос-Анджелеса. Мне известно об этом только то, что он сказал, когда я встретила его несколько лет назад и спросила, как проходило мое рождение: «Мэрилин, я вынужден вам сказать, что вы выглядели так же, как все дети при рождении». Я думаю, это был последний раз, когда я была такой же, как все.

Я улыбнулась. Словно почувствовав, что мне нравится ее чувство юмора, она добавила:

— Я родилась при очень печальных обстоятельствах. Оба мои родителя были сильно опечалены.

На этот раз я не улыбнулась, но снова подумала, что мне следует быть осторожнее. Она попытается превратить свой психоанализ в комедийное шоу. Казалось, обладая даром предвидения, она сразу стала более серьезной.

— Моя мать, Глэдис Бейкер Мортенсон, работала в то время скромным киномонтажером в консолидированной кинокомпании, соединяла кадры фильмов для голливудских студий в производственной лаборатории. Жизнь встретила меня двумя весомыми ударами. У меня была сумасшедшая мать, и не было отца, который мог бы помочь растить меня, любить и защищать от безумия матери. Мало того что она была сумасшедшей, я никогда не чувствовала, что нравлюсь ей, не говоря уже о любви ко мне, — рассказывала Мэрилин. — Она всегда была холодной и сдержанной. Не помню, чтобы она когда-нибудь брала меня на руки или целовала меня. На самом деле она вообще никогда не интересовалась мной. Однажды, пытаясь произвести на нее впечатление, я сказала, что, когда вырасту, стану кинозвездой. Она просто посмотрела сквозь меня холодными, как сталь, глазами и ничего не ответила.

«Бедный ребенок», — подумала я.

Мэрилин продолжала говорить о своем отце, который, возможно, был персонажем еще более печальным, чем ее мать.

— Хотя в моем свидетельстве о рождении моим отцом указан второй муж Глэдис, Эдвард Мортенсон, она всегда говорила, что на самом деле я родилась от С. Стенли Гиффорда, вместе с которым она работала в кинокомпании. Он бросил Глэдис после того, как она сказала ему о своей беременности. Не удивительно, что всю жизнь у меня были проблемы с мужчинами. Если мой собственный отец сбежал, прежде чем увидел меня, чего я могу ожидать от посторонних мужчин?

Я была полностью согласна с ней, восхищаясь ее пониманием, и решила, что она, возможно, станет очень хорошей пациенткой.

— Когда я была совсем маленькой, — продолжала она, — я заметила фотографию мужчины, висящую на стене в кухне. На фото был красавец с тонкими усами, как у Кларка Гейбла. Я спросила маму, кто это. Она сказала, что это фотография моего отца. В это мгновение моя жизнь изменилась навсегда.

— У меня есть отец, у меня есть отец, у меня есть отец! — кричала я кому-то, кто мог бы меня услышать. — Это великий Кларк Гейбл! Это неправда, что я не такая, как все! Ни у кого из других девочек нет отца-кинозвезды. Поэтому я — лучше, чем любая из них!

До сих пор я представляю себе, что моим отцом был этот замечательный актер. Я мечтала о нем по ночам, обнимая подушку и фантазируя, что это Кларк Гейбл, рассказывала моим одноклассницам, что я дочь кинозвезды. Самым большим потрясением в моей жизни было бы участие в одном фильме с ним. Это одна из причин, почему я так упорно работаю над своим актерским мастерством. Когда мы будем работать вместе, я хочу, чтобы он думал обо мне как о великой актрисе. Может быть, он даже женится на мне. Или удочерит!

Я вновь не смогла сдержать улыбку. Мне тоже всегда нравился Кларк Гейбл, и я вышла замуж за человека, похожего, как мне казалось, на него усами и вообще.

— Вы когда-нибудь встречались с Гиффордом? — спросила я, надеясь вернуть ее к реальности.

— Нет, — ответила она с сожалением. — Когда я была подростком, я набралась смелости поговорить с ним по телефону. Ответила какая-то женщина. Я сказала:

— Я — Норма Джин, дочь Глэдис Бейкер, позовите к телефону мистера Гиффорда, пожалуйста.

Женщина ответила:

— Не стесняйтесь позвонить его адвокату, — и повесила трубку.

Когда я стала известной кинозвездой, мне позвонил человек, назвавшийся Гиффордом. Он сказал:

— Я умираю, Норма Джин. Мне бы хотелось встретиться с вами перед смертью.

Я ответила:

— Не стесняйтесь позвонить моему адвокату, — и повесила трубку.

Я не могла не засомневаться, действительно ли умирающий Гиффорд звонил Мэрилин. Но независимо от того, так это было или нет, очевидно, что милая Мэрилин Монро могла быть очень мстительной. Я надеялась, что мне никогда не придется испытать это на себе.

Я встала и произнесла:

— Я сожалею, но нам придется прерваться сейчас, Мэрилин. Увидимся в следующий раз, если вы позаботитесь, чтобы назначить следующую встречу.